временах и нравах, как он не раз убеждался, срабатывает во всех случаях жизни.
накрашенный и пестро разодетый строй, но он свернул на дорожку, уводящую к
приземистому двухэтажному домику. Сразу же отметил, что за спиной смолкли
оживленный щебет и смех. Дорожка вела к моргу. А без особого повода к
патологоанатомическому корпусу, как был обозначен морг на карте больницы, люди
не ходят.
биографии не знали, что представительный дядька с пепельной шевелюрой не
скорбящий родственник, а начальник следственного отдела прокуратуры Злобин, и
ведет его к моргу не личное горе, а служебная необходимость.
года бегал в учениках, он взял за правило минимум два раза в месяц посещать
морг. "По твоему делу идет труп или нет, не важно, - наставлял его учитель. -
Смотри, изучай, запоминай. Это для человека уже все кончилось, а для нас,
прокурорских, еще только начинается".
трупов он без всяких оперативных данных мог предсказать, что ждет город:
утихнут ли разборки между бандюками, пойдет ли вверх кривая бытовухи, что ее
вызвало - полнолуние или привоз в город польской самопальной водки, вопрос
отдельный. И еще сразу же становилось ясно, что у граждан обострились
сексуальные комплексы, значит, надо крутить хвост участковым, чтобы упреждающе
профилактировали ранее замеченных либо уже отсидевших за половые непотребства.
всплески и спады уровня тяжких преступлений. Он был убежден, что преступность -
это болезнь, преследующая человеческий род. С ней приходится мириться, как с
ежегодным гриппом. Но если ослаб иммунитет государства и душ человеческих, то
зараза проявляется в крайних формах - как чума. В то время, когда перестройка
начала переходить в стадию перестрелки, Злобину довелось поработать в бригаде
Генпрокуратуры, расследовавшей резню в городе Ош. Тогда он увидел растерзанные
трупы, забившие все арыки, и сделал для себя вывод - в его страну пришла
чума...
запаха карболки и формалина.
специфическую обстановку, два мужика с испитыми лицами разложили закуску.
Застолье украшала банка из темного стекла - со спиртом - и графин с водой.
Брежневе... Утро только начинается , а народ уже со стаканом!
глазками жалобно посмотрел на Злобина. - Мы, гражданин начальник, не в запой...
Ни-ни. Мы, эта, чисто отек снять... Мозга, -добавил он, продемонстрировав
знание анатомии.
татуировок, а щеки запали, как у туберкулезников. Злобин давно навострился
определять, по какой статье сидел человек, и даже угадывать, по какой сядет.
Тот, что со стаканом, пару ходок заработал за два кулака - по хулиганке.
Второй, нервно зыркающий то на стакан, то на Злобина, прошелся, судя по
повадкам, по воровским статьям, но высот в блатном мире не достиг, иначе не
кантовался бы при покойниках.
пацаном чижа гонял, а новых оперативных данных о темных делишках в морге пока
не поступало.
дряблой и пупырчатой, как у ощипанной курицы, шее.
кулаке у того синели три буквы- "СОС". К международному сигналу бедствия они не
имели никакого отношения.
знакомый с устным и письменным творчеством своих клиентов.
пела дрель. Злобин знал, что кто-то сейчас вскрывает черепную коробку
очередного трупа. Зрелище не для слабонервных, но больше всего досаждает мелкое
костное крошево, что летит во все стороны, и, пожалев костюм, Злобин намеренно
сбавил шаг. У столика, где медбратья расположились на завтрак, послышалась
непонятная возня, потом отчетливый шлепок по шее.
свистящего шепота, и Злобин больше ничего не услышал.
потолком горели люминесцентные лампы, наполняя помещение нездоровым,
мертвенно-холодным светом. На секционном столе лежал свежевскрытый труп, алела
распоротая грудина, но страшнее всего была кровавая головешка вместо лица.
