авторов сборника стихотворений для детей сибирских авторов "Подорожник"
(Среднеуральское кн. изд-во, 1990г). Писала она давно. Еще будучи
жительницей Карелии, Воронежской области, города Тольятти она публиковалась
в местных газетах и журналах. Но все, что удалось отыскать через несколько
лет после того, как ее не стало, -- этот сборник, в котором ее девять
небольших детских стихотворений.
Рассказывают, что в столе у нее всегда были конфеты, бублики, печенье --
все, необходимое для чаепития, которым она, вместе с каждым из своих
питомцев, непременно отмечала их маленькие, но такие важные для них "победы"
-- над косноязычием, над неправильной речью.
что это прошло красной нитью через всю ее судьбу. Она закончила
дефектологический факультет пединститута, работала завучем школы для детей с
умственными отклонениями. По свидетельству дочери, во многих ее стихах
присутствует обиженный персонаж. Причем, обиженность -- это не состояние
автора, -- Мельникова была жизнерадостным человеком, и в ее стихах
преобладало жизнеутверждающее начало. Автор как бы говорит: когда тебе
хорошо -- это прекрасно, но замри на минутку, тебе это ничего не стоит,
прислушайся, может кто-то плачет, кому-то плохо...
коллекций у нее осталось несколько: марки, статуэтки, книги, подсвечники...
Она любила красивое. Но главным ее увлечением, помимо работы с детьми, была
поэзия, в плену которой она находилась и днем, и ночью.
всегда, в блокноте, который постоянно лежал под подушкой, оказывалось что-то
новое: в лучшем случае стихотворение, чаще -- просто строфа, рифма,
строчка... Здесь, в Пангодах, могла появиться первая собственная книга.
Но...
коллективного, одним из авторов которого она стала. Сборника, вышедшего
стотысячным тиражом, с незамысловатым названием -- "Подорожник". Для
составителей, вероятно, "Подорожник" -- отовсюду; то, что еще не известно,
но набирает силу. А для меня, как пангодинца, так щемяще: вечное и скромное
-- лекарство; на обочине.
РАЙ--ДА
свободно от парт.
буквально зазвенела песня из школьного детства (пионерский лагерь):
каждый слог:
когда раскаленные, потерявшие вес осколки летят в померкшее от яростного
огня небо, а макушки ближней рощи волшебно превращаются в колышущиеся темные
вершины, нам представляется иной, сказочный, мир: синие горы, тучные стада,
счастливые кавказские чабаны в белых бурках и папахах. Они, благодарные
судьбе, стране, радостной песней славят свою жизнь (которая для нас, увы, --
так мы думали, -- могла быть только сладкой мечтой!), а горы им вторят
согласным громким эхом...
угольными глазами, говорит южная женщина по имени Любовь. -- Вслушайтесь в
слово "Эльбрус": это -- вздрогнули горы, с гулом поползли к подножьям
снега.... Или можно представить совершенно иное: чистый, звонкий, голубой
воздух, орел парит...
просто приятным звуком, ему предписано быть "нагруженным" определенным
смыслом, высоким и красивым: любовь к своей земле, к родителям, уважение к
родственнику, другу, соседу.... Так, например, после Отечественной войны в
Приэльбрусье появились мальчики Замиры (за мир), Дамиры (даешь мир)...
армейского друга -- Любовью.
черкесской семьи. Ей немногим за тридцать. Невысокая, крепкая,
преисполненная скромного достоинства учительница местной школы, завуч.
Прическа -- свободные, не заколотые, не подхваченные лентой, не заплетенные
волосы -- крупные смоляные кудри, которые иногда резко вздрагивают в
эмоциональном такте, согласно восклицанию, движению.
совершая мусульманскую молитву, обращается лицом не к Мекке, а к Эльбрусу. В
нужный момент спросила у нее: почему? "Как почему?!" -- было восклицание. --
"Там ведь все боги!" Отец потом объяснил: у некогда языческого Кавказа
Эльбрус являлся тем же, чем для древних греков Олимп, -- домом богов. "Вот и
подумай, дочка, кому поклоняется наша бабушка?" -- Лукаво помолчал. -- "Ну,
ладно, не ломай голову, проблема того не стоит".
этом молитвенную путаницу любимой бабушки): мнение о человеке не должно
зависеть от того, какого бога он предпочитает и на каком языке его славит.
Суди по делам.
нигде нельзя. А мы жили дружно -- карачаевцы, черкесы, русские, абазины,
ногайцы... Первые годы Севера трудно переживали, как и все. Тоже дружба
выручала.
законам, каким бы большим ни был дом, в нем не может быть более одной кухни,
более одного бюджета -- все живущие под одной крышей отдают заработанное
главе семьи, питаются вместе, покупки делают на выделяемые им хозяином дома
деньги.
и положено, инициатором отъезда на Север, к дяде, который с 1972 года, с
самого начала освоения Медвежьего проживал в Надыме, был муж. На сомнения
жены он ответил: "Мы -- не дети, мы -- семья, а я -- мужчина. Надо
отделяться".
Пангоды. Мужа взяли по специальности, водителем. Любовь, которая только
перед отъездом на Север получила диплом выпускницы Ставропольского Ордена