Чтение 34–й страницы книги ~Ричард Длинные Руки

Я сделал несколько шагов, Альдер громко молился за спиной. Впечатление такое, что мы внутри грубо сделанных часов, как будто царь великанов велел сделать для себя этот чудовищный механизм и десятки великанов выковывали эти зубчатые колеса, шестеренки, чудовищные оси, на которых вращаются, зацепляя зубья другие, также грубо выкованные, вот следы молотов по раскаленному железу - это какие же молоты?

- А где же... колдуны? - прошептал Альдер, но я услышал через шум и лязг. - Кто все это...

- Завод еще не кончился, - ответил я тоже шепотом. - Пружина не раскрутилась...

Но чутьем, а не умом понимаю, что вот гак вращаются тысячи лет, не стерлись в пыль, на помощь примитивной науке - ведь механика тоже наука - пришла такая же примитивная, но могучая магия. Лязгают, содрогаются от усилий, зубья не всегда попадают точно, скрежещут, но не останавливаются, не останавливаются...

Длинные цепи, каждое звено размером с тележное колесо, мерно поднимаются из темных колодцев в каменной толще и наползают на полустертые зубья шестеренок, самые мелкие не уступают тем поворотным кругам, на которых разворачивают паровозы.

- Не развалится? - спросил Альдер. Он задрал голову, всматриваясь в громады. - А то ведь прическу испортит...

- Тыщи лет стояла, - ответил я. - С чего бы вдруг?

- Тем более, - возразил он резонно. - Пора.

- Накаркаешь, - предупредил я и невольно ускорил шаг. - Не отставай, вон там проход...

Он ткнулся мне в спину, когда я остановился перед стеной, где мелкими значками испещрены плиты на высоте человеческого роста до черного входа, исчезают в нем, а на стой стороне уже полустертые, даже сколотые. На каменных плитах высекают самое важное, самое нужное, что обязательно сохранить во что бы то ни стало, без чего люди снова вернутся к первобытному строю. Сердце мое колотилось, я почти чувствовал боль тех людей, отчаяние, понимание, что сберечь удастся мельчайшие из крошек, что все равно человечество будет ввергнуто пусть не в пещеры к каменным топорам, но все равно воцарится дикость, невежество, костры инквизиции, снова начнет поиск пути на ощупь, в потемках, повторяя кровавые ошибки и делая новые.

Мы вбежали в туннель, Альдер зарычал, поднимая меч. Я почти наткнулся на огромный гроб, чересчур огромный, просто мания величия у наших предков. На крышке тщательно выполненные фигуры львов, грифонов, единорогов, все в золоте, над всем трудилась армия ювелиров, этому произведению искусства украшать бы музей, но такая ценность погребена в никому не известной пещере!

Я с усилием сдвинул крышку, она тяжело рухнула в сторону. В гробу скелет в доспехах, очень странных, но я застыл, как вмороженный в лед: человек в полтора моих роста, неимоверно широк в плечах, череп массивный, как котел, и... третий глаз над переносицей!

Небольшой обруч из серебристого металла уже свалился с черепа, красный камешек тускло мерцает, единственный, что не покрыто пылью. Справа под рукой гиганта узкий меч, рукоять в форме креста, гарда затейливо украшена резьбой, в навершие вделан желтый, как янтарь, камень.

Я осторожно взялся за меч, кости сдвинулись, освобождая оружие. К моему ликованию, меч оказался совсем не тяжелым, во всяком случае, не тяжелее обычного рыцарского меча, хотя на пару вершков длиннее.

Альдер сказал обеспокоено:

- Сэр Ричард, у вас же есть меч!

- Да, - ответил я, не в силах оторвать взгляда от меча, - еще скажи, что я ж умный... Но мужчины становятся дураками, когда видят красивое оружие. Правда, это лучше, чем дуреть от женщин...

Он заткнулся, Ревель все понял, быстренько пошустрил по сторонам и подбежал со старинными ножнами, усеянными драгоценными камнями сверху донизу. Я вложил меч, он скользнул тихо и плавно, как по рельсам. Молча они смотрели, как я перекинул вторую перевязь через плечо. Теперь у меня два меча, как у самурая, да еще и лук, будто я скиф. Ну а молот на поясе - это уже малость от скандинава.

