сделал, крепко взяв в оборот заместителя главврача.
разобравшись в обстоятельствах, поставил он вопрос перед явно страдающим
ожирением замом.
обязана это сделать.
перевел взгляд на миловидную девушку в кокетливо облегающем халатике.
обиженно заморгала, не чувствуя за собой никакой вины.
дело вытирал платком солидную лысину.
поняли, что это не наш больной. В травматологии не разобрались должным
образом и спихнули нам.
перепихнули дальше. Я правильно понимаю?
медика.
отпасовали?
повторяю ваши слова. Или спихивают только в травматологии? Вы, значит,
переправляете по принадлежности? - Он постарался поточнее передать
интонационное звучание. - Если так, то прошу прощения... Короче говоря,
куда направлен больной?
по нейрохирургии.
Крелин. - Не будем терять времени. Ведь все ясно: больной не их, его
переправили по принадлежности, а эта милая девушка, не обнаружив
заполненной карты, забыла сделать запись в журнале. С кем не бывает?
действительно ясное. Но мы еще вернемся сюда...
ни горести людские не могут длиться до бесконечности. Рано или поздно, но
всему приходит срок перемен. И в этом свойстве жизни таится великое
утешение. Будь иначе, она могла бы обернуться нескончаемой мукой.
объявилось, как по щучьему велению: запись в книге, история болезни за
номером девять тысяч семьсот двадцать три, амбулаторная карта и даже
сопроводительные листы, которые недоверчивый Борис Платонович совершенно
напрасно отнес к категории мифических. Они пребывали в первозданной
целости, то есть в двух экземплярах, потому что перевозившая больного
бригада, точнее входившая в нее сестра, позабыла в хлопотах оторвать
положенную половину. Так и передавали человека из рук в руки вместе с
бумагами (рентгенограмма черепа тоже нашлась), и никто не обратил внимания
на "пустяк".
Распутать столь безнадежно, хотя и без всякого умысла, запутанный узел
воистину мог лишь следователь, притом столь цепкий и многоопытный, да еще
с помощью криминалиста из уголовного розыска.
расчувствовался, что даже поцеловал руку пожилой даме, заведовавшей
отделением, в котором - в это все еще было трудно поверить - находился в
данную минуту больной.
он, выслушав подробный рассказ о предпринятых медицинских мерах.
похвалу. - Просто самый элементарный долг.
исключения. Был бы человек, а документы найдутся.
хоть одним глазом?
вас, как я понимаю, исключительный случай?
какую-нибудь секунду.
дому затемно, когда в простом геометрическом узоре спящих окон можно было
насчитать лишь два-три освещенных квадратика. Служебная машина на такой
случай была не предусмотрена - чином не вышел, а ехать предстояло через
весь город. Сначала на метро с двумя пересадками, затем автобусом.
и он совершенно не представлял себе, с кем придется иметь дело. Звонить в
справочную почему-то не захотелось. Да и что существенного она могла
сообщить? Разве только место работы?
застать его дома отнюдь не проблема. Для этого не только не требуется
вставать ни свет ни заря, но вообще удобнее явиться с визитом попозже,
поскольку Гордей Леонович предпочитает работать ночью, а утром поспать.
него, события этого дня складывались так, что привычный распорядок в семье
Бариновичей оказался подорванным на корню. Виновником переполоха был
старший сын, Валя, образцовый первоклассник, ревностно переживавший
золотую зарю ученичества. Получив от учительницы домашнее задание по части
озеленения класса, он учинил такой разор, азартно передвигая горшки, что
переполошил всю квартиру. Опрокинув мамин любимый столетник, он заодно
ухитрился засыпать землей глаза младшему брату, Марику. Как потом
выяснилось, разбуженный бурной деятельностью Марик проявил некоторое
неудовольствие, за что и был немедленно покаран. На его рев выскочила
пятилетняя Танечка и, приняв посильное участие в завязавшейся потасовке,
тоже залилась горестными слезами.
и не такие виды хранительница домашнего очага, Ирина Борисовна молниеносно
воздала каждому по деяниям его. Возмутитель спокойствия был временно
интернирован в ванной, последствия стычки, включая перепачканные
черноземом простыни, ликвидированы, а все пострадавшие получили
медицинскую помощь.
семье вновь воцарились мир и благоволение. Лишь на лице темпераментного
первенца не истаяли до конца мрачные знаки. Надменно отказавшись от
утренней трапезы, он не только не добился признания своих особых,
сопряженных с общественным положением прав, но был вытолкнут в школу на
целый час раньше, причем без вожделенного цветка. Вместо предвкушаемого
триумфа ему предстояло испить нестерпимую желчь унижения.
незнакомого дядю, который уже тянулся к пуговке звонка. Оба были
обрадованы и смущены неожиданной встречей.
спросил Люсин. - Он не спит?
пуговицу, торжествующе возвратился назад.
правилу, всякое выяснение отношений при чужих считалось недопустимым.
на блистающие лаком янтарные полы, не зная, надо ли ему разуваться. - Могу
я видеть Гордея Леоновича?
провела его в маленькую, сплошь заставленную книжными полками комнату, где
не так бросались в глаза следы утреннего беспорядка. - Присаживайтесь, он
сейчас выйдет, - улыбнулась она, поспешно прибирая раздвижной диван.
заталкивает в ранец горшок с традесканцией. А ведь ему уже дважды
выдавались деньги на покупку в цветочном магазине! Ничего не поделаешь,
приходится терпеть.
памятью на лица, он на всякий случай поприветствовал Люсина, как доброго
знакомого.
пожатии руку и выжидательно примолк.
нерешительно, словно что-то ему мешало, потянулся за служебным
удостоверением. Этот чудаковатый человек с воспаленно припухшими веками
определенно не подходил ни под какие стандарты. С удостоверением лучше
было повременить.
Мережковский Дмитрий
Суворов Виктор
Маккэфри Энн
Русанов Владислав
Афанасьев Роман