Чтение 34–й страницы книги ~Додж по имени Аризона~

- Класть будешь ложку в пасть! Отвечай как полагается!

- Виноват, товарищ старшина. Старший сержант Малахов согласно приказу комбрига Клименко прибыл для получения снаряжения.

- Так-то лучше, - ухмыляется пират и руку мне протягивает: - Держи пять, разведка, дружить будем. Старшина Розвалюк Василий Петрович, морская пехота. Для наших - Вася. Давно оттуда?

- Сергей. Недавно.

- Как... там?

- А хорошо, - отвечаю. - Бьем фрицев в хвост и гриву!

- Эт, - мечтательно так говорит старшина, - хорошо есть. Жиль, - на француза кивает, - уже тут всем нашим уши про свою la belle France прожужжал. А вот как там мой родной Николаев поживает - это он спросить не догадался.

- Ну, - говорю, - сводку голосом Левитана я тебе не воспроизведу, но то, что свободен твой любимый город, - это такая же правда, как то, что я сейчас перед тобой стою.

- Я, - Василий замолк, зубами скрипнул... - Он же мне по ночам снится. Как в 39-м на Северный флот угодил... всего один раз на побывку вырвался.

- Так ты что, - спрашиваю, - с корабля сюда?

- Еще скажи "с кораблем". Сюда я, братишка, прямиком из города Сталинграда. Мамаев курган - слышал про такое?

- Доводилось.

- Вот на нем меня и приложили. Да так, что аж сюда зашвырнуло. Не всего, правда, - на ногу кивает, - ну так лучше здесь на одной скакать, чем с обеими в земле лежать.

- И то верно.

- Еще бы. Ну че, разведка, пойдем, покажу, чем богаты-рады.

- Мне-то, - говорю ему, - много не надо. На десятерых.

Василий остановился, оглянулся на меня...

- Ну, ты, разведка, даешь - много не надо! Я тут, понимаешь, над каждым штыком трясусь, а ты... у тебя ж, говорят, арсенал уже собрался - не меньше моего.

- Да мало чего, - говорю, - люди скажут. Минометов вот у меня нет.

- А пушки?

- Пушки нет, снаряды имеются. К нашей 76-ти, полная полуторка. Нужны?

- Нам, - бурчит старшина, - все нужно. Ты мне только палец дай, а уж руку до плеча я и сам оттяпать сумею.

- Добрый вы, - говорю, - дяденька, аж прямо страшно. Снаряды те в полном порядке во дворе замка Лико складированы, даже часовой при них имеется. Поправочка - два ящика я уже на взрывчатку перевел, а остальное в целости и сохранности.

- На взрывчатку... - ворчит старшина, - делать тебе, как я погляжу, нечего было. Взрывчатки я б тебе местной отсыпал, - ну да, думаю, синих пузырьков давешних, - а снаряды тут ни х... не сыщешь. Вытапливал, что ли?

- Ага.

- Хорошее дело, особливо когда без градусника.

Я уж не стал ему рассказывать, чем эти мои эксперименты закончились.

- А что, - спрашиваю, - с боеприпасами совсем худо?

Мне-то патроны нужны были, пожалуй, побольше самого оружия. С оружием-то... у Кары винтовка и "вальтер", да мои трофеи... для начала хватило бы. Да толку в том оружии, если патронов к нему даже не кот наплакал, а того меньше. А без них... стрелять-то научить можно, а вот попадать - фигушки!

- С припасами полегче, - говорит Василий. - Тут гномы наладились патроны переснаряжать, так что совсем на голодном пайке держать не буду. Но... чтобы гильзы сдавал все до последней, ясно? Утром гильзы, вечером патроны - только так и никак иначе. Усек?

- Аллес гемахт.

- Оружие мы тоже клепать пытаемся, - продолжает старшина, - помаленьку. Жиль вон - автоматы, Алеша Нилов, он сейчас в столице остался, - тот пытается с гномами станки водяные наладить. Если получится - тогда и стволы можно будет нормальные делать, с нарезами и вообще...

