Чтение 34–й страницы книги ~Январские ночи~

вздумает удрать, его разыщут и предадут военному суду.
Землячка строго посмотрела на Иванова.
- На этот раз мы не объявим вам выговора за самоуправство.

Ноябрьская ночь

Землячка появилась перед солдатами как раз в тот момент, когда они
потянулись было обратно в казармы.
Солдаты были наэлектризованы событиями последних дней и все же медлили
сделать решительный шаг. Революционные события в Москве то нарастали, то шли
на спад, слишком много всяких людей приходило в казармы, среди них были и
большевики, и меньшевики, и эсеры, и даже монархисты. Солдаты рассказывали
Будзынскому, как дня два назад в Астраханские казармы забрел под вечер
какой-то полковник, не грозный и важный "отец-командир", который не вызвал
бы в солдатах ничего, кроме озлобления, примись такой снова звать их на
фронт, убеждать в необходимости довести войну до победного конца - такого
они могли бы и прикончить, - а почти что дед с нерасчесанной седой мужицкой
бородой, в потрепанной офицерской бекеше; он скромненько поднялся по
лестнице, неуверенно заглянул в неуютную громадную спальню, сел на чью-то
койку и принялся уговаривать солдат "не бросать на произвол судьбы
матушку-царицу" - полковник был старенький, пьяненький, глупенький. "Она
хоть и немка, - твердил он, - однако русская императрица и притом дама, а
дамам полагается уступать..." Полковника вывели за ворота и с миром
отпустили. Меньшевиков в третий или четвертый их приход проводили бранью и
даже пинками, очень уж заносчиво и учено они разговаривали; слушали только
большевиков и эсеров, и те и другие говорили с мужиками в шинелях на
понятном языке, но эсеры говорили о крестьянстве как о чем-то целом и
неделимом, деревня в их речах рисовалась каким-то патриархальным
сообществом, а большевики не идеализировали деревню, находили в крестьянской
жизни множество противоречий и призывали бедняков и середняков покончить с
зависимостью от мироедов.
- За кем идти? - задавались вопросом солдаты.
Работники Рогожского ревкома часто посещали казармы, один агитатор
сменял другого, и многие солдаты ждали лишь момента, чтобы присоединиться к
рабочим.
Однако большой массе людей, для того чтобы решиться на какое-то
действие, нужен толчок, нужно чтобы кто-то, кому эта масса верит и за кем
готова следовать, повел людей...
Землячка вышла из машины и побежала через ворота на плац.
- Куда вы, товарищи?! - крикнула она, подзывая к себе солдат. -
Поближе, поближе подходите.
Солдаты знали ее, в Астраханских казармах она бывала много раз, знали,
что ее речи всегда правдивы.
- Поосторожнее, Розалия Самойловна, среди солдат хватает эсеров, -
предупредил Наумов, но она его как будто не слышала.
Она стояла на перевернутом ящике, и по всему плацу разносился ее
звенящий голос:
- Товарищи! Солдаты! Кремль окружают рабочие! Они ждут вашей помощи...
Вокруг Землячки собралась толпа, солдаты все подходили и подходили.
- Товарищи, пошли! - закричала Землячка. - На последний и решительный
бой!
И вдруг по всему плацу прокатился густой неторопливый голос:
- Бой-то бой, это мы понимаем, а вот только за что, мил-женщина, бой?
А бой у Кремля уже начался, Землячка это знала, рабочие шли к Кремлю и
с Пресни, и от Бутырок, и из-за Москвы-реки...
Времени на разговоры не оставалось, кто идет - пусть идет.
- Товарищи, дорогие, промедление смерти подобно! - воскликнула
Землячка. - Спрашиваете - за что бой? Скажу лишь одно. За землю! Съезд
Советов в Петрограде принял декрет. Вся земля - помещичья, монастырская,
церковная, удельная переходит во владение волостных земельных комитетов.
Нужна вам земля? Хотите ею владеть? Так идите и выбивайте из Кремля
помещичьих сынков!
На мгновение на всем огромном плацу воцарилось глухое молчание. И разом
нарушилось хриплым отрывистым выкриком:
- Ур-ра-а-а!..
Солдаты устремились к воротам, одни торопились прямо на улицу, другие
забегали в казармы за винтовками.
Людей несло стремительно, шумно, как весенний паводок, который не
удержать никакими силами.
Землячку тоже вынесло на улицу в общем потоке.
Внезапно возле нее возник Будзынский.
- Розалия Самойловна, так нельзя, - осуждающе сказал он. - Вы совсем
затерялись, так и разминуться нетрудно.
Вместе с ним к Землячке подошло человек двадцать, один к одному,
