Чтение 34–й страницы книги ~Дэнс, дэнс, дэнс~

- У меня к нему частный разговор, - пояснил я.
- Насколько частный? - настаивал он.
- Я его одноклассник, - сказал я. - И мне во что бы то ни стало нужно с
ним поговорить.
- Ваше имя? - спросил он. Я сказал. Он записал.
- Очень важный разговор, - добавил я.
- Говорите, я передам, - пообещал менеджер.
- Я хотел бы поговорить напрямую, - не сдавался я.
- Не вы один, - парировал он. - Нам тут звонило уже с полтыщи его
одноклассников...
- Но у меня действительно очень важное дело, - сказал я. - И кроме того, я
думаю, что смогу компенсировать ваши усилия так, чтобы это было в ваших же
служебных интересах.
Секунд пять он раздумывал над моими словами. Конечно, я блефовал. У меня
не было никакой власти для подобных "компенсаций". Все, что я мог на своей
работе - это пойти, куда прикажут, и взять у кого положено интервью. Но
мой собеседник об этом не догадывался. Догадайся он - считай, все пропало.
- А точно не интервью? - переспросил он. - Если все-таки интервью, то
договаривайтесь через меня, иначе будут проблемы. Все должно быть
официально...
- Нет. Сугубо личный разговор. На сто процентов, - еще раз подтвердил я.
Он попросил номер моего телефона. Я продиктовал.
- Значит, одноклассник... - повторил он, вздохнув. - Ладно. Сегодня
вечером - ну, может, завтра - он вам позвонит. Если, конечно, сам захочет,
вы же понимаете...
- Разумеется, - сказал я.
- Человек он занятой... Да и вообще - может, он вовсе не горит желанием
общаться с одноклассниками? Все-таки не ребенок уже, чтобы зря по телефону
болтать...
- Безусловно, - сказал я.
Он зевнул - и прямо посередине зевка повесил трубку. Что поделаешь. Десять
утра...

* * *

Не дожидаясь обеда, я поехал на Аояма и провел больше часа в пижонском
супермаркете "Кинокуния"""Кинокуния" - крупнейшая и старейшая сеть
букинистических магазинов Японии. На волне экономического бума 80-х годов
в Токио появились еще и супермаркеты "Кинокуния" - с особо изощренным
сервисом и продуктами высшего качества. Однако словосочетание "продукты из
Кинокуния" до сих пор режет ухо обычным японцам, т.к. по всей стране это
название ассоциируется прежде всего с книгами". Припарковав свою старушку
"субару" на магазинной стоянке между "саабами" и "мерседесами". И ощутив
себя на их фоне таким же неказистым, как моя малолитражка. Но несмотря ни
на что - я люблю ходить за продуктами в "Кинокуния". Смешно звучит, но
салат, купленный в "Кинокуния", остается свежим куда дольше, чем салат из
других супермаркетов. Уж не знаю, почему - но это так. Возможно, персонал
"Кинокуния" остается в магазине после закрытия и всю ночь тренирует листья
салата на выживаемость. Ничуть не удивлюсь, если это окажется правдой. В
нашем Обществе Развитого Капитализма еще и не такое случается.
Уходя из дома, я поставил телефон на автоответчик, но когда вернулся,
никаких сообщений не обнаружил. Никто не звонил. "Тема "Шафта"", -
объявили по радио название очередной мелодии. Слушая "Тему "Шафта"", я
выложил из пакета овощи, завернул в полиэтилен и спрятал в холодильник.
Кто такой этот Шафт, интересно узнать?""Шафт" (букв. - "стержень") -
коммерческий боевик режиссера Гордона Паркса (1971), главным героем
которого был черный частный детектив в исполнении Ричарда Раундтри.
Породил целую волну "блэксплуатационных" поделок. Популярную в начале 70-х
годов музыку к первому фильму писал Айзек Хэйз"
Затем я снова вышел из дома - и в маленьком кинотеатре тут же, на Сибуя,
посмотрел "Безответную любовь" в четвертый раз. Отмерил приблизительное
время от начала сеанса, вошел в зал, дождался сцены с Кики - и
сосредоточил все внимание на экране. Так, чтобы ни мелочи не пропустить.
Все шло как всегда. Утро. По-воскресному безмятежный рассвет. Жалюзи.
Спина голой женщины. Мужские пальцы ласкают ее. На стене - картина
Корбюзье. У изголовья кровати столик, на нем - початая бутылка "Катти
Сарк". Два бокала и пепельница. Наполовину выкуренная пачка "Сэвэн Старз".
У стены - стереосистема. Цветочная ваза. Из вазы торчат какие-то
хризантемы. По всему полу разбросана одежда, явно снятая впопыхах. Книжная
полка. Камера разворачивается. Кики. Я непроизвольно закрываю глаза. Потом
открываю. Готанда ласкает Кики. Очень плавно и нежно. "Что за бред!" -
думаю я. И говорю это вслух. Парень за четыре кресла от меня удивленно
оглядывается.
Входит героиня-старшеклассница. На голове косички. Ветровка с эмблемой
какого-то яхт-клуба, джинсы. Красные кроссовки "Адидас". В руках -
плюшки-печенюшки. Делает шаг в квартиру. Улепетывает. Готанда в трансе.
Сидит в постели и остановившимся взглядом смотрит в пространство, где она
только что была. Пальцы Кики у него на плечах. В ее голосе досада. "Что
происходит?"
Я вышел из кино. И побрел по Сибуя куда глаза глядят.
Начались весенние каникулы, и улица просто кишела школьниками и
студентами. Тинэйджеры всех мастей шатались по кинотеатрам, жевали пищевой
мусор макдональдсов, тусовались в модных кофейнях, скупая продвинутые
журналы типа "Хотдог пресс", "Поп-ай" или "Олив", от которых потом сами же
не знали как избавиться, и просаживали последнюю мелочь за игральными
автоматами. Отовсюду гремела музыка: Стиви Уандер, Холл и Оутс,
истерические ритмы пачинко"Пачинко (букв. - "рогатка") - самый популярный
в Японии игральный автомат, позволяющий при везении и сноровке выиграть
довольно крупные суммы денег. Хотя игорный бизнес в стране запрещен,
воротилы пачинко легко обходят закон: выигрыш выдается призовыми шариками,
а те уже обмениваются на деньги в окошке "за углом", которое якобы никак
не связано с самим заведением. Дабы удачливые игроки не слишком
засиживались, в залах включают резкую механическую музыку", милитаристские
марши из динамиков на рекламных автобусах ультраправых - все это мешалось,
спрессовывалось и переплавлялось в одну невразумительную какофонию. Ближе
к метро гвалт стоял еще громче: прямо перед станцией закатили предвыборное
шоу политики.
Я брел по улице не останавливаясь, а у меня перед глазами все шевелились
длинные пальцы Готанды, ласкавшие спину Кики. Постепенно я добрался до
Харадзюку, прошагал по Сэндагая мимо бейсбольного стадиона, через кладбище
Аояма свернул к музею искусств Нэдзу, миновал кафе "Фигаро" и вновь
очутился перед супермаркетом "Кинокуния". Затем обогнул небоскреб Дзинтан
- и вернулся на Сибуя. В общем, прогулялся неплохо, что говорить"Описанный
маршрут составляет около семи километров". Когда я добрел до станции
Сибуя, солнце уже зашло. С вершины холма было видно, как навстречу
сполохам разгоравшегося неона неслись по улицам бесстрастные клерки в
иссиня-черных пальто, все с одинаковой скоростью - точно стая угрюмых
тунцов на прожекторы тунцелова.
Дома меня встретил красным огоньком автоответчик. Я зажег в комнате свет,
снял пальто, достал из холодильника банку пива, отпил глоток. Потом сел на
кровать, дотянулся до телефона и нажал на "play". Секунд пять кассета
проматывалась обратно - потом включилась сама.
- Сколько лет, сколько зим! - произнес Готанда.