- То-то вы Жиля как простого курьера почем зря гоняете.

- Серж, - вмешивается француз, - ты не есть прав. Я сам вызвался служить коронным курьером. Собирать автоматы я могу очень редко... нет деталей.

- Может, - осторожно так начинаю, - я, товарищ старшина, чего-то не понимаю, но вы тут на скудость и безрыбье жалуетесь, а по окрестностям, между тем, добра валяется - выходи и подбирай. Мне наш поп с ходу три позиции выдал.

А старшина хитро так в усы ухмыляется.

- Небось, - говорит, - было это день, этак, на второй-третий?

- Положим.

- Ну а после поп твой еще такие подарки подкидывал?

- Нет, а что?

И ведь верно, думаю, ничего мне больше Иллирий не сообщал. Я-то значения большого не придал - мало ли что, может, затишье на фронте или просто не сезон.

- А то, - отвечает Василий, - что не один ты у нас такой умный... к счастью нашему. Голову я тебе всей этой небесной механикой забивать не буду, тем паче что и сам в ней рублю не очень. Если очень хочешь - сам какого-нибудь мага найдешь и допросишь с пристрастием. А по сути - вещи в этот мир попадают обычно следом за человеком.

И вот тут уж я стал как вкопанный. Как там Жиль говорит - о-ля-ля. Выходит, "студер" и полуторка с истребителем - это мое как бы приданое.

- Стоп, - говорю, - а как же... вон в замке Лико полный подвал всякого хлама нашенского. И все задолго до меня насобирали. "Додж" мой тоже первым сюда угодил.

- Разведка, - кривится старшина. - Я ж тебе простым русским языком говорю - сам в этом не силен. Ежели ты без того, чтобы все до основанья раскопать, жить не можешь, так я тебе благодатных лекторов обеспечу. А пока давай тем делом займемся, за которым тебя непосредственно прислали.

Наклонился он над ящиком и вытаскивает на свет... ну, ствол у этой штуки, положим; от "сударева", а вот все остальное...

- Товарищ старшина, - возмущенно так говорю, - вы, извиняюсь, за кого меня держите? Мне ж во вражеский тыл ползти, а не к теще на блины!

- Во-во, - кивает Василий. - Ты во вражеский тыл, а потом орки нас из наших же автоматов лупить будут.

Я только руками развел.

- Ну, спасибо, - говорю, - дядя. Утешил, нечего сказать. Как по тебе, погляжу, так лучше, чтобы все это оружие тут и гноилось. Плевать, что люди без него будут головы класть, главное - чтобы подотчетный инвентарь был в сохранности. Так, что ли?

- Нет!

- А вот... создается впечатление.

Дальше уже знакомый... как это... ритуал пошел. Торговля, гром и молнии на голову оппонента. "Выбивать" - это ведь тоже искусство тонкое. Видели, знаем. Простых разведчиков все эти снабженческие шуры-муры не касались, а вот меня наш старшина порой припахивал, как самого образованного. Благо я еще и с баранкой дружен. Так что пришлось поездить. Ну и насмотрелся. В общем, все, как и в любом другом деле, от человека зависит. Другой и с десятью "гумагами" "законного" не получит, а вот наш старшина с пустым кузовом никогда не возвращался. Понятно, что разведка фору имеет - всякие там портсигарчики да зажигалочки, но все равно - мы лично твердо знали, что если старшина Раткевич сказал "достану" - хоть яблочки молодильные, хоть личное авто Геринга! - через неделю будет. Ну а если капитан приказал - то будет завтра.

