такой, он только вне дома весел и разговорчив.
то, что его половина в таком прекрасном настроении, и с неописуемым
удовольствием прислушивался к ее разговору с гостем. Так что эта внезапная
атака застигла его положительно врасплох.
- перебила его миссис Варден, усмехаясь со смесью шутливости и гневного
презрения. - Очень дорогая! Это мы все знаем.
что ты так мила и любезна. Уверяю тебя, я с нетерпением ждал, что ты на это
скажешь...
Варден. Ты, как всегда, рассчитывал свалить вину на меня, если бы вышла
какая-нибудь заминка. Но я к этому привыкла, - добавила она, высокомерно
усмехаясь. - Да, на мое счастье, я к этому привыкла.
этот раз выражала истинно христианское смирение, - что такие семейные споры
не стоит и затевать. Так что, Варден, давай лучше прекратим этот разговор. Я
не имею ни малейшего желания продолжать его. Конечно, я многое могла бы
сказать, но предпочту молчать. Прошу тебя, не говори больше ничего.
- Не ты начал! - воскликнула его супруга, широко раскрывая глаза и глядя на
остальных так, словно хотела сказать: "Слыхали вы что-нибудь подобное?" - Не
ты начал, Варден? Нет, конечно, нет, мой друг, не ты! Пусть будет так. Не
станешь же ты уверять, что это я была в дурном настроении?
этом толковать.
что начала Долли, я не стану с тобой спорить. Я свои обязанности знаю. Я
должна их знать. Мне часто приходится напоминать себе о них, когда хотелось
бы хоть на минутку о них забыть. Спасибо, Варден. И миссис Варден, сложив
руки с видом глубочайшего смирения и всепрощающей кротости, обвела взглядом
присутствующих, а улыбка ее ясно говорила: "Если хотите видеть
великомученицу - вот она перед Вами!" Этот небольшой инцидент, ясно
показавший необыкновенную доброту и кротость почтенной дамы, почему-то тик
сильно затруднил продолжение общей беседы и смутил всех, кроме самой миссис
Варден, что до ухода мистера Эдварда было высказано только несколько
односложных замечаний. Эдвард, наконец, удалился, много раз поблагодарив
хозяйку дома за ее любезную снисходительность и шепнув Долли на ухо, что он
придет завтра за ответом на свое письмо - собственно, Долли и сама
догадывалась об этом, так же, как заранее знала, что он сегодня посетит их,
ибо накануне вечером к ним забегал Барнеби со своим другом Грипом и
предупредил ее об этом.
руки в карманы и украдкой бросая тревожные взгляды на супругу, которая с
невозмутимым спокойствием изучала "Наставления протестантам". Наконец он
спросил у Долли, каким способом она думает отправиться в Уоррен. Долли
сказала, что почтовой каретой, и вопросительно посмотрела на мать, но та,
заметив этот немой вопрос, еще глубже погрузилась в чтение с видом человека,
отрешившегося от всего земного.
пять саженей погруженная в глубину благочестивых размышлений.
могли бы все трое съездить в Чигуэлл в моей коляске - погода прекрасная, да
и суббота сегодня, день почти свободный. Мы бы так хорошо провели время!
потребовала, чтобы ее отвели наверх.
объявила, что, если бы кто-нибудь сказал ей это раньше, она ни за что бы не
поверила.
- Слесарь загородил дорогу жене, которая уходила из комнаты, опираясь на
плечо Долли. - Скажи, прошу тебя. Клянусь душой, я ничего не понимаю! А ты
понимаешь, дочка? Ччерт! - Слесарь в каком-то неистовстве схватился за свой
парик. - Никто не понимает. Разве одна только Миггс.
близкой истерики, - Миггс ко мне привязана, и зато ее в этом доме ненавидят.
Как бы она ни относилась к другим, мне она - единственная поддержка и
утешение.
отчаяния. - Она - несчастье моей жизни! Она одна стоит всех казней
египетских, вместе взятых.
этого и ожидала, это естественно и вполне соответствует всему остальному.
Если вы мне говорите колкости прямо в лицо, так могу ли я удивляться тому,
что вы ругаете ее за спиной?
