головой лопнул бризантный снаряд. Я с ходу шлепнулся. У снарядов этого
типа, рвущихся в воздухе, осколки летят вперед. Задрожала матерая сосна,
посыпался снег, на коре появились свежие белые отметины. Сердце неприятно
колотилось.
лошадьми, сразу подвел Лысанку.
7. ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЕ ОКТЯБРЯ, НА ИСХОДЕ ДНЯ
подбородку стекала кровь. Он досадливо смахивал ее, размазывая по
угловатому лицу. Но выпуклая алая струйка опять появлялась на корке
засыхающей крови.
перевяжись. Потом будем разговаривать. Синченко, два котелка воды
лейтенанту Заеву.
перевязываться.
Сейчас ворвался на линию блиндажей. Помоги. Что у тебя есть под рукой,
около штаба?
человеком. Ему и сейчас не изменило дыхание, когда он произнес: "Помоги!"
села Новлянское. Что у меня было под рукой? Охрана штаба, несколько
сменившихся телефонистов и хозяйственный взвод. Я доложил об этом.
туда взвод под командой лейтенанта Исламкулова. Предупреди, чтобы не
перестреляли друг друга. Об исполнении доложи.
около штаба, я вышел из блиндажа. В лесу уже чувствовался вечер.
Неподалеку умывался Заев. Нескладное, с тяжелой челюстью, с нависшими
надбровными дугами лицо было уже чистым, но скатывавшаяся вода чуть
розовела.
ее смахнул. Я предполагал назначить Заева командиром второй роты, но... в
Красную Гору поведет подмогу он.
брешь. Одна группа двигается сюда, к штабу полка. Я отхожу. Другая,
неясной численности, повернула к тебе, во фланг. Загни фланг! Держись!
Потом...
потрескивания электроразрядов. Тихо...
Тихо было не только в мембране. Тихо стало кругом. Противник прекратил
артиллерийский обстрел нашего района. Что же это? Минута атаки? Бросок
пехоты на прорыв обороны второй роты? Нет, фронт уже прорван.
идут и сюда, к нам, но не оттуда, где путь прегражден окопами, где их
готовы встретить пулями прильнувшие к амбразурам бойцы, где все
пристреляно нашими пушками и пулеметами.
фронта.
врезанных в откосы берега, - сзади там нет бойниц. Быстро взглянул на
часы.
карту. Встретив его спрашивающий взгляд, я молча кивнул.
чувствуя, что уже нельзя смотреть, что уже надо действовать. Но,
перемогаясь, я заставлял себя стоять, склонившись над картой. О, если бы
вы смогли описать эту минуту - одну минуту, которая дана была мне,
командиру, чтобы принять решение!
так нужна противнику, по которой он напрямик, на грузовиках, устремится во
фланг полку, дерущемуся на рокаде? Нелегко самому себе ответить: да,
отдать! Но иначе я не сохраню батальона. А сохранив... Посмотрим тогда,
чья будет дорога.
поля, наперерез приближающимся немцам. Сообщив Рахимову мое решение,
приказав передвигать пушки на край леса, к новой черте обороны, и отдав
несколько других распоряжений, я выбежал из штабного подземелья.
Полнеба очистилось. В глаза ударяло красноватое низкое солнце.
мелькать над головой. На секунду привстав на стременах, взглянув в
сторону, я увидел немцев. Они шли по полю, которое верхами пересекали мы,
приблизительно в километре от нас, шли цепью, в рост, разомкнувшись, как
можно было издали определить, на два-три шага друг от друга. Я знал, что у
них зеленоватые шинели, такого же цвета каски, но теперь, на снегу, фигуры
казались черными. Фокусники, они, треща на ходу автоматами, выпускали
тысячи устрашающих светящихся пуль.
Один из связных бежал наискосок к реке, на фланг батальона. Рахимов уже
позвонил сюда, уже сообщил задачу.
маленький Муратов и высокий Белвицкий, до войны студент педагогического
техникума. Муратов, словно продрогши, пристукивал ногами.
нагруженных лентами.
за мной!
батальона. Связной еще не добрался туда, но из крайних окопов бойцы уже
вышли, некоторые присели в ходках, высунув над землей лишь головы, другие
сошлись кучками. Отсюда, за взгорьем, шагающие немцы не были видны, но все
смотрели туда, где трещали автоматы, откуда взлетали красные шальные
пунктиры.
навстречу выстрелам, стоял потрясенный, растерянный. В бою это угадывается
сразу. Побелевшими пальцами он сжал пистолет, но рука повисла.
Ошеломленный неожиданностью, он не знал, как поступить, что скомандовать.
Он потерялся всего, быть может, на минуту, но в эту минуту - в жуткий
критический миг - и бойцы потеряли командира. Я не видел отделений, не
видел младших командиров - они были, конечно, где-то здесь, но ничем не
выделялись и тоже, наверное, жались к темным бесформенным кучкам людей.
взгляда, был смят внезапностью, распался. Я ощутил: вот так и гибнут, так
и гибнут батальоны.
взлетающих светящихся линий, медленно переступал, медленно отодвигался в
сторону вдоль берега. Пока медленно... пока один... Но если он кинется