предметы точно окаменели и не поддавались влиянию тепла. Дрова горели
плохо, и Джасперу Гобсону, чтобы облегчить их воспламенение, пришлось
пожертвовать некоторым количеством моржового жира. По счастью, тяга была
хорошая, и в комнатах совсем не оставалось дурного запаха. Но на вольном
воздухе форт Надежды, вероятно, издалека выдавал свое присутствие-горьким
и вонючим дымом и по виду мог быть причислен к вредным для здоровья
жилищам.
мучила страшная жажда. Чтобы освежиться, у огня то и дело оттаивали
напитки, ибо в замерзшем виде они не могли бы утолить этой жажды. Другим
характерным симптомом была неодолимая сонливость, с которой лейтенант
Гобсон всячески увещевал бороться, но далеко не всем его товарищам
удавалось ее победить. Мужественная миссис Барнет подбадривала всех своими
советами, добрым словом и хлопотливой деятельностью, разгоняя тем самым и
собственную дремоту. То она читала рассказ о каком-нибудь путешествии, то
пела старинную английскую песенку, и все хором ее подхватывали. От этого
пения волей-неволей пробуждались уснувшие и скоро в свою очередь начинали
подпевать. Так протекали долгие дни заточения, а Джаспер Гобсон, наблюдая
сквозь мутное окошко за наружным термометром, отмечал, что мороз все
крепчает. Наконец, 31 декабря ртуть в чашечке термометра окончательно
замерзла. Это означало, что температура упала до сорока четырех градусов
ниже нуля (-42oC).
миссис Полину Барнет с Новым годом и пожелал ей и в будущем с такой же
твердостью и добрым расположением духа переносить невзгоды зимовки. С
подобным же приветствием обратился он к астроному, но тот в замене цифры
1859 цифрой 1860 видел лишь наступление долгожданного года, в котором
должно было состояться его знаменитое солнечное затмение. Добрыми
пожеланиями обменялись и прочие члены дружной маленькой колонии; все они -
благодарение богу - пользовались отменным здоровьем. Едва у кого-либо
появлялись признаки цинги, как своевременным употреблением лимонного сока
и известковых лепешек их быстро заставляли исчезнуть.
Правда, солнце вскоре уже должно было показаться над горизонтом, но
достигла ли стужа предела - этого никто не знал, тем более что в северных
широтах максимальное понижение температуры наблюдается главным образом в
феврале. Во веяном случае, в первые дни нового года мороз не уменьшился, а
6 января спиртовой термометр, висевший снаружи у окна сеней, показал
шестьдесят шесть градусов ниже нуля (-54oC). Еще несколько градусов, и
температура на мысе Батерст сравнялась бы с минимальной температурой,
отмеченной в 1845 году в форте Релайанс, а может быть, оказалась бы даже
еще ниже.
Джаспера Гобсона. Он опасался, что пушные звери уйдут на юг в поисках
более умеренного климата и его планы на весеннюю охоту будут сорваны.
Кроме того, он часто слышал под землей глухие раскаты, имевшие несомненную
связь с извержением вулкана. Горизонт на западе был по-прежнему охвачен
отсветом подземного пламени, и было ясно, что в недрах земли совершается
какая-то гигантская плутоническая работа. Не таило ли опасности для новой
фактории это соседство с действующим вулканом? Вот о чем думал лейтенант,
прислушиваясь к грозному подземному гулу. Но свои тревоги, впрочем, тогда
еще очень неопределенные, Джаспер Гобсон хранил про себя.
Собакам и оленям корму задали вдоволь, к тому же животные, привыкшие к
длительным зимним голодовкам, не требовали от своих хозяев никакого
особого ухода. Итак, подвергать себя риску обморожения не было нужды.
