спокойно поразмышляет, подведет некоторые итоги, конечно.
наступила осень...
природу доставляло ему минутные радости, но не давало успокоения.
вернее, его очень скоро не стало.
с Ингой растворялись в волнах красок, запахов, звуков...
природное предназначение... Но что наперекор этому может сейчас сотворить
он, Роман, последний оплот Капы и Инги в земной жизни, он, который, так
ничего и не смог для них - всех троих - сделать, но лишь сам, последний из
них, - стал бесполезной формой, пустой тенью?..
от Романа или даже, благодаря его бесконечным усилиям, всегда, ежеминутно
оставались с ним, стояли бы перед ним живой картинкой, наделенной движением
и звуком, - что тогда? Что бы изменилось - вокруг? В чем смысл призрачного
движения, которое происходит внутри него, Романа - того, который
неподвижен?..
плавание, уверенно расправив свободный парус с надписью: "Капелька и Инга"?
Почему языческие боги отвернулись от него? - Капа говорила, что они каждому
дают свою роль.. Да, она так и говорила, каждому - полезную роль, если не в
настоящем, то в будущем, вечном. Стоп!...
Рассмеялся.
ненужным Капе и Инге в этом "настоящем" мире и, тем более, - что, впрочем,
совсем неважно, - самому этому миру, который, между тем, равнодушно и в то
же время назойливо, жестоко окружал и никогда до конца не отпускал Романа от
себя, то он должен идти к ним - к Капе с Ингой, он даже понял - как.
светлое прошлое, наполненное Капелькой и Ингой, сплести это в счастливый
сверкающий сноп, вихрь, в первый и последний раз испытать блаженство
языческого, шаманного транса, полного единения с абсолютной природой - и во
всем этом восторженном , упоительном смерче услышать, увидеть ответ на
вопрос о сегодняшнем предназначении Капельки, Инги, Романа. И если языческие
боги, идолы, кумиры - кто-нибудь! - не дадут ответа на этот вопрос-отчаяние,
Роман должен без колебаний войти в неподвластное времени - вечность, стать,
как и его любимые, - землей, светом, звуком...
ударили первые раскаты грома. Он подставил ночному дождю ладони, лицо, ловил
ртом струи. Промок, засмеялся до счастливого плача, закричал, закружился
радостно, разбрызгивая с тела и одежды дождевую воду. Подошел к бордюру, без
страха посмотрел вниз. Нет, еще минуту. Теперь прошлое... Улыбаясь, вспомнил
свадебное путешествие, которое он и Капа проделали с рюкзаками на плечах.
Побережье горной Абхазии: ночное море, вечер на озере Рица, Новоафонская
пещера... Прикрыл веки. И тогда -
шепотом изумрудных волн прохладно пригубила горячечное ожидание, утолила
безумное марево в утомленных, мокрых от дождя и слез глазах ...
тишина-полутон, лунное эхо и зрение-суть.
интегралом, тайным узором, языческим знаком, космическим символом,
приращением мысли.
пространство. Она отбирала от синтетической пыли и помещала в центр матового
озера, электрического неба, туманного созвездия.
лабиринтом, аэродинамическим туннелем в застывшую темноту. Был дух-красота,
но не было тепла, не было запаха, не было слова. Прошу слова, сказал Роман,
потерявший белковое тело, пластилиновым языком.
озвученным бликом, иронично блеснул побежавшей слезой, и мысль- Капля,
лишившись розовой талии, упала хрустальным шариком на зеркальный,
подсвеченный невидимой рампой пол.
нга! - нга! - га! - га-га-а-а...
отсчитав девять немых этажей, вниз, на мраморные тротуарные клавиши,
отчетливо пробежала по ним, издавая звуки, - звуки медленно собирались в
гармонические трезвучия, аккорды. "До-мажор", - заглядывая за бордюр и
вслушиваясь, считывал Роман, - "ля-мажор... Мажор...мажор!" - нечеловеческое
пространство развернуло свою нижнюю плоскость и понеслось навстречу Роману.
- "Все?.." - успел подумать Роман, прежде чем почувствовал удар.
разбитой головой, девятью этажами выше земли - на той же, парящей от теплого
бетона, крыше...
утреннего солнца, остановился, запрокинул голову и потянул в себя свежий,
еще морозный, но уже весенний воздух. Поводил плечами, заново примеряя
родную, неказенную одежду и сделал первый, сразу же уверенный шаг. Идти было
недалеко. Скоро миновав два квартала, он вошел в старый интернатовский парк
и, не боясь испачкаться, сел на первую попавшуюся, заледенелую, уже местами
мокрую, с прилипшими прошлогодними листьями скамейку возле качелей.
побежавшей было рыжей егозе, поймал ее за потертый рукав драповой униформы.
кладбищенской часовни, он заказал надгробье с короткой надписью: "Капельке
(Инге) от Романа и Клавиши". Огромный бородатый мастер, весь в каменной
крошке, переспросил, разглядывая эскиз : в аккурат так - псевдоним в титуле,
имя в скобках и так дальше в том же духе? без дат? Ни крестика, ни
звездочки? Пожал плечами: нет-нет, ничего, как скажешь, командир, твои дела.
Показывая, что не имеет больше вопросов, сложил бумагу вчетверо, сунул в
нагрудный карман.
улыбаясь и заглядывая за спину серьезного клиента, - что за рыжик? Ух ты,
огненная! А глаза-то, глаза - богиня! Где у меня здесь конфета была? - И
полез в карман, привычно стряхивая с фартука мраморную пыль.
ОГЛАВЛЕНИЕ