прыснул в сторону, но Шелавин, обращаясь к Горелову, продолжал с тем же
азартом:
между Канарскими островами, на глубинах до двух тысяч метров, нашел дно,
совершенно оголенное от ила, тогда как вокруг этих мест на глубинах в две
тысячи пятьсот метров этот ил он находил везде. Здесь встречаются подводные
пропасти и крутые скалы, точно такие же, как и на суше. В тысяча восемьсот
восемьдесят шестом году подобные наблюдения были сделаны адмиралом Макаровым
на "Витязе" в Лаперузском проливе. В Индийском океане, между Сешельскими (3)
островами и банкой Сайа-да-Мала, на глубинах до тысячи семисот метров дно
также оказалось совершенно чистым от всякого ила, хотя в других местах
поблизости он покрывал дно океана. Что доказывают все эти и многие другие
наблюдения, позвольте вас спросить?.. Они доказывают, что в этих местах даже
на таких глубинах работают какие-то течения: не поверхностные ветровые
течения, а именно приливно-отливные, действующие и вверху и в глубине, не
случайные, а постоянные, вечные...
стоя у своего раскрытого ранца, висевшего еще на стене камеры. -- На сколько
часов ты зарядил кислородом скафандры? -- обратился он к Матвееву, на
обязанности которого лежало наблюдение за всем водолазным снаряжением
подлодки.
кислорода. Живо!
этого задерживаться?
разъяснениями обращаться к Ивану Степановичу...
моргая светлыми ресницами:
предупреждали, какие ожидают нас горные вершины, пропасти, скалы, ущелья!
Надо быть готовым ко всему. В этих подводных Швейцариях и заблудиться,
пожалуй, нетрудно. А? Как вы думаете?
над дном. Луч сверхмощного Прожектора едва пробивался сквозь муть, поднятую
со дна взрывами дюз при остановке подлодки.
десятой максимального хода. Муть скоро осталась позади. Фонари на шлемах
яркими желтыми конусами освещали черное пространство на несколько десятков
метров впереди.
что-то из ила и с торжествующими восклицаниями засовывал в свой огромный
экскурсионный мешок добычу -- извивающуюся, трепещущую или просто
колеблющуюся, как желе.
Марата и Павлика. Шелавин со Скворешней и Матвеевым ушли вперед и виднелись
смутными желтыми туманностями.
такую! Взять ее или не надо?
длинном стебле...
"Гипобития каликода", то я тебя тут же расцелую за такую находку!
поцелуй сквозь два шлема!
-- За кубковидную, самую глубоководную асцидию, которую до сих пор находили
только в северной части Тихого океана, мне даже не жалко полцарства...
персидского царя. Ну конечно! -- закричал он, приблизившись к Марату и
опускаясь почти к самому дну. -- Это она! Это она -- красавица! От имени
советской науки приношу тебе благодарность, Марат. Давай, давай ее сюда!
Осторожно! Осторожней с ножкой, она очень хрупкая...
Держу за хвост! Скорее сюда, Арсен Давидович! Кажется, новинка! Зарылась в
ил. Скорее...
торжествующий голос Горелова сулил ему новые радости.
совершенно неожиданно прозвучал для них голос Скворешни:
тут! Скорей сюда! Пеленгую направление...
со всех сторон, словно часовыми, колоннами из какой-то твердой горной
породы.
ила! Она ровна и чиста, как стол. Тут, на высоте тысячи пятисот шестидесяти
метров над уровнем дна океана, несомненно, работает течение и сносит этот
ил. И это, конечно, приливно-отливное течение, так
течения слишком слабы для такой работы. Это оно промывает все пропасти,
ущелья и лощины, омывает пики, вершины и скалы. Очень важно, товарищи,
обследовать хорошенько эту местность. Я предлагаю разойтись в разные стороны
-- на север, юг и запад. На востоке осматривать нечего: мы оттуда пришли и
ничего, кроме ровного морского дна, там не увидим.
пошли втроем -- Шелавин, Горелов и Павлик; на север -- зоолог и Матвеев; на
юг -- Скворешня и Марат.
направо. Скворешня и Марат поднялись на несколько десятков метров вверх,
вдоль отвесной стены, и вскоре тоже скрылись.
колонны и стены.
горной породы и внимательно рассматривая его при свете своего фонаря. --
Гранит, батенька! Абсолютно! Очевидно, хребет образовался в древнейшие
времена в результате извержений магмы... Ну-ну... Очень интересно!
вдоль ровной, матово отсвечивающей, словно полированной, черной стены.
этому ущелью, пока можно будет. Смотрите под ноги -- не провалиться бы...
тридцати метров. С обеих сторон видны были черные гранитные стены -- чистые,
тускло поблескивающие крупинками светлого кварца. Над путниками изредка
пролетали разноцветные огоньки глубоководных животных -- рыб, рачков,
мягкотелых. На оголенном от ила каменном ложе ущелья, на небольших выступах
и неровностях стен встречались глубоководные актинии, медленно ползали,
распластавшись, морские звезды, офиуры с густо разветвленными, словно
кружева, лучами. Но ни голотурий, ни морских ежей, ни других любителей ила
не было видно.
в ту, то в другую сторону. Тогда становилось жутко в этих черных, мрачных
теснинах. Дно ущелья, в общем, шло довольно круто под уклон, местами оно
было покрыто огромными обломками скал, и через них приходилось перелезать,
цепляясь за выступы. Скалы перемежались глубокими оврагами или широкими
ложбинами, в которые Павлик спускался со стесненным от невольного страха
сердцем. Живые разноцветные огоньки мелькали все реже, ущелье становилось
все более мрачным и пустынным.
которыми обменивались зоолог с Матвеевым и Скворешня с Маратом. Лишь изредка
слышались слова Шелавина, быстро шедшего спереди: "Осторожно! Спуск.
Поворот. Порог". Через каждые двести -- триста метров Шелавин
останавливался, запускал вертушку для обнаружения течений, потом двигались
дальше. Шли гуськом -- впереди Шелавин, за ним Павлик; Горелов замыкал
шествие. Перебираясь через один из невысоких порогов, Павлик вскарабкался на
большой обломок скалы, лежавший на пути, и, оттолкнувшись, прыгнул вниз, за
Шелавиным. Обломок покачнулся, и сейчас же позади послышался сдавленный крик
Горелова:
пыхтение, неразборчивое бормотание.
поднимаясь обратно на бугор.