18.

- Сколько лет, сколько зим! - произнес Готанда. Внятно, с хорошей
артикуляцией. Не быстро и не медленно, не громко и не тихо, без напряжения
- но и не слишком расслабленно. Идеальный голос. Я мгновенно узнал его.
Такой голос трудно забыть, если хоть раз услышал. Как трудно забыть эту
ослепительную улыбку, эти белоснежные зубы и тонкую линию носа. Никогда в
жизни я не обращал на этот голос особого внимания и специально о нем не
задумывался. Но теперь, будто колокольный звон, что расплывается волнами в
вечерних сумерках, - этот голос втекал в меня и будил самые сонные
закоулки памяти... Чудеса, да и только.
- Сегодня вечером я дома, звони прямо сюда. В любое время - я до утра не
сплю! - сказал Готанда и дважды продиктовал свой номер. - Ну, пока!
Позвонишь - поболтаем...
Судя по первым цифрам, жил он где-то неподалеку. Я записал номер, снял
трубку и позвонил. После шестого гудка включился автоответчик. "Никого нет
дома. Оставьте, пожалуйста, сообщение", - сказал механический женский
голос. Я сообщил свое имя, телефонный номер и время звонка. Сказал, что
сегодня весь вечер дома... Сложная это штука - жить в больших городах!
Повесив трубку, я пошел на кухню, достал из холодильника листики
сельдерея, сполоснул их, нарезал помельче, залил майонезом - и уже
принялся жевать, запивая пивом, когда зазвонил телефон.
- Что делаешь? - спросила Юки.
- Стою посреди кухни, ем сельдерей с майонезом и пиво пью, - ответил я.
- Сочувствую, - сказала она.
- Не стоит, - ответил я. Слишком многое на этом свете нуждается в
сочувствии больше, чем я. Просто Юки об этом еще не знала.
- Где ты сейчас? - спросил я.
- Все там же, на Акасака, - сказала она. - Мы сегодня не поедем кататься
на машине?
- Извини, но сегодня никак. Сегодня я сижу дома и жду очень важного
делового звонка. Как-нибудь в другой раз, хорошо?.. И кстати - насчет
вчерашнего разговора. Ты что, действительно видела человека в овечьей
шкуре? Расскажи! Ты даже не представляешь, как это важно...
- Как-нибудь в другой раз, хорошо? - передразнила она и с грохотом бросила
трубку.