Довольно было уже того, что все дрогли даже в той относительно сносной
температуре, какую удавалось поддерживать усиленной топкой дровами и
моржовым жиром. Несмотря на все принятые меры, сырость проникала в
непроветриваемые комнаты и отлагалась на бревенчатых стенах утолщавшимся с
каждым днем блестящим слоем инея. Конденсаторы наполнились до краев, и
один из них даже лопнул от давления распиравшей его изнутри замерзшей
воды.
сбережении топлива. Напротив, он щедро расходовал его, надеясь поднять
температуру, которая, едва только в печке и в плите немного утихал огонь,
сразу опускалась до пятнадцати градусов по Фаренгейту (-9oC). Дежурным
истопникам, сменявшимся каждый час, было приказано поддерживать яркий
огонь и следить, чтобы он не пригасал.
иссякает и за дровами скоро придется идти в сарай. Между тем по опыту
известно, что выходить на воздух в такой мороз опасно для жизни.
сарай вплотную к дому и не соединив их прямым ходом. Я это сообразил
слишком поздно. Мне следовало помнить, что зимовать нам предстоит за
семидесятой параллелью. Но что сделано, то сделано. Скажите, Лонг, сколько
дров осталось в доме?
сержант.
мороз смягчится и можно будет без риска пересечь двор.
чисто, ветер установился северный, и я не удивлюсь, если морозы
продержатся еще недели две, то есть до новолуния.
холода, не правда ли? И в тот день, когда нужно будет рискнуть...
была ему хорошо известна.
полагая, что при внезапном соприкосновении человеческого организма с
ледяным воздухом возможен смертельный исход. Но они всю жизнь прожили в
полярном климате и накопили на сей счет достаточный опыт. Не раз при них
крепкие люди, выйдя из теплого помещения, тут же в обмороке падали на
снег: от мороза у них захватывало дыхание, и их уносили замертво.
Свидетелями подобных случаев - как ни невероятны они на первый взгляд -
постоянно бывают зимовщики. В своем описании путешествия к берегам
Гудзонова залива в 1746 году Вильям Мур и Смит рассказывают о таких
печальных происшествиях; они лишились даже нескольких своих товарищей,
которых мороз поразил как ударом грома. Можно считать бесспорной истиной,
что выходить на воздух в то время, когда даже ртутный столбик не может
больше измерять степень стужи, значит подвергать себя риску мгновенной
смерти.
когда новое, неожиданное обстоятельство еще больше усугубило грозившую им
опасность.
21. ПОЛЯРНЫЕ МЕДВЕДИ
сенях, и только через него можно было видеть двор. Но, чтобы что-нибудь
рассмотреть, приходилось каждый раз смывать с него кипятком толстый слой
льда. По настоянию лейтенанта эту работу проделывали несколько раз в день
и, оглядывая окрестности мыса Батерст, одновременно внимательно следили за
состоянием неба и показаниями висевшего снаружи спиртового термометра.
тот день возложено было наблюдение, вдруг позвал сержанта и показал ему на
какие-то смутно шевелившиеся в потемках громадные туши.
и, привлеченные запахом дыма, подбирались к дому.
он приказал немедленно забаррикадировать изнутри окно из сеней. Этим окном
пользовались, как единственным выходом, и, забив его, казалось, можно было
быть уверенным, что доступ медведям в жилье будет надежно прегражден.
Плотник Мак-Нап накрепко заколотил окно толстыми брусьями, оставив лишь
узкий просвет для наблюдения за действиями докучных посетителей.
разрешения. А мы тем временем созовем военный совет!
всем правилам: сначала стужа, затем медведи.
куда серьезнее! Да еще в какую стужу! Нам нельзя даже высунуться во двор!
Не знаю, право, как мы избавимся от этих зловредных тварей.
путешественница.
изголодались и не сдвинутся с места, пока их к этому не принудишь.
проникнуть - это верно, но как мы отсюда выйдем, если явится
необходимость, - этого я себе не представляю!
обступили сержанта - бывалого солдата и специалиста по "медвежьему