дрожала, икала и задыхалась. Она твердила, что это глупо, она сознает, что
глупо, но ничего не может с собой поделать. И когда она умрет, они,
вероятно, пожалеют об этом (что при данных обстоятельствах было, пожалуй, не
так вероятно, как она полагала) и так далее, и так далее, все в том же духе.
полагающийся в подобных случаях, после чего ее отнесли наверх в спальню и
уложили в постель; здесь на тело страдалицы набросилась верная Миггс и
принялась хлопотать вокруг нее.
Чигуэлл, но она не желала сознаться в этом, не желала делать никаких уступок
мужу. Она хотела, чтобы ее умоляли и уговаривали ехать; только на этих
условиях она готова была согласиться. И вот - уже наверху - начались
бесконечные причитания и слезы, и мокрые компрессы на лоб, и смачивание
висков уксусом, и нюхательные соли к носу, и прочее, и прочее. Наконец после
патетических заклинаний Миггс, после подкрепления горячим коньяком, не
слишком разбавленным, и разными другими сильно действующими средствами
(страдалица принимала их сперва по чайной ложечке, но постепенно все
большими дозами, и мисс Миггс за компанию тоже пила их в качестве
предохранительной меры, ибо обмороки - вещь заразительная), после применения
всех этих и множества других лекарств, которые можно глотать, но невозможно
все перечислить здесь, после бесконечных утешительных тирад морального,
религиозного и смешанного характера, после того, как слесарь сдался и
униженно просил прощения, цель была достигнута.
говорила Долли, упрашивая его пойти наверх.
замуж...
обмороки больше всего на свете портят семейную жизнь. Запомни это, дочка,
если хочешь быть по-настоящему счастливой, а счастливой ты не можешь быть,
если муж твой будет несчастлив. И еще скажу тебе словечко на ушко, мое
сокровище: никогда не заводи у себя в доме такой Миггс!
направился в спальню к миссис Варден. Она, бледная и томная, лежала на
диване и утешалась, рассматривая свою новую шляпку, которую Миггс, чтобы
успокоить ее расстроенные нервы, поместила на спинке кровати таким образом,
чтобы выгодно показать все ее достоинства.
между мужем и женой мир да лад! Боже милостивый, как подумаешь, что они
опять будут сидеть рядышком и ворковать, как голубки! Столь энергично излив
обуревавшие ее чувства в этом обращении к небесам, мисс Миггс напялила себе
на голову хозяйкину шляпку и, сложив руки, дала волю слезам. - Ох, не могу,
- рыдала она, - не могу удержаться, хотя бы я захлебнулась в слезах! У нее
такое доброе сердце! Она забудет и простит все, что было, и поедет с вами,
сэр. Да, да, она поедет с вами хоть ни край света!
наперсницу за излишнюю восторженность и сказала, что она еще слишком плохо
чувствует себя и не сможет сегодня выйти из дому.
- ведь сможет? Свежий воздух и прогулка вас подбодрят, мэм, надо только не
поддаваться слабости. Крепитесь, мэм! Правда, сэр, она должна крепиться ради
всех нас? Я ей только что это говорила. Она должна помнить о нас, если уж
забывает о себе. Хозяин вас уговорит, мэм, я уверена, что уговорит. И мисс
Долли поедет, и вы с хозяином, и будет так хорошо и весело. Ax! - Тут Миггс
опять открыла шлюзы и, раньше, чем в приливе чувств выскочить из комнаты,
прокричала: - В жизни не видывала такой святой женщины, она все готова
простить! Нет, другой такой на свете нет! И хозяин такой не видывал, и никто
никогда не видывал!
просьбы супруга оказать ему милость и поехать развлекаться, но в конце
концов смягчилась и дала себя уговорить, даровав Гейбриэлу полное прощение и
смиренно сознавшись, что за это он должен быть благодарен не ей, а...
"Наставлениям протестантам". Она велела позвать Миггс, чтобы та помогла ей
одеться. Служанка появилась немедленно, и, отдавая должное их общим усилиям,
мы должны сказать, что, когда почтенная дама через некоторое время сошла
вниз в полном параде, готовая к отъезду, она имела вид женщины цветущего
здоровья, и ничто не напоминало о разыгравшейся драме.