Леди Женевьева засмотрелась на красивый ларец на золотых ножках. Я видел, как у нее заблестели, даже загорелись глаза, особенно тот, который сузился до щелочки из-за вздувшегося кровоподтека. Она шагнула к нему, я увидел протянутую руку, сказал резко:

- Не сметь!

Она боязливо съежилась.

- Я только посмотреть...

- Любопытной Варваре, - сказал я, - нос оторвали...

Обнажив меч, я кончиком лезвия приподнял крышку, чем-то ларец не нравится, слишком уж безукоризнен. Нет пыли, сияет, как новенький. И оставлен на самом видном месте, хотя такую драгоценность должны были унести в первую очередь... Крышка с мягким музыкальным звоном упала на поверхность стола, несколько мгновений звучала, колыхалась, позванивая.

Я уже совсем было вознамерился заглянуть в ларец, как оттуда вырвался яркий лиловый столб света. На каменном потолке образовался круг, с шипением вскипело, камень потек жидкими, как спирт, каплями, что испарялись на лету. Чудовищная мощь прожигает широкий, все расходящийся туннель в толще горы.

Я стоял, оцепенев, затем ухватил крышку, подкрался зачем-то на цыпочках и рывком накрыл ларец, мгновенно обрезав луч, словно свет простого фонарика.

Альдер судорожно передохнул, перекрестился.

- Тут не только нос, и голова бы в пар... Что за гадости колдуны творят! Недаром Святая Церковь всех в костер.

Я осмотрелся, сказал с сожалением:

- Пойдемте, шлиманы. У нас задача выбраться отсюда. По возможности свернуть рога Хозяину. Но если и просто так удерем - тоже хорошо.

Альдер посматривал на меня как-то странно.

- Сэр Ричард, вы чем-то недовольны?

- Еще бы, - буркнул я.

- Чем?

- Я надеялся на другую эпоху, - признался я.

Он посмотрел на меня с вопросом в глазах, я не стал выяснять, что он обо мне подумал, под ногами захлюпало, а через минуту мы уже неслись по воде, что достигла щиколоток. Ревель предложил идти за водой, она выведет, но умолк, когда через два десятка шагов вода стала уходить в узкую трещину на полу.

Ревель снова мучился, выбирая между верностью сюзерену и дружбой с Альдером, который почти тащил леди Женевьеву. Он то забегал вперед, то возвращался к Альдеру, готов был тоже помогать нести женщину, но она сама старалась не отставать, разве что чаще других падала, расшибая колени и локти.

Я споткнулся в полумраке, ахнул: в этом подземелье, глубоко под землей в туннеле идут рельсы, настоящие рельсы!.. Правда, нет шпал, да и сами рельсы выглядят какими-то детскими, но здесь в камне шпалы без надобности.

Мы бежали, хрипя и задыхаясь, у Ревеля глаза от ужаса как блюдца, просипел пересохшим горлом:

- Колдовство... Что за...

- Найти бы тележку! - прокричал я.

- Что?

- Повозку!

Он посмотрел, как на сумасшедшего, а я заорал, прибавил шаг. В слабом свете впереди угадывалось нечто темное, угловатое. Я набежал на подгибающихся ногах, ухватился за край, чтобы не упасть, кузов тележки и сама она похожа на огромное ведро.

- Залезайте, - велел я, - быстро!

Ревель взмолился:

- Ваша милость...

- Быстрее, - прорычал я.

Они все трое со страхом влезли, я уперся в тележку, она сдвинулась с неожиданной легкостью. Я разогнал ее, подпрыгнул и перевалился через край. Ревель шумно дрожал, глаза блестят, как у негра, на закопченном лице. Женевьева прижалась к Альдеру, буквально скрючилась у него на груди, ухитрилась взобраться даже с ногами. Тележка неслась все быстрее, колеса стучат на стыках чаще и чаще, наконец начали подпрыгивать, ударяться с силой.

Я забеспокоился, на повороте можно вообще слететь с рельсов, принялся искать тормоза. Альдер следил за мной непонимающими глазами.

