Тоже ведь неизвестного происхождения особа, эта самая Бежецкая. И еще
сатанинское заклинание -- "Азазель". Ох, что-то серой попахивает...
спину, в потайную кобуру, нащупал рифленую рукоятку "герсталя".
размять? Там и буфет имеется.
на зеркало. Неужто правда за генерала можно принять? Что ж, "ножки размять"
было бы неплохо, да и думается на ходу лучше. Вертелась в голове какая-то
смутная идейка, да все ускользала, пока не давалась в руки, но обнадеживала
-- копай, мол, копай.
Кондуктор хихикнул. -- Без вас не уедут-с.
платформу. Кое-где в окнах купе свет уже не горел -- очевидно, некоторые из
пассажиров отошли ко сну. Фандорин сладко потянулся и сложил руки за спиной,
приготовившись к моциону, призванному поспособствовать пущей мыслительной
активности. Однако в это время из того же вагона спустился осанистый, усатый
господин в цилиндре, метнул в сторону молодого человека полный любопытства
взгляд и протянул руку юной спутнице. При виде ее прелестного, свежего
личика Эраст Петрович замер, а барышня просияла и звонко воскликнула:
Ну тот, который нас с фрейлейн Пфуль допрашивал!
глаза смотрели на Фандорина с нескрываемым интересом. Следует признаться,
что головокружительные события последних недель несколько приглушили
воспоминания о той, кого Эраст Петрович именовал про себя исключительно
"Лизанькой", а иногда, в особенно мечтательные минуты, даже "нежным
ангелом". Однако при виде этого милого создания огонек, некогда опаливший
сердце бедного коллежского регистратора, моментально полыхнул жаром, обжег
легкие огненными искорками.
Фандорин, чиновник особых поручений при...
усатый, блеснув бриллиантом в галстуке. -- Государственное дело, можете не
вдаваться. Entre nous sois dit3, cам неоднократно по роду деятельности имел
касательство, так что все отлично понимаю. -- Он приподнял цилиндр. --
Однако позвольте представиться. Действительный тайный советник Александр
Аполлодорович Эверт-Колокольцев, председатель Московской губернской судебной
палаты. Моя дочь Лиза.
похоже, -- попросила барышня и наивно призналась. -- А я про вас часто
вспоминала. Вы Эмме понравились. И как вас зовут, помню -- Эраст Петрович.
Красивое имя -- Эраст.
не шевелиться, а то не дай Бог проснешься.
Глава пятнадцатая, в которой убедительнейшим образом доказывается важность правильного дыхания
одинаково хорошо и говорилось, и молчалось.
гудком, мчался на головокружительной скорости через сонные, окутанные
предрассветным туманом валдайские леса, а Лизанька и Эраст Петрович сидели в
первом купе на мягких стульях и молчали. Смотрели в основном в окно, но по
временам взглядывали и друг на друга, причем если взгляды ненароком
пересекались, то это было совсем не стыдно, а наоборот, весело и приятно.
Фандорин уже нарочно старался оборачиваться от окна как можно проворней, и
всякий раз, когда ему удавалось поймать встречный взгляд, Лизанька тихонько
прыскала.
барона, покойно дремавшего на диване. Еще не так давно Александр
Аполлодорович увлеченно обсуждал с Эрастом Петровичем балканский вопрос, а
потом, почти на полуслове, вдруг всхрапнул и уронил голову на грудь. Теперь
голова уютно покачивалась в такт стуку вагонных колес: та-дам, та-дам
(туда-сюда, туда-сюда); та-дам, та-дам (туда-сюда, туда-сюда).
вопросительно посмотрел на нее, пояснила:
и про Абдул-Гамида. А я такая глупая, вы даже не представляете.
Фандорин.
кажется, что вы не будете надо мной смеяться. То есть вместе со мной будете,
а без меня не будете. Правда?
бровями, и молодой человек снова перешел на шепот. -- Я над вами никогда
смеяться не буду.
всякое... И так у меня красиво получалось. Только жалостливо очень и
непременно с трагическим концом. Это из-за "Бедной Лизы". Лиза и Эраст,
помните? Мне всегда ужасно это имя нравилось -- Эраст. Представляю себе:
лежу я в гробу прекрасная и бледная, вся в окружении белых роз, то утонула,
то от чахотки умерла, а вы рыдаете, и папенька с маменькой рыдают, и Эмма
сморкается. Смешно, правда?
погостить ездили и должны были еще вчера вернуться, но папенька в
министерстве по делам задержался и переменили билеты. Ну разве не чудо?
столе уныло белели забытые депеши.
x x x
вокзала в Хамовники. День был чист и радостен, а в ушах Эраста Петровича все
не умолкал прощальный возглас Лизаньки:
жандармское управление лучше заехать потом -- потолковать с начальником, а
если удастся у леди Эстер выяснить что-то важное -- так и телеграмму
Лаврентию Аркадьевичу послать. С другой стороны, за ночь могли из посольств
остальные депеши прийти... Фандорин достал из новенького серебряного
портсигара папиросу, не очень ловко закурил. Не поехать ли все-таки сначала
в жандармское? Но лошадка уже бежала по Остоженке, и поворачивать назад было
глупо. Итак: к миледи, потом в управление, потом домой -- забрать вещи и
переехать в приличную гостиницу, потом переодеться, купить цветов и к шести
часам на Малую Никитскую, к Эверт-Колокольцевым. Эраст Петрович блаженно
улыбнулся и пропел: "Он был титулярный советник, она генеральская до-очь, он
робко в любви объясни-ился, она прогнала его про-очь".
мундире у полосатой будки.
сиденья. -- В эстернате или у себя?
привратник, и коляска загромыхала дальше, в тихий переулок.
предупредив, что ожидание может затянуться.
бездельничал возле двери, только не грелся на солнце, как в прошлый раз, а
перебрался в тень, ибо июньское светило припекало не в пример жарче
майского.
психологический талант, -- снял фуражку, поклонился и сладким голосом
спросил, как доложить. Что-то, видно, изменилось во внешности Эраста
Петровича за минувший месяц, не возбуждал он более у швейцарского племени
инстинкта хватать и не пущать.
посетителя в обитую штофом прихожую, откуда по ярко освещенному солнцем
коридору Эраст Петрович дошел до знакомой бело-золотой двери. Она отворилась
ему навстречу, и некий долговязый субъект в такой же, как у "Тимофэя", синей
ливрее и таких же белых чулках, вопросительно уставился на пришедшего.
сказал Эраст Петрович, однако лошадиная физиономия лакея осталась
непроницаемой, и пришлось пояснить по-английски:
сказанного был понят -- лакей чопорно наклонил голову и исчез за дверью,
плотно прикрыв за собой створки.
Эстер. Увидев старого знакомого, она радостно улыбнулась:
тайной полиции. Проходите-проходите. Как поживаете? Почему у вас такой
усталый вид?
Посняков Андрей
Самойлова Елена
Русанов Владислав
Самойлова Елена
Андреев Николай
Перумов Ник