потряс копьем в знак приветствия, а женщины подняли руки над головой. Мы
пронеслись над шалашами, затем, набрав высоту, развернулись и возвратились к
стойбищу, словно, оно было осью, вокруг которой мы вращались.
перекосившееся личико. Одна из женщин подняла к нам смеющееся лицо, вторая
помахала рыбиной, которую держала в руке.
мужчины поблескивала. Он зашагал по воде, словно демонстрируя нам
пластичность своих поднятых рук.
Женщина с младенцем, восседавшим у нее на плечах, махала нам обеими руками.
Ее муж сидел на корточках на песке и производил какие-то манипуляции со
своими копьями. Рядом с ним было несколько ребятишек.
Австралии - а такой жизнью жили поколения их предков - напоминали рисунки из
учебника австралийской истории.
отделяющий остров от материка. К западу лежал мыс Кейп-Стюарт. То была
местность, бедная дичью и растительной пищей. Кампешевые деревья и эвкалипты
тянулись на многие мили. Мы едва не задевали их кроны. Сквозь листву нам
была видна редкая трава, росшая под деревьями, которые застыли в знойном
воздухе, словно погрузившись в грустное раздумье.
воздухе кружились стаи гусей и белые цапли.
лишь когда мы пересекли широкий полуостров, оконечностью которого является
Кейп-Стюарт, и достигли восточного побережья залива Бокаут.
водорослей, отмечающая границы прилива, проходила далеко от края воды. Она
пролегала по гладкому песку подобно линии, выведенной на шоссе. Мы полетели
вдоль этой линии. Тень самолета скользила по пляжу.
чайных деревьев и густая трава отделяли покрытую водяными лилиями лагуну от
берега.
заросшем банксией {Имеется в виду медоносное растение Bangcsia ornata. В
прошлом аборигены подслащивали воду цветами банксии.} и акацией, стояли два
куполообразных шалаша, крытых корой.
котором жарилась какая-то дичь, собрались мужчины и женщины. Они обернулись
и с удивлением посмотрели на самолет. Двое седобородых мужчин пустились
наутек под укрытие деревьев, держа руки над головой, словно они боялись, что
на них обрушится град камней.
группы аборигенов. На песчаных отмелях, запустивших желтые пальцы в синеву
моря, играли дети; иногда их отцы стояли в воде у берега с занесенными для
удара копьями.
плетеные сумки, они держали путь к шалашам, дым которых вился над деревьями.
Мужчины шагали гуськом в высокой траве, доходившей им до самого пояса.
неподалеку от устья реки Ливерпуль.
Вдоль берега плавал одинокий пеликан...
над проливом Макари к островам Гоулберн. Над миссией Гоулберн мы сбросили
почту. Поджидавшие самолет аборигены подхватили ее. А мы опять понеслись над
материком, затем пересекли залив Маунтноррис и направились к острову Крокер,
где находится миссия для метисов.
двух миль. Недавно три буйвола переплыли этот пролив. Двух аборигены
прикончили копьями, а третий укрылся в болотах острова.
острова Тимор в давние времена Алфом Брауном, скупщиком трепангов. Они
прижились здесь, их теперь насчитывают целые сотни.
царства деревьев, лагун и парковых лесов {Парковые леса - светлые
эвкалиптовые леса, в которых деревья расположены далеко одно от другого, а
пространство между ними покрыто травой.}. Сейчас, в сезон дождей, полуостров
казался очень привлекательным. В некоторых местах деревья росли так ровно и
красиво, что казалось, будто мы летим над настоящим парком.
поднимались в воздух над водой, усеянной лилиями. Тут были стайки гусей,
колпиц, белых цапель и уток.
скакали три браминских быка {Браминский бык - очевидно, имеется в виду зебу,
или горбатый скот (Bos Taurus indicus), завезенный в Австралию из Южной
Азии.}. Мы видели много этих животных в лесистых местностях, где,
по-видимому, они предпочитают находиться. В отличие от обычных буйволов они
не собираются в стада, а бродят по двое или по трое. Они произошли от
животных, убежавших в тридцатые годы прошлого века из поселений в районе
Порт-Эссингтона и залива Раффлз.
Арнхемленду, тогда как браминский скот сохранился только на полуострове
Коберг. Повидимому, животные этой породы очень пугливы. При виде самолета
они убегали, охваченные страхом.
высоту, пока мы не достигли облаков, тоже летевших в направлении Дарвина.
в западном Арнхемленде, примерно в 160 милях к востоку от Дарвина.
резервациям на севере Австралии.
русла реки Восточный Аллигатор, бродят буйволы, отпечатывая свои следы на
пропитанной водой траве.
тысячи этих животных в год) и другие охотники, промышлявшие в этом районе,
едва не истребили всех буйволов. Но прекращение охоты на буйволов во время
войны способствовало увеличению поголовья. Теперь их тут великое множество.
и обычных кенгуру; на болотах в изобилии водится птица. Почва отличается
плодородием. Теперь, когда сезон дождей подходил к концу, деревья и травы
буйно цвели и давали семена.
отделяя строения миссии от крутого склона, которым начиналось центральное
плато.
времени года.
священник, уже сидели за столом, готовясь атаковать тушеное мясо - основное
блюдо каждой трапезы. Дело в том, что запасы продовольствия в миссии подошли
к концу, а люгер, доставлявший их к якорной стоянке в устье реки Восточный
Аллигатор, сильно запаздывал.
Женщина, заменявшая его, обладала таким умением лишать приготовляемое ею
мясо мягкости, что каждая трапеза превращалась в ратный подвиг. Иногда,
восполняя отсутствие хлеба и масла, она пыталась испечь лепешки. Но их тоже
было невозможно разжевать.
день они безропотно поглощали жесткое мясо. Их больше всего интересовали
темнокожие питомцы миссии.
встречаешь не слишком часто. Бартон и Вудхарт несомненно были хорошие люди.
быстро спустилась тропическая ночь. Я едва мог различить контуры деревьев на
фоне темного неба. Вдруг я услышал возле веранды ребячий говор. В открытую
дверь заглянул улыбающийся мальчик. За ним стояли другие дети и женщина с
младенцем на плечах.
играю с детьми.
относится к местным детям.
лицах которых тоже было написано удовольствие.
малышу. Женщина смотрела прямо перед собой, ее лицо светилось спокойной
радостью материнства. Рядом стоял ее муж. Шрамы на его груди блестели при
свете лампы, как отполированные.
он смотрел на него с легкой улыбкой. Должно быть, мужчина испытывал
потребность выразить свою нежность к ребенку. Время от времени он наклонял
голову и прижимался лбом к его груди. Сразу же после этого он решительно
выпрямлялся, словно стряхивая с себя неподобающие мужчине чувства, и
оглядывался вокруг с видом человека, собирающегося включиться в общий