хозяин этого царства мертвых, всегда реагировал на шутливое приветствие
Злобина.
склизкий комок мраморно-розовой плоти, и с сигаретой, приплющенной в зажиме, в
другой. Яков Михайлович Коган бессменно служил экспертом уже тридцать лет, и не
одно поколение оперов за лысую голову и пиратскую черную бороду уважительно
звало его Черномором. Был он невеликого роста, кругл, как мячик, сопел, как
паровозик, но отличался поразительным жизнелюбием и оптимизмом, что страховало
от психологических проблем, связанных с его ремеслом. "А что вы хотели? Любой
патологоанатом рано или поздно становится либо психопатом, либо философом. Так
я выбрал последнее. И кому, скажите, от этого стало хуже?" - отшучивался он от
навязчивых расспросов любопытных.
изрекал: "М-да. Могло быть и хуже". Фраза звучала без изменений, вне
зависимости от состояния тела. А привозили всяких. Что имеет в виду Черномор,
мало кто знал. Кроме Злобина, в тайный смысл фразы были посвящены еще трое, но
тайну Черномора не только по служебным соображениям, но и из человеческой
порядочности никому не доверяли. В восемьдесят четвертом Яков Михайлович
получил "грузом двести" тело сына. Втайне от жены и родни добился вскрытия
свинцового гроба и убедился в худшем своем предчувствии. Тела в гробу не было.
Тогда он обвел взглядом присутствовавших, а в глазах была такая боль, что у
Злобина все внутри перевернулось. С того дня и прилипла фразочка "Могло быть и
хуже", как нервный тик. Потому что Черномор считал, что смерть - это плохо, но
ужаснее, когда даже нечего хоронить.
господь перегорит в нем что-то, как в прошлом году... Я даже вспоминать боюсь!
Сгниют ваши криминальные покойники, а с меня спросят. Вот и страхуюсь, до обеда
режу, после обеда отписываюсь. И так каждый день. А сегодня вообще -ужас. Шесть
криминальных трупов за ночь. Между прочим, полюбуйся, Андрюша. - Черномор сунул
под нос Злобину подносик с жирно-студенистым комом. - Мозг больше, чем у
среднего европейца, а качество, прости господи, как содержимое прямой кишки.
с табачным дымом лез прямо в нос. - Что с мозгами-то?
сильно... Но ты бы видел его печень! Увеличенная, обнаружены деструктивные
изменения, поражение печеночной паренхимы. Неактивный склероз. - Яков
Михайлович перечислял болячки, элегантно грассируя, словно смакуя каждое слово.
- Выражаясь ненаучно, покойный пил, курил анашу, колол героин и нюхал всякую
гадость одновременно. Имеется также зарубцевавшаяся язва двенадцатиперстной
кишки.
ножницы, он всегда использовал не по назначению: чтобы курить, не снимая
перемазанных сукровицей перчаток.
операционном столе, на который попал в результате двух пулевых ранений. В
область правой подключичной впадины и сквозного в область нижней трети левого
легкого, с разрывом левой почки. Пошли, полюбуешься.
столик подносик с мозгом, там уже лежали извлеченные из трупа внутренности.
Стал возиться над вскрытым черепом.
- Причина смерти ясна как божий день. Но у нас шутят, что самый точный диагноз
ставит патологоанатом. Не знаю, зачем с ним реанимация столько возилась... И
вообще, как его до операционной живым довезли с такими-то ранениями?
повезло, медицина бессильна.
собранную в складки под подбородком. Это был самый шокирующий момент вскрытия,
Злобин никак не мог к нему привыкнуть. Вместо кругляша из кости и мышц вдруг
возникло лицо. Уже не живое, но все же человеческое лицо.
стягивая разрез на макушке. Кожа на лице еще больше натянулась. - Если тебе
Черепнин Владимир
Шилова Юлия
Орлов Алекс
Контровский Владимир
Шилова Юлия
Рыбаков Вячеслав