- Ваша милость... вам это колдовство знакомо?

- Да какое колдовство, - буркнул я, - у нас этим дети балуются... Ага, вот оно!

Длинный металлический прут опускался концом к одному из колес. Я ухватился за рукоять, нажал, внизу заскрипело, полетели искры.

- Ого, - сказал я, - идем под уклон. Не влететь бы в стену. Ревель, следи за знаками.

- За чем, ваша милость?

- Ладно, это я так, про себя...

Справа и слева мелькали огни. От мощного потока воздуха не трепещут, мне показалось, что вообще свет похож на неоновый, Альдер закричал, я повернулся, впереди разгоралось жуткое красное зарево, каменный свод, выгнутый, как в метро, полыхает багровым, вот-вот оттуда потечет лава.

Но еще страшнее, что такое же зарево, но намного более насыщенное, - ниже того уровня, где должны быть рельсы. Я ухватился за рукоять тормоза, и в это время разогнавшаяся вагонетка вылетела из узкого прохода. Сухой и жаркий воздух ударил в лицо, волосы затрещали. Я прижмурился, кожа горит от страшного жара. Земля внизу исчезла, рельсы тянутся в красное пространство и там исчезают, под нами жуткая пропасть с колышущимся озером кипящей лавы.

Ревель всхлипывал, молился, один раз мы проскочили над кипящим озером. Женевьева беззвучно плакала, слезы безудержными потоками бегут по щекам. Я перевел дух, Альдер торопливо крестился и благодарил Господа, что лишь показал ад, предостерегая от неправедной жизни, но по бесконечной милости своей не вверг недостойных и грешных слуг, на что я уязвленно заворчал, я никому не слуга, даже Богу, некоторое время неслись в туннеле, затем слева стена исчезла, пахнуло гарью, в лица ударило волной горячего воздуха. Там блеснуло красным, промелькнула красная полоска кипящей магмы.

Ревель охнул, я все время прижимал штырь к колесу, оставлял за тележкой сноп искр, а иногда и вовсе наваливался грудью, притормаживал всерьез: вагонетка вроде бы не идет под уклон, но почему-то старается разогнаться.

Проскочили огромный зал, по стенам ровным слоем сбегает вода. Тележка пронеслась, поднимая с обеих сторон фонтаны брызг. Однажды проскочили под настоящим водопадом, Ревель упал на колени и молился, я прокричал:

- Встань!.. Господь послал испытание, понял?

Он вскрикнул:

- Но я ведь...

- Он не помогает тем, - крикнул я, - кто просит помощи. Да еще на коленях - стыдись! Он помогает тем, кто борется!

Он перевел испуганный взгляд на меня. Уж чего-чего, а в потоках воды, что просачивается сверху, я не вижу ничего колдовского: строители метро всегда от нее страдают, шахтеры не успевают откачивать - словом, мне это знакомо, все трое начали укрепляться духом, глядя на мое туповатое лицо.

И тут - снова огненное озеро. Вширь как морской пролив, едва-едва угадываются разнесенные вдаль черные громады стен, но самое жуткое, что рельсы уходят вперед, истончаясь как ниточки, висят в красном накаленном воздухе, а так вообще исчезают в клубящемся тумане.

Вагонетка вновь ускорила бег, я навалился на рычаг всем телом, внизу скрежещет, визжит, искры летят, как из сопла реактивного истребителя. Тележку трясет, встряхивает, раскачивает, затем послышался треск, рычаг внезапно подался чересчур легко, я едва не вылетел за борт. Скрежет прекратился, сноп искр исчез, я услышал горестный вскрик Альдера:

- Тормоз сломался!

- Догадываюсь, - ответил я зло. - Теперь держитесь крепче.

Вода течет поверх рельсов, тележка летит, как линкор на воздушных крыльях: два мощных крыла воды из-под колес с силой ударили в стены, разбивая лампы. За нами свет гас, все погружалось в тьму, я успел подумать, что тем, кто сейчас гонится за нами, придется непросто, если они не знают каждый метр пути на ощупь.

