read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



моей веры, переехав на авеню дю Буа, -- сохранилось не многое. Плафоны, падения
которых я опасался, когда произносили мое имя, под которыми я до сих пор
испытывал бы что-то от былых страхов, былого очарования, нависали над гостями
какой-то безразличной мне американки. Само собой, не в вещах заключена их сила,
и, раз уж мы сами наделяем их ею, какой-нибудь юный студент-буржуа, должно быть,
испытывал в этот момент перед особняком на авеню дю Буа те же чувства, что
когда-то я испытал перед старым дворцом принца де Германт. Просто он был еще в
возрасте верований, а я его минул, и я потерял уже этот дар, как, взрослея, мы
теряем способность разлагать на усваиваемые части, подобно детям, молоко.
Поэтому-то взрослые вынуждены, из некоторой осторожности, пить молоко маленькими
глотками, тогда как дети сосут его сколько хотят, не перехватывая дыхания. По
крайней мере, в переезде принца де Германт то было для меня хорошо, что экипаж,
в котором я предался этим размышлениям, должен был пересечь улицы, шедшие к
Елисейским полям. Они тогда были худо вымощены, но как только экипаж попал туда,
я оторвался от своих мыслей из-за необычайной плавности, ощущаемой нами, когда
коляска катится ни с того ни с сего легче, мягче, безшумно, словно открылись
ворота парка и мы заскользили по аллеям, покрытым мелким песком и усышкой
листвы. Вещественно ничего не произошло; но вдруг я почувствовал, как внешнее
противодействие устранилось, потому что мне не нужно было больше применяться и
внимать, как обычно, даже если мы в этом не отдаем себе отчета, чему-то новому:
ведь улицы, по которым я проезжал, это были те же, забытые так давно улицы,
которыми я ходил когда-то с Франсуазой к Елисейским полям. Земля сама знала, где
должно пройти; ее постоянство победило. И, как авиатор, который только что
тяжело катился по земле, внезапно "оторвавшись" я медленно вознесся к молчащим
вершинам воспоминания. Эти улицы Парижа всегда будут представляться мне в
каком-то другом веществе, нежели другие. Когда я проезжал угол улицы Руаяль (
там когда-то стоял уличный торговец фотографиями, Франсуаза от них была без ума
), за который я поворачивал сотни раз, мне показалось, что экипажу ничего не
оставалось, как повернуть и самому. Я пересек не те же улицы, исхоженные
сегодняшними гуляками, я пересек ускользающее, нежное и грустное прошлое.
Впрочем, оно состояло из многих прошедших, и я с трудом мог распознать причину
моей грусти, -- объяснялась ли она встречами с Жильбертой, временем страхов, что
она не придет, близостью дома, куда, как сказывали мне, Альбертина ходила с
Андре, значению философской тщеты, которое принимает миллионы раз исхоженная
нами по ходу какой-нибудь страсти дорога, -- страсти уже не длящейся и не
принесшей плода, как, например, та страсть, испытывая которую я поспешно,
лихорадочно выбегал из дому после завтрака, чтобы посмотреть на совсем свежие
еще афиши "Федры" и "Черного домино"228, морщащиеся от клея. Мне не очень-то
хотелось слушать концерт у Германтов целиком, и когда экипаж достиг Елисейских
полей, я попросил остановиться; я чуть было уже не вышел, чтобы немного
прогуляться, когда меня поразило неожиданное зрелище, представшее моим глазам в
другом, остановившемся уже почти экипаже. Сгорбленный мужчина с неподвижными
глазами, скорее усаженный, чем сидевший в глубине, производил примерно те же
усилия, чтобы держаться прямо, какие произвело бы дитя, которое просили вести
себя прилично. Под его соломенной шляпой виднелись необузданные дебри совершенно
белых волос; белая борода, как те, которые снег лепит к статуям в общественных
садах, струилась с его подбородка. Рядом с Жюпьеном, готовым для него
разорваться на части, сидел г-н де Шарлю, только-только оправившийся от
апоплексического удара, о котором мне не сообщили ( я знал только, что он ослеп.