Вот и сейчас припомнил я кое-какие его уроки нехитрой житейской мудрости - и сторговались мы с Василием на трех винтовках и двух "шмайссерах". Плюс еще кой-чего в хозяйстве настоятельно необходимого - диск запасной к моему "ППШ", часы наручные, а то без точного времени совсем уже неуютно стало, а главное - бинокль. И не какой-нибудь хлам, а настоящий "Карл Цейс". Хоть и спорить за него пришлось чуть ли не больше, чем за все остальное, вместе взятое, ну да он того стоил.

Ладно.

Дальше уже не так интересно было. Пришлось, конечно, еще по замку побегать взмыленной савраской, да так, что и не заметил, как вечер наступил. А вечером...

* * *

Я сначала вообще на этот праздник идти не хотел. Потом подумал - а почему бы и нет. Тем более что от Рязани, по всему видать, по-хорошему было не отвязаться - вбил человек себе, как говорил его тезка Аваров, "мысэл" в голову - и хоть ты кол на ней после теши.

Ладно. Вышли мы во двор, там уже трибуны - все-таки их весь день сооружали - готовы, тканью обтянуты, народ на них вовсю ломится. Вокруг всей арены получившейся товарищи с факелами почетным караулом стоят - в общем, параду быть!

- Ну что, - спрашиваю Кольку, - пойдем себе место отбивать?

Рязань по случаю праздника вырядился. Камзольчик новый синий - на ощупь почти как шевиот - нацепил, бляхи все полагающиеся. И аккордеон тоже не забыл.

- Не, - говорит, - наверх нам лезть ни к чему. Да и видно оттуда будет хуже. У меня другая идея была.

- Мне твои идеи... - говорю, - с меня и одной хватило для ознакомления.

- Во-он там, справа, - показывает, - видишь?

- Вижу. Бревно. Небось еще и деревянное.

- На него и сядем. Только сначала подкатим поближе.

Ну... гениальное техническое решение, просто сказать нечего. Странно, что он бочонок из замка приволочь не попытался. А то бы поставили рядом да булькали кружками.

- Слушай, - спрашиваю, - а аккордеон ты зачем приволок? Тоже выступать собираешься?

Рязань мяться начал.

- Да я, - смущенно так бормочет, - в общем-то не собираюсь. Разве что попросит кто.

- Ну-ну.

- Брось. Мы ж дворяне, кто нам чего сделает?

Тоже мне, думаю, боярин морской.

Кое-как подтащили мы бревнышко к факелоносцам, сели. Со стороны, наверное, прямо две кумушки деревенские на завалинке - только стакана семечек недостает для полноты образа. Народ окружающий косится, но не комментирует. То ли дворянам и впрямь такие выходки с рук сходят, то ли это они конкретно к Колькиным выкрутасам притерпелись.

Я еще головой повращать успел на предмет высматривания знакомых лиц. Разглядел комбрига в этой... королевской ложе и там же Виртиса засек - фигура у их сиятельства характерная, не спутаешь. А больше никого, как ни старался. "Цейс" бы... да не захотел я его с собой тащить. Толпа все-таки. Второй бинокль, если что, мне выдадут веков так через пять-шесть, когда товарищи с бородами технологию как следует отработают.

А потом коротко протрубили трубы, и на арену вышел дедок в ярко-красном - "коронный герольд", Рязань шепчет, - с седой окладистой бородкой. Прошел на середину, дождался, пока шебуршение в толпе окончательно стихнет, развернул перед собой первый метр свитка, который в руке держал, и начал:

- Сего дня, волею Ее Королевского Высочества принцессы Дарсоланы и Светлых Богов наших...

Голос у него был хорошо поставлен. Не хуже, чем у товарища Левитана. А вот с текстом дело хуже обстояло. Пока он свиток до конца дочитал, у меня глаза сами по себе схлопываться начали. А ведь, бывало, за немецким передним краем, где битый час ни одна травинка не шелохнется, наблюдал с рассвета до темна. Потому как раньше никуда с нейтралки не денешься.