Тележка неслась, временами приподнимаясь, как мне казалось, над рельсами, а то и над водой. Ревель начал вскрикивать ликующе, что замедляемся, замедляемся, я хотел было возразить, что хрен там замедляемся, но затем и сам ощутил, что тележка сбавила скорость. Воды в туннеле столько, что тележка гонит перед собой волну, затем все-таки вода начала спадать, к счастью, и резко сбавила скорость вагонетка.

Ревель прислушался, крикнул мне со страхом:

- Господин, что это за грохот?

- Где?

- За нами!

Я оглянулся, в темноте нарастал стук, далекий рев, земля начала вздрагивать под ногами. Альдер вскрикнул:

- Это великан! Он гонится за нами!

- Хуже, - ответил я, - намного...

- Что может быть хуже?

- С великаном можно договориться, - прокричал я, - бегом за мной!

Я выскочил из тележки, за мной вывалился Альдер и тут же подал руку Женевьеве. Нет, не подал, а принял ее на руки, Ревель выпрыгнул, как ошпаренный пес.

Мы понеслись по воде, Альдер, из-за Женевьевы на руках, не заметил ямы, мы потеряли несколько драгоценных секунд, пока помогли ему выбраться. Потом вода опустилась нам до щиколоток, мы понеслись, как олени, убегающие от собак, рев за спиной все громче. Женевьева слезла на землю и в ужасе перед настигающим валом воды неслась, как трепетная лань с консервной банкой на хвосте.

Впереди показался свет, с каждой секундой его становилось больше, я слышал собственное хриплое дыхание, в дыре прямо перед нами блеснуло синее небо, но за спиной свирепый рев перешел в торжествующий, я слышал тяжелый топот и уже чувствовал, как острый рог нанизывает меня, как жука на булавку...

В последний миг я успел крикнуть:

- Не выпрыгивайте!.. Хватайтесь там за что-нибудь...

Сам я прыгнул, на лету ухватился, едва не вывернув суставы в плечах, за искореженный металлический прут, торчащий слева из камня. Мимо пронеслось нечто гигантское, горячее, заполнившее туннель от стены до стены и от потолка до пола. По руке полоснуло острой болью, с той стороны вскрикнул Ревель, он повис на тонком ржавом штыре, что постепенно прогибается под его весом.

- Держись, - крикнул я.

Его ноги беспомощно скребли по камню, я сам задыхался от усталости. Свирепый рев, что преследовал нас, превратился в полный отчаяния вопль, с каждой секундой удалялся вниз. Я рискнул скосить туда глаза, в мозгу потемнело, а по телу прокатилась ледяная волна. Мы висим на отвесной скале над пропастью, младшей сестрой Марианской впадины. Далеко-далеко по дну змеится крохотный ручей, по направлению к нему летит по крутой дуге металлический носорог, блестящий, как новенький штурмовой танк.

- Вот и хорошо, - прокричал я. - Давайте все обратно!..

- Зачем?

- Я там заметил справа небольшой туннель.

Кое-как, помогая друг другу, все четверо вернулись в большой туннель, а там в двух шагах от стены темнеет ход, который сперва показался нишей. Я пошел первым, выставив меч, за мной Альдер с повисшей Женевьевой, замыкает движение Ревель, охраняя друга, который сейчас и от воробья не отобьется.

Ход пошел по наклонной вниз, мы спускались с четверть часа, воздух стал горячим, я чувствовал неладное, наконец впереди распахнулось огненное озеро с кипящей лавой. Лишь кое-где плавают багровые льдины раскаленного шлака, а так везде по поверхности поднимаются огромные пузыри, как в исполинской кастрюле с кипящим супом.

Через озеро перекинут тонкий висячий мостик с канатными перилами. Мост уходит в бесконечность, от поверхности озера поднимаются желтые испарения, скрывая перспективу.

Ревель, завидев мост, закричал в отчаянии:

- Я лучше сразу прыгну в пропасть!

- Этот мост слона выдержит! - заверил я.

- Что такое слон?

- Это такой зверь... Как если бы десять груберов и марквардов сложить вон с Альдером...

- Магия, - выдохнул он с отчаянием. - Сэр Ричард, вы как хотите, я лучше останусь и прикрою вас здесь. Если их будет слишком много, обрублю канаты...