Но речь шла лишь о преходящих расстройствах. Он снова видел ясно ); в нем,
словно в результате действия своего рода химического реактива, проявился
невиданный доселе ( если только раньше барон не красился -- теперь ему это могли
запретить, чтобы избежать переутомления ) низвергавшийся прядями в его космах и
бороде, перенасыщенными им, словно бы они были гейзерами, -- сверкающий металл,
чистое серебро, одновременно придавая старому свергнутому принцу шекспировскую
величественность короля Лира. Глаза не остались в стороне от этой тотальной
конвульсии, металлургического истощения головы, и, обратным следствием того же
феномена, потеряли свой блеск. Сильнее всего впечатляло то, что это утраченное
сверкание было в какой-то связи с его духовным благородством, что физическая и
даже интеллектуальная жизнь г-на де Шарлю пережили его аристократическую
гордость, составлявшую с ним, как одно время казалось, единое тело. В это время,
наверное, также направляясь к Германтам, проезжала в виктории229 г-жа де
Сент-Эверт, -- раньше барон считал, что она недостаточно для него изысканна.
Жюпьен, заботившийся о нем, как о дитяти, шепнул ему на ухо, что это знакомое
лицо, г-жа де Сент-Эверт. Тотчас, с невероятным усилием, но не меньшим
прилежанием больного, желающего показать, что он способен на тяжкие еще для него
движения, г-н де Шарлю снял шляпу, нагнулся и наклонил голову -- столь же
почтительно, словно бы перед ним была не г-жа де Сент-Эверт, но королева
Франции. Может быть, сама затруднительность такого приветствия на этот поступок
и побуждала, ибо г-н де Шарлю знал, что он еще больше растрогает мучительным, и,
стало быть, вдвойне похвальным для больного действием, равно и лестным для той,
кому он предназначался, -- потому что больные, как и короли, несколько утрируют
свою любезность. Может быть, в движениях барона было что-то от расстройства
координации, последствий расстройства костного и головного мозга, и эти жесты
несколько выходили за рамки его намерений. Сам я увидел в этом какую-то
квазифизическую мягкость, равнодушие к жизненным реалиям, разительное в людях,
осененных уже крылом смерти. И это изменение проявлялось не столь отчетливо
серебряными залежами в шевелюре, сколь этим бессознательным светским смирением,
переворачивавшим социальные устои, склоняющим перед г-жой де Сент-Эверт, -- как
оно склонило его бы и перед последней американкой ( которая на собственном опыте
смогла бы, наконец, узнать любезность барона, практически недоступную ей доселе
), -- обладателя самого неприступного снобизма. Ибо барон еще жил и думал, его
мысль не была поражена. Это приветствие барона, услужливое и смиренное, еще
внятнее, чем хор Софокла об униженной гордости Эдипа, внятнее, чем сама смерть и
любая траурная речь, говорило, как хрупка, как преходяща любовь к земным
почестям, любая человеческая гордость. Г-н де Шарлю, не согласившийся бы ранее и
ужинать с г-жой де Сент-Эверт, теперь приветствовал ее почти земным поклоном.
Быть может, он попросту забыл о ранге лица, с которым здоровался ( статьи
социального кодекса могли быть вычеркнуты ударом, как и любая другая область
памяти, и это-то и объясняло сам факт приветствия ), может быть,
некоординированность движений сместила в плоскость мнимого смирения его
колебание, -- только не то высокомерное колебание, которое он изобразил бы,
установив личность проезжающей дамы. Он здоровался с ней с вежливостью детей,
робко пришедших поздороваться с гостями на зов матери. Вот он и стал ребенком,
ребенком, правда, без детской непринужденной гордости.