Что-то, наверное, есть во всех этих официальных славословиях такое, гипнотическое. С дополнительным усыпляющим эффектом. Интересно было бы на практике проверить. Взять, скажем, какую-нибудь пластинку с речами фюрера и весь день перед атакой через громкоговоритель транслировать. Пластинку, кстати, можно еще и придерживать для достижения дополнительного занудства. И еще...

Стоп, думаю, что-то я растекся... мыслью по древу.

Товарищ в красном наконец зачитку завершил, поклонился - у меня руки сами по себе аплодировать дернулись, хорошо, опомнился вовремя - и ушествовал. А вместо него вышел эдакий старичок-боровичок, в шляпе типа "мухомор" и балахоне цвета пыльной паутины. Стал, повел посохом - я еще краем глаза заметить успел, что люди по сторонам все подобрались, шеи повытягивали - напружинились, как Витя Шершень говорил, - и вверх ракеты осветительные рванулись, золотистые. Взвились над замком и - бабах! - разорвались. Хорошо разорвались, так что замок тряхнуло и даже наше бревно подпрыгнуло. Или показалось, у меня же первый порыв был - "Воздух!" заорать и в щель нырнуть. А небо запылало от края до края - в смысле, от стены до стены, дело-то во внутреннем дворе было.

Салют, ежкин кот! Фейерверк! Их бы... под залп "катюш" разок, живо бы научились иллюминацию устраивать.

Это я, конечно, сгоряча подумал. А чуть погодя, когда отошел маленько и перестал за бревно хвататься, так мне и вовсе нравиться начало. Старичок-боровичок и в самом деле отличным мастером по этому делу оказался. Он и лошадок огненных по небу вскачь пускал, и облака разноцветные, с подсветкой, а под конец выступления соорудил уйму жуков-светляков и изобразил... ну, даже не знаю, как назвать... столкновение галактик, вот. Было в этом зрелище что-то космическое.

Так что, когда он закончил и поклонился, - орали мы с Колькой не хуже всех остальных.

Следом за ним двое выступали - маг и воин при мече и в кольчуге. Они, как я понял, какую-то историю в лицах представляли, Гамлета местного. Маг из дыма всяких чудищ выколдовывал, одно другого рогатее и зубастее, ну а воин этих чудищ, само собой, в капусту рубил. Оно конечно, чего ж дым не порубить, он-то отстреливаться не станет.

Дальше стайка девушек выскочила - группа местного народного танца. Ну а за ними и вовсе разномастный народ повалил. Кто во что горазд. Коротышки с бородами, которые гномы, те топорами доспехи всякие рубили, а на сладкое - железный брус расшалили, сантиметров двадцать в поперечнике. Я прикинул - ствол "тигру" таким топориком без проблем можно отчекрыжить.

После гномов какой-то местный чтец-декламатор вылез. Или поэт. Я так и не понял, свое он творчество читал или что-то каноническое. Скорее второе, потому как на вид парень молодой, лет двадцать с хвостиком, а текст уж больно тягучий и унылый.

Я даже заскучал.

И тут Кара выходит.

Платье на ней... то еще. Сверху треугольник алый, узенький, а юбка багряная хоть и прикрывает кое-как колени, но такая воздушная - при каждом повороте до ушей взлететь норовит, и видно ее насквозь. А на ногах ничего, босая.

Вышла она так на середину, кивнула коротко, словно перед схваткой рукопашной, - за кругом кто-то тo ли в бубен, то ли в барабан застучал - и пошла.

Я смотрю - и волосы у меня потихоньку шевелиться начинают, и бросает меня то в жар, то в холод.

Чтобы так танцевать... Не могу, слов у меня нет такое описать. Уж не знаю, чей это там дар, богa или богов местных, а только дается такое - раз в сто лет, да и то не подряд.

У нас так разве что цыганки могут, или вот еще испанку одну видел в фильме про интербригады. Но им до Кары, как луне до солнца - свет, да не тот.

