Чтение 34–й страницы книги ~Безумцы~

неотлучно с вами, обучу контролю за ними, и дело пойдет. Главное - не
зевать, быть начеку.

Абст вопросительно глядит на помощника. Тот нервно ходит из угла
в угол.

- Ну, - спрашивает Абст, - как вы решили?

- Не могу, шеф. - Глюк не скрывает страха. - Кормить их и
понукать - самое легкое. Главное же, вы знаете, не это... Главное,
чтобы они не взбесились. Ришер пыталась учить меня, как вы и
приказывали. Куда там! Боюсь, шеф. Боюсь оплошать, просчитаться. А вы
знаете, чем это пахнет!

- М-да. - Абст морщится, будто у него болит голова. - Значит,
отказываетесь? Хорошо, тогда ими займусь я.

- Это не выход. Надо радировать, чтобы прислали замену.

- Конечно, врача мы затребуем. Но придется ждать месяц, если не
больше. Месяц я буду в бездействии... Глюк, вы должны согласиться!

- Не настаивайте, шеф. Я заглядываю им в глаза, и душа у меня
леденеет. Что угодно, только не это!

- Но даю слово: я не покину вас ни на день.

Глюк угрюмо молчит.

Абст встает.

- Решено, - заключает он. - До прибытия врача мы прекращаем
боевую работу. Отправляйтесь на свои места.

И он уходит.

Радист, который в продолжение всего этого разговора проявлял
живейшие, признаки нетерпения, резко оборачивается к товарищу.

- Дурак! - выпаливает он.

- Кто?

- Кто дурак? - переспрашивает радист. - Да это ясней ясного.
Разумеется, ты, Густав Глюк. Погоди, шеф припомнит тебе!

- И пусть, - мрачно бормочет рыжебородый, - пусть припомнит. Хуже
не будет.

- А, чепуха! - Радист извлекает из кармана штанов плоскую
металлическую коробку с карамелью, долго перебирает конфетки пальцем.
- Дать тебе, Густав?

- Да провались ты с этой гадостью! - негодует Глюк.

Выбрав зеленую конфету, радист ловко кидает ее в рот, прячет
коробку в карман.

- Надо беречь себя, - наставительно говорит он. - А то дымишь и
дымишь. Я вот чередую: сигарета - конфета... Может, дать мятную?

Рыжий брезгливо сплевывает.

- Ну, как хочешь. Так слушай. Я опять насчет этих... Ты, Густав,
будешь не один. Я всегда рядом. Вдвоем мы - сила! Случись что, легко
перестреляем все стадо. Я, ежели говорить по чести, сейчас о другом
тревожусь. - Вальтер переходит на шепот. - Видишь ли, сегодня улучил
минуту и послушал эфир. Захотел узнать, что творится в мире...

- Да не тяни!

- Они снова бомбили Гамбург!

- Кто?

- Американцы, кто же еще! - Радист выплевывает конфету. - Триста
"крепостей" висели над городом. Там такое творилось!..

Замолчав, он выжидательно глядит на собеседника. Тот не отвечает.

- Вот и на Востоке не очень-то все блестяще... - осторожно
добавляет Вальтер.

- Ты зачем говоришь мне это? - Рыжий угрюмо сдвигает брови. - Ты
чего хочешь?

- Хочу, чтобы согласился.

- Да ты храбрец, как я погляжу. Ну, а вдруг оплошаем и они выйдут
из-под контроля? Ну-ка прикрой гляделки и вообрази: плывешь на
глубине, справа - один из них, слева - другой да еще парочка движется
следом. И вдруг у них начинается... Ты только представь такое,
Вальтер!

- Представляю! - Вцепившись пальцами в ворот свитера, радист
порывисто наклоняется к собеседнику. - Представляю все очень хорошо.
Но мы с тобой умные парни и "ошибемся" тогда лишь, когда захотим!..
Запрем их покрепче и оставим без снадобья. И пусть у них все
начинается. Разумеешь? Пловцов придется прикончить. - Радист
ухмыляется. - Жаль бедняг, но что поделаешь, если все так случилось?..
- Он хватает Глюка за плечи, заглядывает ему в глаза. - И нас с тобой
отправят на материк: пловцов нет, нам здесь уже нечего делать! А денег
не занимать ни тебе, ни мне. Денег куча! И еще будут. И чистенькие мы:
никто ничего не знает. Вот оно как все получится. Поживем, осмотримся,
а там будет видно. Война продлится не вечно. Надо и о себе подумать.
Шкура-то у человека одна...