- Лучше обрубим на той стороне, - ответил я. - Пойдем, это приказ!

Я не пошел, а побежал, мостик тут же начал раскачиваться, меня бросало из стороны в сторону, а внизу в кипящую лаву как будто кто бросил кассетные бомбы: целые огненные гейзеры взметываются, от жара трещат волосы. За спиной у меня неумолчный крик, я стиснул челюсти и бежал, не оглядываясь.

Мостик длился и длился, а внизу не озеро лавы, а океан, я уже плохо соображал, куда бегу и зачем бегу, затем жар как будто начал спадать, а я ощутил, что бегу наверх, а впереди из красного тумана начинает выступать отвесная гора с чернеющим отверстием слишком правильной формы, чтобы винить природу.

Отсапываясь, мы прошли на дрожащих ногах по этому туннелю и затаились на выступе, откуда смотрели на исполинскую пещеру внизу. Сотни людей, если это люди, рубят камень, кто-то грузит в плетеные корзины, другие уносят, а эти все вгрызаются в стену, вгрызаются... Над сводом пещеры сгустился лиловый туман, в нем иногда проскакивают короткие молнии, воздух чист и свеж, освещение не яркое, но ровное, нигде нет теней.

- Это и есть кобольды? - спросил я шепотом.

Альдер ответил осторожно:

- Похожи, но кто знает... В этих краях много такого, что и колдуны не знают. А здесь слишком много странностей.

Я смолчал, слишком много, на мой взгляд, несоответствий. Варварские сооружения из грубо кованного металла, неотесанных камней... правда, не бревна же и доски здесь ждать, но все-таки видна крайне грубая работа, и - этот лиловый туман, в котором чувствую порождение высоких технологий или даже высокой магии, потому что магия тоже может быть простенькой, вроде лечения скота, и высокой, когда вот такая внутриядерная мощь, что и воздух чистит, и свет дает походя, и еще наверняка обеспечивает этих существ всем необходимым для жизни.

- Там есть ступеньки, - заметил я. - И поручни. Видимо, иногда этой дорожкой кто-то да ходит.

Альдер зябко передернул плечами.

- Неужели надо спускаться?

- Надо, Федя, - ответил я твердо. Будучи добрым феодалом, пояснил: - А как иначе?

- Да уж, - ответил он с тоской, - здесь тоже ничего не высидишь...

- Я пойду первым, - вызвался Ревель.

- Хорошо, - согласился я. - Альдер, ты у нас дамский угодник, так что держись в середине. А я прикрою сзади

Голова Ревеля исчезла за краем, затем на пару ступеней спустился Альдер и протянул руки Женевьеве. Грязная, в порванном платье, с разбитыми в кровь руками и ногами, да еще с подбитым глазом и ссадиной на щеке, она выглядела жалко, однако кивнула ему поистине с королевским достоинством, подала руку, но это не из кареты выйти, ему пришлось придерживать ее за длинные ноги, а потом и за ягодицы, так и спускались, Ревель прокладывал дорогу, проверяя ступеньки, не расшатались ли, а Альдер помогал даме, чтобы не сорвалась, сшибив ползущего ниже друга, все-таки даже хреновый друг лучше самой замечательной дамы.

Я выждал, когда они спустятся хотя бы на треть, мне спускаться быстрее, чем им с ношей, уже готовился перекинуть ногу через край, когда сзади ухватили за горло огромные пальцы. Настолько огромные, что я захрипел в страхе, инстинктивно ударил ногой наугад, хорошо бы в пах, но и в голень неплохо, однако незнакомец уклонился, голову мою тряхнуло, в затылке взорвалась бомба. Он ударил меня лбом, что значит и голова у него чугунная, я ухватился за его пальцы, однако отодрать хотя бы один - тогда бы я его хотя бы сломал, - не удалось, а легкие мои дернулись, требуя воздуха.