Для нее принимать знаки уважения г-на де Шарлю было вершиной снобизма, а для
барона этой вершиной было в этих знаках ей отказывать. Но эта недоступность и
исключительность, свойственные, как ему удалось внушить какой-нибудь г-же де
Сент-Эверт, только ему, была им же и уничтожена с одного удара -- прилежной
кротостью и боязненным усердием, с которыми он снял шляпу, откуда струились --
всг то время, когда его голова была почтительно непокрыта с выразительностью
какого-либо Боссюэ230 -- потоки серебряных косм. Жюпьен помог барону спуститься,
я поздоровался с ним, он что-то затараторил, -- но так неразборчиво, что я не
понял и слова, и когда я третий раз попросил его повторить, он нетерпеливо
дернул руками, -- меня это удивило, потому что лицо его сохраняло
невозмутимость, оставшуюся, наверное, в наследство от паралича. Но как только я
освоился с этим словесным прошептываемым пианиссимо, я понял, что болезнь не
затронула его душу. Впрочем, он состоял из двух баронов, -- если не считать
других. Его ум горевал всг время, что дошел до афазии, что барон произносил
какое-либо слово или звук вместо других. Но как только на деле ему случалось
ошибиться, второе, подсознательное "я" г-на де Шарлю, столь же жаждавшее
возбуждать зависть, как первое -- сострадание ( и не пренебрегавшее, как первое,
кокетством ), подобно руководителю оркестра, музыканты которого сбиваются,
немедленно останавливало начатую фразу, и с бесконечной изобретательностью
увязывало что-то выскочившее со словом, в действительности сказанным вместо
другого, но которое он как бы -- в итоге -- выбрал. В целости была даже память,
откуда -- впрочем, не без кокетства, довольно для него изнурительного, -- он
извлекал старые и незначительные воспоминания, затрагивающие мое прошлое, чтобы
показать, что сохранил ( или уже обрел ) ясность ума. И не пошевельнув головой,
глазами, ни единым отзвуком не изменив голоса, он сказал мне, в частности: <<
Смотрите-ка, на этом столбе совершенно такая же афиша, как та, перед которой я
впервые увидел вас в Авранше231, -- то есть нет, в Бальбеке >>. И действительно,
это была реклама того же продукта.
Поначалу я с трудом мог различить, что он говорит, -- так в комнате с закрытыми
занавесями поначалу не видно ни зги. Но как глаза к сумраку, мои уши вскоре
приучились к этому пианиссимо. Мне также кажется, что когда барон говорил, оно
постепенно крепло, -- и то ли слабость его голоса отчасти объяснялась нервными
боязнями, рассеивавшимися, когда кто-нибудь отвлекал его и он больше о них не
думал, либо же, напротив, эта слабость действительно соответствовала его
состоянию, а по ходу разговора непродолжительная сила его голоса была вызвана
наигранным возбуждением, мимолетным и, скорее, зловещим, о котором посторонних
предупреждали: << Ему уже лучше, не напоминайте ему о болезни >>, -- но
последней, напротив, эта сила способствовала, и болезнь не медлила вернуться.
Что бы то ни было, барон в этот момент ( и даже принимая во внимание мог
привыкание ) бросал свои слова с большим напором, подобно приливу, кидающему в
ненастье сученые волны. И остаток недавнего приступа слышался в глубине слов,
словно шум громыхающих булыжников. Впрочем, беседуя со мной о былом, --
наверное, чтобы показать, что у него не отшибло еще память, -- он воскрешал его
в несколько траурном порядке, хотя и без печали. И он перечислял родных,
близких, которых не было больше, -- однако казалось, не столько сожалея, что они
умерли, сколь радуясь, что ему довелось пережить их. Казалось, воспоминание о
кончине этих людей яснее напоминало ему о собственном выздоровлении. С разве что
не триумфальной жестокостью он повторял монотонным голосом, слегка заикаясь с
приглушенными могильными резонансами: << Аннибал де Бреоте, мертв! Антуан де
Муши, мертв! Шарль Сван, мертв! Адальбер де Монморанси, мертв! Босон де
Талейран, мертв! Состен де Дудовиль, мертв! >> Казалось, что слово "мертв"
падает на этих покойников как лопата тяжкой земли, брошенной могильщиком,
которому хотелось бы закопать их поглубже.
Герцогиня де Летурвиль решила пропустить утренник принцессы де Германт,
поскольку еще недавно она была очень больна; в эту минуту она шла мимо нас;



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 [ 34 ] 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.