предрасположен к тепловым и солнечным ударам. Вы пьете побольше в день-два
перед выходом, но с собой воды не берете вообще. Первый и второй дневные
переходы получаются как минимум вдвое длиннее, чем при движении с водой,
но в конце третьего или на четвертом можно умереть, если не дойти до воды.
Конечно, ходить в таком режиме - удовольствие еще то.
мне так и не пришел), я слез с автобуса на заветном 476-м километре шоссе.
При себе я имел только российский паспорт и, за неимением долларов,
российскую сторублевку.
серьезными неприятностями. Бедуинов, если таковые попадутся, я надеялся
уверить, что сам вполне правоверный суннит. На этот случай я даже выучил
формулу принятия ислама:
Мухаммед пророк его). Хорошо быть беспринципным атеистом!
когда уже стемнеет, но пустыня еще нагрета солнцем. Дело в том, что
израильские погранцы установили на высотах вдоль границы приборы ночного
видения, реагирующие на разницу температур. Прохладной ночью человека,
волка или газель в них видно за несколько километров.
ту сторону по волчьему следу, чтобы не нарваться на мину. Ночь выдалась
диверсантская: по небу ползли рваные облака, луна должна была взойти
только после полуночи.
перерисованный от руки кусочек карты. К тому времени, когда взошла луна, я
давно уже пересек приграничное шоссе, Араву, пологие склоны предгорий и
углубился в горные ущелья. На рассвете я забрался достаточно высоко, чтобы
иметь возможность подниматься вверх до самого полудня. Взобравшись на
перевал, я впервые после долгого пути по каньону смог оглядеться по
сторонам.
Было очень интересно первый раз за полгода взглянуть на разлом с другого
борта. На востоке, километрах в тридцати, виднелась серая ниточка - шоссе
короля Дауда. Петры видно не было - она спрятана в укромном каньоне, к
тому же я взял чуть севернее, чем нужно. Поскольку моя карта кончалась
там, где я стоял, искать город можно было до бесконечности. Я решил выйти
к шоссе и по нему найти Петру.
шоссе под утро - уж больно запутанным был овраг, по которому пришлось
идти. Отдыхая на обочине, я увидел идущий с севера туристический автобус и
проголосовал.
не пришло, что я приковылял из Аравы без рюкзака и канистры с водой. Через
несколько минут мы остановились у стрелки с надписью "Петра 7 км".
хотел что-то сказать, но я уже вышел и помахал ему рукой.
полном восторге бродил я по городу среди веселых туристов и ларьков с
пепси-колой, на которую у меня не было денег. Фонтанчика с водой нигде не
оказалось. Потом потихоньку забрел в вади, поспал немного и, как только
спала жара, двинулся на запад.
участок хребта между двумя вулканами. Оно плавно спускалось к западу,
поэтому идти по нему можно было очень быстро. Часов в пять утра я вдруг
оказался над высоким обрывом. Было видно, как, светя фарами, идут внизу
машины по двум шоссе - иорданскому и израильскому.
запах лошадей, а чуть позже - дыма. Осторожно выглянув из-за поворота, я
увидел впереди трех оседланных коней, а чуть дальше - лежащих у костра
бедуинов. Огонь давно погас, и казалось, что они спят, но вдруг один из
них проснулся, достал из кармана рацию и что-то сказал в нее. Видимо, они
исполняли здесь обязанности пограничников.
следующей ночи, подняться обратно на лавовое поле и поискать другой
каньон. Но уж больно не хотелось торчать здесь лишний день. Пройти мимо
костра я не мог - достаточно было одному из арабов случайно открыть глаза,
и меня бы тут же пристрелили.
оказался белым), отвязал, вскочил в седло, сказал ему "ялла, хабиби!" и
попытался галопом проскакать мимо костра. Но по песчаному дну каньона
поднять коня в карьер не удалось, и мы неуклюжим кентером миновали лагерь.
Я еще не успел скрыться за поворотом, а бедуины уже с воплями вскочили на
ноги и защелкали затворами.
ахалтекинец, к которым я привык в Туркмении, и так быстро разогнать его по
песку мне не удастся.
по каньону, пересек шоссе и поскакал вдоль колючей проволоки в поисках
подходящего места для перехода. Позади послышались выстрелы, но я слышал,
что стреляют в воздух, хотя белого коня им наверняка было видно - скорее
всего, боялись попасть в него. Вдруг прямо передо мной оказался глубокий
овраг - едва успел затормозить. Соскакивая с коня, я заметил болтающуюся
на месте седельной сумки гранату Ф-1 отечественного производства и
прихватил ее с собой, когда прыгнул вниз.
склону, он осыпался, и образовалась щель, по которой я, скинув футболку,
протиснулся на ту сторону. Правда, колючки здорово располосовали мне грудь
и живот, но деваться было некуда. Сверху послышался стук копыт. Я встал за
выступ склона и задумался.
под ноги или не стоит?
отдать все на свете за сладостную возможность поджарить меня на медленном
огне или содрать кожу. Но могу ли я судить их за это? Если бы я родился в
бедуинской семье, наверное, тоже слушал бы пропаганду и с азартом охотился
за нарушителями границы. А может быть, и нет. В любом случае, взрыв
гранаты может привлечь внимание израильских погранцов, если они еще не
проснулись от стрельбы.
может быть, Бени. Я выкрутил у гранаты запал, бросил ее на песок и ушел на
запад. До сих пор я никому про это не рассказывал, но надеюсь, что сейчас
друзья простят меня - все-таки три года прошло.
еще проносящиеся мимо водители не вызывали у меня таких бурных чувств - я
даже пожалел, что выбросил лимонку. Наконец уже засветло меня подобрал
туристский автобус. Шофер многозначительно оглядел меня и поехал дальше,
тихонько насвистывая "Красную скалу". Но я уже все равно был на той
стадии, когда разговаривать не можешь.
- вот, что значит настоящий друг. Приняв душ, я повалился на койку и
отключился часов на шесть. Вообще-то все мои приключения оказались
довольно бессмысленными: всего через год иорданскую границу открыли, и
теперь съездить в Петру может любой желающий. Но я все равно не жалею об
этой маленькой разминке, доставившей мне столько удовольствия. Если вам
лень ехать в Иорданию, можете увидеть Петру в фильме Спилберга "Индиана
Джонс и последний крестовый поход": эффектные финальные сцены сняты именно
там.
подполз к зеркалу. На меня глядела совершенно черная бедуинская рожа в
выгоревшей щетине.
первой в этом году кладки.
ребята.
Иерусалима, а я мало чем смогу ее порадовать.
сметанки? Ну, йогурта.
социальный статус резко подскочил. Если раньше Тони Ринг делал ему выговор
за каждый прогул, то теперь достаточно было сказать "в гараже был" или
"искра ушла", и все с пониманием кивали: это святое. Плата за успешную
абсорбцию была высока:
Корнев Павел
Свержин Владимир
Шилова Юлия
Акунин Борис
Бажанов Олег
Орлов Алекс