Он продолжал удушать меня, я сипел, затем попятился, надеясь напугать его тем, что вот так упадем за край котлована. Он уперся, а при его росте и массе остановить меня оказалось нетрудно. Я наклонился, делая вид, что то ли попытаюсь его перебросить через голову, то ли готовлюсь провести какой-то хитрый прием, его туша легла мне на спину, я попятится все быстрее и быстрее, уже вспомнив про торчащий край решетки.

В глазах поплыли красные круги, когда меня тряхнуло от сильного удара, пальцы начали разжиматься на моем горле, а туша поползла со спины. Обернувшись, я всматривался в пошатывающуюся фигуру. Он выше меня на голову, а это значит, что в самом деле гигант, да и массивная фигура с короткими ногами больше подходит горилле...

- Тролль, - прошептал я. - Пошел вон, скотина...

Он зарычал и двинулся на меня, растопырив огромные лапы. Я сделал вид, что пытаюсь броситься вправо, а когда он повернулся, я изо всех сил ударил ногой в голень. Он взвыл и вздернул ушибленную ногу, удар в голень - он жестокий из-за болезненности, на миг потерял равновесие, я саданул по второй ноге, он грохнулся, как падающая башня, а я выхватил наконец меч и с силой ударил его в голову.

Раздался треск, словно я расколол толстое полено. Из разрубленного черепа потекло темное, я поспешно вытер лезвие, сунул в ножны и начал спускаться вслед за друзьями.

Глава 7

Мы не успели спуститься, как почти все, кто долбил камни, повернулись в нашу сторону. Мне стало нехорошо от их недобрых взглядов. Ревель соскочил на землю первым, выдернул из ножен меч, сказал торопливо:

- Ищите, куда бежать, а я их задержу!

- Ну да, - сказал я зло, - их сотни...

Почти сразу они бросились в нашу сторону, сжимая кирки. Глаза горят звериным бешенством, послышался вой, я вроде бы разобрал слова: "Убить...", "...мясо...", "...враги...",

Молот скользнул в мою ладонь, я поспешно огляделся, в десятке шагов от нас аккуратно прорублен широкий туннель, очень ровный свод, там освещено и как-то даже цивильно.

- Отступайте! - прокричал я. - Вон туда!.. быстрее!

Я метнул молот, на средних дистанциях он надежнее лука, несколько человек упали, превратившись именно в мясо, однако остальные, вместо того чтобы броситься на павших сородичей, аки волки, и пожрать готовое теплое мясо, с диким воем бежали на меня.

- А вот хрен вам, - пробормотал я и со всех ног ринулся за своими.

Они улепетывали по туннелю, Альдер волочил спотыкающуюся Женевьеву, а когда она упала с жалобным плачем, подхватил ее на плечо и побежал, а Ревель держался сзади, прикрывая.

Я остановился в проходе, встретил догонявших с мечом в руке, они падали, как спелые груши, но упорно лезли вперед. Несколько раз меня вроде бы задели кирками, но самую малость, я даже не чувствовал слабости, а когда гора трупов стала мешать сражаться, повернулся и побежал следом за Ревелем.

Еще дважды останавливался и давал бой, а потом внезапно наступила тишина. Я в замешательстве оглядывался: толпа преследователей остановилась, как будто увидели перед собой пропасть. В слабом свете вспыхивали злые искры на оружии и огромных зубах. Красными кострами полыхали огромные глаза подземных жителей, адаптированных к полумраку.

Альдер вскрикнул:

- Слава тебе, Господи!.. Остановил полчища дьявола!

- Не спеши, - сказал я настороженно. - Они просто устрашились.

- Чего?

- Того, что впереди.

Он охнул, лицо исказилось. Некоторое время мы топтались на месте, Альдер все оглядывался нервно на кобольдов, вдруг да передумают и ломанутся всей ордой, я всматривался в полумрак огромной пещеры, что не пещера уже, а целый подземный мир.

- Пойдем, Альдер. Лучше туда, чем оно к нам.

Он вздохнул, я свой вздох подавил, лидер должен хотя бы выглядеть неустрашимым, под ногами похрустывали камешки, многие с острыми как у бритвы краями. То ли недавно сколоты, то ли здесь нет эрозии. Лучше бы, конечно, второе.

- Господь нас испытывает, - пробормотал он. - Значит, считает нас достойными.