какой-то Коммерсант... Как знать, может, он и есть Эдвард Шубридж?
сидела молча, с пистолетом в руке, и не спускала с нее глаз; попытку Бланш
завязать с ней разговор она пресекла выразительным жестом. Когда вновь
появился Шубридж, Бланш всем своим видом выражала возмущение и негодование,
надеясь, что ей удастся на этом сыграть. Но ничего не вышло. В
растерянности, не зная, как ей из всего этого выпутаться, она изложила
Шубриджу заготовленную версию - про автостоянку для туристов. Он выслушал,
не перебивая, затем занялся сумочкой, а жене велел налить ей хересу.
записную книжку. Он вытащил оттуда и положил на стол листок, на котором она
записала его имя и адрес, когда разговаривала с Энгерсом. Бланш не сводила с
него глаз, стараясь мобилизовать все свои умственные способности и
наблюдательность, к которым теперь примешивался страх. В движениях он был
предельно экономен и четок; все его действия и даже его внешность оставляли
впечатление неторопливой уверенности. Среднего роста, сухощавый.., за такой
внешностью часто скрывается недюжинная сила. Лицо загорелое обветренное.
Неподвижное, непроницаемое лицо. Один раз, когда она попробовала что-то
сказать - возразить, возмутиться, просто, чтобы услышать свой голос, - он
вскинул на нее глаза и молча не меняя выражения лица, покачал головой. Она
осеклась на полуслове, будто со всего разбега наткнулась на невидимую
ледяную стенку. И тут в ней впервые шевельнулся ужас. Она поняла, что этот
человек, если понадобится, без колебаний ее убьет. Она попыталась отогнать
страх, отказываясь верить в неотвратимость беды. Ради Бога, Бланш, повторяла
она про себя, только не раскисай, не теряй голову.
улыбнулся, совершенно неожиданно - улыбнулся не ей, не Бланш, а себе самому.
Что-то произошло. Что-то внутри у него изменилось. И это непостижимым
образом ей передалось, точно так же как иногда передавались ей чужие мысли.
В нем созрело какое-то решение. И он не просто его принял, а принял с
огромным облегчением, и с этой минуты ее присутствие перестало его
беспокоить. С ней все ясно, думать больше не о чем.
нас дома, поехали в Чеддар, выпили там чаю, а потом вернулись и ждали здесь?
удар.
выдумали, чтобы увидеть меня, проникнуть к нам в дом. Вы хотели собрать о
нас сведения, чтобы после провернуть какие-то свои делишки.
неожиданно успокоилась. И что это, в самом деле, она так перетрусила? Может,
все не так уж и плохо? Может, все плохо только в ее воображении? Воображение
может и подвести.
перчатке, сказала:
особенно если.., если разговор предстоит строго конфиденциальный.
строк. Вы живете в Солсбери?
более, что все они написаны у вас на лице. Вы профессиональный медиум?
отчасти в том, чтобы открыть их людям.
записную книжку и, не заглядывая в нее, спросил:
"нет". Ведь должен же быть где-то ключ к спасению - где-то там, в
нагромождении слов. Но она знала: говорить он не даст.
бы мне, и через пять минут вопрос был бы исчерпан. И мы оба спокойно жили бы
дальше. Как вы узнали мой адрес? - Он взял со стола листок.
Британский клуб любителей... Погодите, послушайте... - Она попыталась с
разбега ускользнуть из-под его контроля. - Почему не перейти прямо к делу?
Как к вам попал архи...
прямо, как мне кажется. - И он улыбнулся.
казалось, что гнев поможет подавить страх, - она заявила:
меня отсюда!
взглянул на нее снизу вверх. И тут из дальнего конца комнаты послышался
негромкий голос миссис Шубридж:
видели. Неужели вы не понимаете, что вам отсюда выходить нельзя - пока.
Бланш. Она медленно опустилась на стул. Спокойно, Бланш, спокойно, твердила
она себе. Главное - не терять головы. Да, дело дрянь, но ведь должен быть
какой-то выход. Можно договориться, пойти на компромисс. О, Господи, ну
что-то должно же быть!
полистал блокнот.
истратил.
Неужели так трудно выслушать? Вот вы похитили архиепископа - значит, вам
нужны деньги? Разумеется! Ну, так можете его отпустить на все четыре
стороны. Он вам ни к чему. У вас и без него будет куча денег. Только вы сами
об этом ничего еще не знаете. Я берусь вам помочь и забыть все, что тут
видела. Если у вас есть хоть капля разума, сделайте, как я говорю.
вам эта.., эта история с архиепископом. Прошу вас, поймите же наконец!
давно знаю. С шестнадцати лет. И я прекрасно знаю, кто были мои настоящие
родители, но представьте, мне это безразлично. Они от меня отказались, и я
вполне благополучно жил с теми, кто их заменил. Про мисс Грейс Рейнберд я
все знаю. У нее есть деньги, но меня это не касается. Я не испытываю ни
малейшего желания заявлять о своих правах, тем более дожидаться, когда она
сама захочет восстановить справедливость и успокоить собственную совесть.
Справедливость торжествует с тех пор, как Рональд Шубридж и его жена стали
мне отцом и матерью. Состояние мисс Рейнберд, по моим подсчетам, примерно
двести тысяч. Она вполне может прожить еще лет десять. Слишком долго ждать,
да и денег маловато, мисс Тайлер. Так что вернемся лучше к нашей главной
проблеме. Джордж Ламли знает, что вы поехали ко мне?
приехали, поговорили со мной насчет стоянок - и с тем отбыли в неизвестном
направлении. Так и скажем, если кто-нибудь спросит.
записано его имя и адрес. Блокнот и книжку он положил обратно в сумочку,
потом взглянул на листок, снова на Бланш и сказал:
сегодняшней поездке. Но возможно и другое - он ничего не знает. В записную
книжку вы меня не вписали; разговор с Энгерсом тоже не отражен. Вряд ли
Джордж Ламли в курсе дела. Но, как я уже сказал, по существу это ничего не
меняет.
ужаса.
у которой сердце застучало в груди, как бешеное, осипшим голосом спросила:
согласие на какое-то немое предложение. Шубридж снова повернулся лицом к
Бланш, а мисс Шубридж неторопливо поднялась со стула.
этому дню я готовился много лет. У меня есть мечта, и я намерен претворить
ее в жизнь. Вы для меня - ничто, пустое место. То обстоятельство, что о
вашем посещении могут узнать, меня не пугает. Я всегда найду что ответить. Я
должен двигаться дальше, мисс Тайлер. А вы стоите у меня на пути.
кроме одной, главной.
Нортон Андрэ
Херберт Фрэнк
Свержин Владимир
Володихин Дмитрий
Роллинс Джеймс
Володихин Дмитрий