это ни странно, был очень мил. И вчера, после последнего устного экзамена,
он отвел меня в сторону и сообщил, что я выдержала с отличием - по всем
предметам. Счастливая случайность, конечно, но у меня точно гора с плеч
свалилась!
прослушать курс по тропической медицине, который начинается на будущей
неделе в Сандерсоновском институте. Лекции будут читаться с девяти утра,
каждый день по часу.
соскучилась. Глаза мои заблестели, когда я читал эти строки: после
стольких тягостных месяцев печального и безнадежного существования они
были как бальзам для моего одинокого сердца. Моя жалкая комната словно
преобразилась. Мне хотелось прыгать, смеяться, петь. Снова и снова
перечитывал я эти слова, и от того, что писала их Джин, они казались мне
такими прекрасными, такими бесконечно нежными... В них было скрытое
томление, повергшее меня в экстаз и натолкнувшее вдруг на одну мысль, -
кровь бросилась мне в голову, и я задрожал от сладостного волнения. Я взял
листок почтовой бумаги, которого она еще так недавно касалась, и прижал
его к губам.
4
довольно уединенной части города, между богадельней и старинной церковью
святого Еноха. Это был тихий район, казавшийся пригородом благодаря саду
на площади святого Еноха. Накануне вечером прошел дождь, теплый весенний
дождь, и, когда я шагал по мощенному плитами тротуару Старой Джордж-стрит,
в воздухе стоял запах набухающих почек и молодой травы. С реки потянуло
теплым ветерком, и под его дыханием закачались зазеленевшие ветви высоких
вязов, среди которых чирикали воробьи. И сразу холодные объятия зимы
словно разжались, и от влажной земли, обнажившейся под солнцем, поднялся
сладкий дурман, наполнивший меня тоской, невыразимым томлением - острым,
как боль.
остановился и купил на шесть пенсов подснежников, высовывавших свои
головки из корзины. Слишком застенчивый, чтобы нести их открыто, я
завернул нежные цветы в носовой платок и положил их в карман. Когда я
торопливо вошел во двор института и стал на страже у выхода из лекционного
зала, старые часы на церкви святого Еноха, словно опьянев от носившихся в
воздухе ароматов, весело пробили десять.
шесть, не больше. Последней с рассеянным видом вышла Джин. Она была в
сером - цвет этот всегда очень шел к ней; на сильном ветру платье плотно
облегало ее тоненькую фигурку, от чего она казалась еще стройнее. Губы ее
были слегка приоткрыты. Руки в стареньких перчатках сжимали тетрадь.
Добрые карие глаза опущены.
взял обе ее руки в свои.
угрызения совести. И тут же лицо ее просветлело, яркий румянец залил щеки.
Мне хотелось крепко сжать ее в объятиях. Но я не посмел. И сказал хриплым
голосом:
в глаза, - говорить мы не могли. Позади нас на вязах чирикали воробьи, а
где-то далеко, ниже по реке, лаяла собака. Наконец, с трудом переводя дух,
я прошептал:
тогда сдали.
своих, точно и не собирался отпускать.
Теперь я работаю через день помощником у одного доктора, практикующего в
трущобах у Тронгейта.
окружавшую ствол сучковатого дерева. Перед нами расхаживали и вспархивали
голуби, опьяневшие, как и все птицы, от чудесного пробуждения весны.
Поблизости не было никого, если не считать старого пенсионера в черной
фуражке и яркой малиновой куртке, ковылявшего по дорожке. Я вынул из
кармана букетик подснежников и преподнес Джин.
взглядом не сказать слишком много.
предосудительного. Скажите, вы дали обещание никогда не видеться со мной?
обещание, вряд ли я была бы сейчас здесь.
аромат, затем приколола к жакету, пониже горжетки из пушистого меха, так
удивительно подходившие к ее облику белые нежные цветы. От ее близости
кровь волной прилила к моему сердцу, а щеки и лоб запылали. Я понимал, что
надо скорее выложить то, что занимало мои мысли, иначе это страшное
волнение одолеет меня.
считать лекций, у вас сейчас все дни свободны... После десяти часов вы
ведь ничем особенно не заняты, правда?
добавила: - А что?
убеждении, что говорю чистую правду. Глядя на нее в упор, я продолжал: - Я
довел до половины свою работу; сейчас надо уже переходить к следующему
этапу, и я ужасно волнуюсь. Вы знаете, как мне было трудно одному. О, я не
жалуюсь, но теперь, для этой новой фазы, мне потребуется чья-то помощь.
Есть опыты, которые одному ни за что не провести. Профессор Чэллис дал мне
помещение для работы. - Я помолчал. - Не хотите ли вы... не согласились бы
вы поработать со мной?
потом опустила глаза. Наступило молчание.
обстоятельства! Мои родители... я стольким им обязана... а они только на
меня и рассчитывают... и я так люблю их... особенно маму... она самая
лучшая женщина на свете. И они... хоть и не принуждают меня, - казалось,
она подыскивала слова, чтобы ослабить удар, - но все-таки не хотят, чтобы
я с вами встречалась. Я уже сейчас... ослушалась их.
непреклонность, глубочайшая порядочность и преданность - но не по
отношению ко мне - и чувство долга, восстававшее против обмана.
теперь врач и понимаете, что это во имя науки.
невозможно.
говорить. А ваши пусть думают, что вы проходите практику по тропической
медицине...
чувство друг к другу так... так глубоко. А если мы будем встречаться, то
оно станет еще глубже. В конце концов нам же будет труднее.
воздуху, решив во что бы то ни стало уговорить ее.
буду за вами ухаживать, никогда не буду говорить вам о любви, вы
согласитесь помочь мне? Мне так нужна ваша помощь. Одному мне ничего не
сделать.
бледнея, совсем растерявшись и не зная, на что решиться. И я поспешил
воспользоваться моментом.
очень важного открытия. Пойдемте и убедитесь сами.
медленно поднялась со скамьи.
Суворов Виктор
Андреев Николай
Контровский Владимир
Володихин Дмитрий
Орловский Гай Юлий
Андреев Николай