А глаза у рыжей полузакрыты, и она даже не идет, а... перетекает, точь-в-точь как пламя. И не то пламя, что от костерка походного, а такое, что до небес, бешеное - не смей подходить! Такое над горящим домом встает! Или над самолетом подбитым, когда его летчик вместе с бомбами на цель направляет!

Ради такого специально родиться нужно. Когда стоишь, словно на краю бездонной пропасти и каждой этой секундой упиваешься. И остановить тебя не может ничто. У меня похожее чувство только один раз было, когда мы с пятого раза в траншеи на высоте ворвались, но там просто злость пьянящая от воронок, от крови, от снега опаленного, а здесь - счастье.

И вдруг дробь барабанная оборвалась. Кара посреди круга замерла, глаза медленно открыла, огляделась. Я только хлопать приготовился, гляжу - а она прямо ко мне идет и руки навстречу протягивает.

Тут Колька меня в бок кулаком пихает.

- Вставай, - шепчет, - и иди к ней. Нельзя сейчас отказываться.

Встал я, в голове черт знает что творится. Что же мне, думаю, изобразить-то такое? Я же городской, плясать в жизни не учился, это деревенские наши что хочешь изобразят - хоть вприсядку, хоть камаринского. А я разве что какой-нибудь фокстрот, да как после такого...

И вдруг вспомнил. Я, когда за год до войны пару недель в танцклассе отирался, нам учитель один раз танго показал, не то, что у нас танцуют, а настоящее, аргентинское. Один раз я его видел, да и то... а-а, была не была.

- Слушай, - шепчу Кольке, - "Утомленное солнце" сможешь изобразить? Вот и давай. Но если ты, Рязань, опять будешь как на гармошке - отвинчу башку и на башню закину.

И Каре навстречу шагнул.

- Ладно, - шепчу, - рыжая, раз напросилась - делай, как я!

Ежкин кот! Чего мы с ней там накрутили - не помню. Я ей чего-то там шепчу, а у самого только одна мысль в голове - как же ты, идиот, сапоги снять не догадался, наступишь ведь своей тушей - только косточки хрустнут.

Кое-как оттанцевал, сел, мокрый весь, словно не девушку невесомую вел, а мешки с углем по этой танцплощадке взад-вперед тягал. Рыжая переодеваться умчалась. Гляжу, а Колька на меня так смотрит, словно я только что "мессер" из винтовки завалил.

- Ну, - говорит, - ну...

- Да что "ну"? - спрашиваю.

- Ну, - говорит, - ты себя сейчас не видел - и до конца жизни об этом жалеть будешь.

Ладно. Остываю потихоньку, на представление поглядываю. После Кары, конечно, смотреть особо не на что. Рыцари эти, как и гномы, все больше разрубить чего норовят, а настоящих бойцов, вроде Арчета, почти не выходило. Я тоже сначала думал вылезти, из "ТТ" по тарелкам пальнуть или очередью чего-нибудь нарисовать, а потом опомнился. В самом деле, думаю, что я им - фронтовой ансамбль песни с плясками? Кара меня вытащила, ладно, заслужила, а на этих патроны еще тратить... ну их, думаю, в баню, а то и куда подальше.

А потом факелы почти все погасили.

- Что, - спрашиваю Кольку, - закончилось представление?

- Тихо, - бормочет, - сейчас самое главное будет. Принцесса выйдет.

- Ага, - шепчу, - а с чего это принцесса будет тут кривляться?

- Молчи, - говорит, - это у них древний обычай. Раз в год кто-то из правящей верхушки должен народу Эскаландер продемонстрировать.

Наверно, думаю, показать, что не сперли его за год и в ломбард не заложили.

Выходит. Видно ее с трудом, хорошо еще у меня глаза к темноте привычные. И меч этот ихний в ножнах перед собой держит.