молодые парни в штатской одежде - внимательные задорные лица - и у каждого
рука в кармане.
- Это на сегодня ваша личная гвардия, товарищ Землячка, - пояснил
Будзынский. - Все из "Союза рабочей молодежи". Ни вы от них, ни они от вас
никуда.
Он сделал еще шаг, стал совсем вплотную к Землячке и, приглушая голос,
обеспокоенно спросил:
- А оружие у вас есть?
Землячка отрицательно покачала головой.
- Ну ничего, сейчас достанем, - произнес он озабоченно.
- Не надо. - Землячка еще раз отрицательно покачала головой и виновато
сказала: - Я ведь не очень-то умею...
Будзынский снисходительно усмехнулся и тут же исчез, а Землячка сразу
очутилась в центре подошедшей к ней группы.
Человеческий поток стремился к центру города, в него вливались все
новые и новые группы рабочих, и вскоре солдаты растворились в массе штатских
людей, стекавшихся со всех улиц и переулков Рогожского района.
Со всей Москвы рабочие спешили к Кремлю.
Стараясь не отстать, Землячка торопливо шагала по Солянке...
Ночь еще стояла в Москве, громады домов затаились во тьме, не подавая
признаков жизни, и если и попадались где встречные прохожие, они тонули в
бесконечном потоке людей.
Но даже этот непреодолимый поток не мог ни смять, ни оттеснить
сумрачную очередь молчаливых женщин с кошелками и сумками в руках. Они
цепочкой выстроились по тротуару возле булочной и ждали утра, когда можно
будет выкупить полагающийся им по карточкам хлеб.
Революция совершалась и ради этих женщин, подумала Землячка, но им не
было дела до революции, ради революции они не побегут к Кремлю, вот если бы
там выдавались булки... Их тоже можно понять!
Толпа выплеснулась на Варварскую площадь, и вот она уже за стенами
Китай-города, в нервной спешке люди растеклись и по Варварке, и по Ильинке,
и по Никольской, людьми овладело нетерпение, рабочие отвергли соглашение с
юнкерами и готовы к бою - овладеть Кремлем, изгнать защитников свергнутого
режима...
Металлисты из Симоновской слободы, печатники из Замоскворечья,
текстильщики Пресни заполнили Красную площадь.
Все на площади подравниваются, отряд к отряду, командиры становятся во
главе колонн.
Одним дыханием дышит народ на площади.
Еще ночь, но вот-вот забрезжит заря. В предутренних сумерках
черным-черны зеленые треугольники на куполах Василия Блаженного.
Единственная неповторимая ночь, последняя ночь перед восходом новой
жизни.
Из-за стен Кремля доносятся выстрелы. Рабочие уже там, за древними
этими стенами.
Может быть, именно ради этого мгновения и жила Землячка на земле.
Она испытывает полное слияние со всеми, кто рядом с ней, кто
устремляется сейчас в Кремль, кто уже находится там, и ощущение юношеского
весеннего восторга наполняет все ее существо.
Великое половодье! Теперь ни задержать его, ни изменить направление.
Сейчас она только песчинка в бурном потоке. Как и отряд, в котором движется
Землячка, сотни подобных отрядов сливаются в единое движение народа.
По двое, по трое выбегают юнкера из Спасских ворот и крадучись
скрываются в тени храма Василия Блаженного.
Землячка торопится к Спасским воротам.
Вот выбежали еще три юнкера с винтовками, метнулись навстречу и сразу
кинулись в сторону, скрылись за выступом ворот, им не проскочить уже мимо -
и показались снова, уже без винтовок, побросали их, идут, неуверенно
поднимая руки.
- Заберите их и отведите в Торговые ряды, там собирают пленных, -
распоряжается Землячка. - Да смотрите, чтобы не убежали.
- А на что их? - спрашивает один из парней, шедших вместе с Землячкой.
- Чего с ними возиться? Отпустить, и все тут. Они же сдались, винтовки
побросали, пусть себе идут...
- Нет, - твердо говорит Землячка. - Отведите и сдайте, там разберутся.
Без большой охоты двое парней эскортируют пленных к Торговым рядам.
- Зря их забрали, только время тратить, - произносит кто-то еще не без
упрека в сторону Землячки. - Такие же ребята, как и мы...
- Такие, да не такие, - говорит Землячка. - Не спешите карать, но и не
спешите миловать. А винтовки хорошо бы подобрать. Пригодятся.
Часть спутников скрывается за выступом ворот.
- Подождем, - говорит Землячка остальным.
И почти сразу же до нее доносится срывающийся мальчишеский голос:
- Погодите!
Парень с белым от ужаса лицом подбегает к Землячке.