Рыжий неподвижно стоит посреди пещеры. Вот он мотнул головой,
ссутулился и, выставив кулаки, двинулся на радиста. Тот пятится.

- Ну ты, - бормочет Вальтер, вертя шеей, - полегче, дурень...
Ведь о тебе забочусь!

- Вот что... - Глюк будто очнулся, шумно выдохнул. - Вот что,
этого разговора я не слышал.

- А я ничего и не говорил, - поспешно вставляет радист.

- И еще замечу...

- Тихо!

В пещеру стремительно входит Абст.

- Глюк, одеваться!

Рыжий вздрагивает:

- Что еще стряслось, шеф?

- На скале - человек.

- Что?..

- Человек на восточном склоне лежит возле самой воды. Я увидел
его в перископ.

- Он жив?

- Не знаю.

- С базы? - Радиста осенила догадка. - Пловец из
противодиверсионной службы?

- Вряд ли.

- Понятно, - восклицает радист, всплеснув руками, - понятно, кто
он! Наверное, тот самый... Наверное, течение прибило труп
приговоренного. Ну, того, что был убит при попытке к бегству! Шеф, на
допросе вы сидели рядом. Не опознали?

- Не до него было. - Абст пожимает плечами. - Вот-вот грохнет
взрыв, а мне надо еще успеть исправить респиратор. Да и сидел он
закутанный в одеяло, голова забинтована - одни глаза сверкали...
Ладно, хватит болтать!

Абст выходит. Глюк и Вальтер движутся следом.

Трое обитателей подземелья втаскивают в пещеру двухметровый серый
цилиндр.

- На стол! - командует Абст, направляясь к шкафу с медикаментами.

Помощники укладывают цилиндр на обитом цинком столе. Глюк устало
выпрямляется.

- Открывайте! - бросает Абст, роясь в шкафу.

Вальтер и Глюк отщелкивают замки, напоминающие стяжные запоры
канистр. Их четыре, расположенных пояском в первой трети цилиндра.

Высоко держа руку со шприцем, Абст возвращается к столу.

Глюк берется за скобу в торце цилиндра, тянет ее к себе.

Цилиндр разнимается на две части. В нем - человек, бронзоволицый
и темноволосый. Его глаза закрыты. Нос, рот и подбородок спрятаны в
овальной воронке, от которой уходит в цилиндр толстый резиновый шланг.

Карцову понятно назначение цилиндра. Это кассета, в которой сюда
доставляют людей, не умеющих пользоваться респиратором.

Радист освобождает человека. Пустая кассета со звоном падает на
пол, будто гильза артиллерийского снаряда.

Теперь тот, кого принесли, виден весь: нагой, тощий, с опавшим
животом и торчащими ребрами, которые, кажется, вот-вот прорвут
обтягивающую их желтую кожу.

Над ним наклоняется Абст. Он делает укол в область сердца,
приносит второй шприц и производит инъекцию в руку.

Человек вздрагивает, стонет. Он открывает глаза и силится
оторвать голову от стола.

Абст берет его руку, слушает пульс.

- Воды! - приказывает он. - Горячей воды. Соберите всю, какую
найдете, слейте в ванну. Скорее!

Глюк и Вальтер спешат к выходу. Но несчастный начинает биться. Он
выкатывает глаза, хватает руками воздух, хрипит. Затем следует удар
затылком о крышку стола, волна дрожи от груди к ногам - и он недвижим.

Абст пальцем поднимает веко у него на глазу.

- Готов! - бросает он.

Помощники возвращаются.

Радист набожно крестится, что-то шепчет. Подойдя к покойнику,
складывает ему на груди руки.

- Быстренько ты отчалил... - бормочет он, разглядывая лежащего. -
Кто же ты был: малаец или индус?

- А, один черт! - Глюк раздосадован. - Тащили его, мучились, а он
ноги протянул.

- Не богохульствуй, - строго говорит Вальтер. - Придержи язык, не
то быть несчастью... Это хорошо, что он умер среди людей.

- Мог бы и пожить.

- У нас дорога ему была одна. - Радист вздыхает, привычно теребит
ворот свитера и снова крестится. - Днем раньше, днем позже...

- Тьфу! - негодует Глюк.