Черт, думаю, как же она все-таки эту железяку тащить умудряется? Я, когда по арсеналу бродил, попробовал один такой двуручный секач приподнять, да махнул им - чуть вслед не улетел. Принцесса, она ведь тоже еще девчонка совсем. А Эскаландер этот против того меча втрое толще. Ей такое - все равно как мне батальонный миномет вместе с плитой на горбу уволочь. Да и длиной он - почти с нее.

И тут словно вспыхнуло. Потащила она этот меч из ножен, а лезвие сияет, как будто на него прожектор направили.

Ничего себе, думаю, иллюминация.

Ладно. Вытащила она его полностью, ножны куда-то в темноту отбросила и держит его острием вверх - добрый метр над головой. А потом я и не понял даже, что случилось. Был меч, и вдруг не стало его, а вместо него - круг светящийся.

Если б я уже на бревне не сидел - так и сел бы на землю. Ни черта ж себе, думаю, я как-то тросточку легкую попробовал вот так крутить - и то пальцы устают. А тут... не-е, думаю, явно без магии не обошлось.

Принцесса стоит себе, даже по сторонам не смотрит, а круги вокруг нее так и порхают, словно мотыльки. То вертикальные, то плашмя, то на всю длину, то у самых волос. Только свист тихий слышится.

И вдруг звон раздался, металлический такой, протяжный взвизг. Все замерли, принцесса тоже, меч чуть наклонила наискось, а на земле перед ней стрела валяется. Короткая, толстая, не от лука, а от самострела.

Я еще подумать успел - на лету отбила, - а потом такое началось. Хватай мешки - вокзал отходит! Меня чуть не затоптали. Еще бы - покушение на главу государства.

Глава 20

Следующее утро я, как и собирался, начал со знакомства с личным составом.

Познакомился... посмотрел на строй, зубами скрипнул, Шаркуну головой мотнул - отойдем, мол.

- Что-то не так, командир?

- Это же... - у меня комок к горлу подступил. - Это же мальчишки! Им еще... в лапту играть. А у нас... ты же сам понимаешь, мы же с тобой вчера...

А Ралль на меня недоуменно так смотрит.

- Кажется, - говорит, - я догадываюсь, что тебя беспокоит, Сергей.

Ну, спасибо, ежкин кот! Догадывается он! Гений!

- Наверное, в твоем мире этим мальчишкам позволили бы, как ты сказал, доиграть в куклы. Но у нас идет война, идет давно, и то, что юноша в пятнадцать лет уже воин, а в восемнадцать - ветеран, нам привычно. Моему первому легату было двадцать. Они и не ведают, что может быть по-другому.

- Что-то, - говорю, - вчера, когда я по лагерю шел, мне навстречу другие призывные возраста попадались.

- Странно ты изъясняешься, командир, - усмехается Ралль, - но смысл твоей речи мне ясен. В лагере ты видел наемников, у которых за плечами не одна сотня боев. А всех новобранцев гоняли на тренировку. - И, - продолжает, - позволь сказать, командир.

- Говори.

- Ты ведь будешь учить нас своему искусству боя? А этих, - кивает на застывший строй, - тебе будет научить легче, чем старых бойцов, которые все равно будут хвататься за твой...

- ...автомат...

- ...как за рукоять верного меча.

Вообще-то логичное соображение. Наверное.

Но вот для меня эти... пацаны, в сторону нового командира глаза косящие, - дети. Ну куда их... в тыл, как мамке под юбку! Успеют еще навоеваться!

Только никто их по домам не распустит.

У нас... помню, пришло как-то пополнение. Цыплячьи шейки из шинелей не по размеру. А на следующий день приказ на атаку. Занять господствующую высоту.

Весной это было. Снег уже сошел, земля раскисшая, на сапоги при каждом шаге по полпуда налипает. Так что бежать не получается, а получается лежать в этой жиже мордой и слушать, как пули вокруг хлюпают. А пулеметчик у фрицев был обстоятельный.

И что же мне делать, товарищ капитан? Подскажите, а?