Чтение 34–й страницы книги ~Ричард Длинные руки

Я отмахнулся.

– Уверен, победитель нас не тронет…

– Обессилеет? – спросила она.

– Нет, – ответил я с неудовольствием, – как ты понимаешь все примитивно! Добро всегда побеждает зло; значит, кто победил, тот и добрый. А раз добрый, то не съест. Даже не покусает. У него и зубов уже нет.

Глава 11

Не дожидаясь ответа, я потихонечку пошел вдоль стены, стараясь наблюдать за чудовищами только краем глаза, а то, говорят, они не любят, когда им смотрят в глаза.

Джильдина так же медленно пошла за мной, я слышал, как она шипит сквозь зубы, на спине между лопатками у меня началось жжение от ее злобного взгляда.

В центре зала два чудовища продолжали сотрясать воздух, стены и даже пол. Мы слышали звук тяжелых ударов, рев, рык, храп, надсадное сопение. Я ускорил шаг, но в дыру напротив вошел, а не вбежал, а вот Джильдина влетела с таким напором, что едва не сбила с ног.

– Ну ты и… Никогда ничего не делай без меня!

– Я просто чуть тебя опередил, – запротестовал я. – Ты же сама хотела так, верно?

– Да… ну да, конечно…

Она часто дышала, глаза закрывались, я дал ей сползти по стене на пол. Тяжелый мешок перекашивал ее на одну сторону, лямки врезались в плечи, как стальные цепи.

– Это было жутко, – прошептала она. – Даже не знаю… как обратно.

– Все думают только о себе! – укорил я. – Лишь я думаю только обо мне. Где пройдет олень, там пройдет и мамонт…

Она не отвечала, разгорающийся жадным огнем взгляд устремлен на раскрывшуюся комнату, которую охраняли бестолково слоняющиеся драконы. Я оглянулся и беззвучно охнул. От входа в темную бесконечность уходят два широких стола, заставленные тиглями, колбами, ретортами, мини-жаровнями, пузырьками, кувшинами и прочим малопонятным, но угадываемым по назначению инвентарем. Между ними в относительном порядке щипцы, пинцеты, ножи, пилки и пилочки, точильные камни…

Вдоль стен широкие деревянные полки из толстых, плохо обструганных досок, палец не просунуть между кувшинами всех размеров и расцветок: медных, глиняных, бронзовых, железных, даже серебряных, всевозможных чаш, частью закопченных и даже оплавленных. На других полках сундучки, ящички, корзинки с травами, а то и просто связанные веревочкой пучки засохших стеблей, лапы и головы жаб, ящериц и непонятных зверьков. С потолка свисают мумифицированные тушки уродливых летучих мышей, похожих на глубоководных рыб, и чучела зверьков, породу которых я даже не пытался определить.

Свет озаряет на десяток шагов, столы уходят в темноту. Джильдина медленно пошла впереди, огонь из факела в ее вскинутой руке то и дело лизал подвешенные чучела. Они начинали беспокойно раскачиваться.

Я вскрикнул:

– Ты что делаешь? Они же могут загореться! Мы даже не выскочим…

– Не трусь, – ответила она равнодушно, не поворачивая головы. – Думаешь, тут не вспыхивал огонь?

Я прикусил язык. Да, судя по закопченным тиглям, здесь бы давно все сгорело, если бы могло гореть.

– Все равно, – сказал я неуверенно, – защитные чары могли выдохнуться. Ослабеть, в смысле…

Она не сочла нужным ответить, еще одно оскорбление, я шел сзади злой и настороженный, мечтая, чтобы из темноты выскочило чудовище, бросилось на Джильдину, я одним ударом сражу зверя, а она выползет из-под окровавленного трупа помятая и жалкая, начнет благодарить, а я скажу снисходительно…

Она сделала десяток шагов, огонь факела в ее вскинутой руке то и дело касался свисающих с потолка фигурок. Я создал шарик света побольше, но Джильдина его словно бы не заметила.

– Это не совсем то, – произнесла она озадаченно, – что я ожидала…

– В лаборатории мага? – переспросил я. – А чего ты ожидала?

Она помедлила с ответом, лицо омрачилось.

– Я часто представляла, как войду сюда, – ответила наконец с неохотой. – Везде кучи золотых слитков, мешки с золотыми монетами, сундуки с драгоценными камнями… И, конечно, на столе – амулеты власти, силы, красоты, богатства!

– В лаборатории мага? – переспросил я. – Даешь.

Она огрызнулась:

– А что, это не самое важное?

Вид у нее был рассерженный, я не стал спорить, просто пробормотал, защищаясь:

– Не для всех.

Она сморщила нос.

– Я придурков в расчет не беру.

– А маги как раз они и есть, – сказал я тихонько, чтобы не рассердить.

– Что?

– Исследуют природу, – пояснил я, – забравшись в такие дебри. А могли бы сразу стараться хапнуть золота.

– Они и хапают, – сказала она зло. – А если исследуют еще, то чтобы хапнуть больше!

Она повернулась ко мне, злая, как кобра, вид такой, что придется драться. Я отступил и выставил перед собой ладони.

– Как скажешь, моя экономистка! Ты главная, твое слово – закон.

Она сказала рассерженно:

– Но тебе не нравится, что я говорю!

– Но я подчиняюсь, – напомнил я. – А это главнее, не так ли? Твой феминизм должен испытывать чувство глубокого удовлетворения, если ты врубаешься, на что я намекаю.

Она разжала кулаки, но лицо осталось все еще злое.

– Ты думаешь обо мне какую-то гадость…

– Ты обо мне думаешь еще хуже, – парировал я, – но это неважно, так ведь?

– Так то я!

– Ну да, – пробормотал я, – ну да…

Она меня уже не слушала, я видел, как ее глаза жадно шарят по столам. В огромных стеклянных колбах плавают в прозрачной жидкости огромные жуки, пауки, сколопендры, змеи, жабы, ящерицы. Почти все настолько измененные, что я даже не понимал: жук это или жаба, покрытая рыбьей чешуей.

И еще, я не мог понять, как можно трофей такого размера засунуть в сосуд с настолько узким горлышком.

Джильдина медленно двигается между столов, взведенная, как туго натянутая тетива арбалета. Все замечает, все схватывает, все опасности обрушатся, как она понимает, на нее. Я поспешно задавил в себе искру благодарности. Она просто стремится увидеть ценности раньше меня. Если блеснет кусок золота или драгоценный камень, можно не сомневаться, меня не спросит, тут же сунет в поясную сумку.

На полу между столами то и дело попадаются человеческие скелеты. Некоторые рассыпаются в пыль при малейшем прикосновении, а другие выглядят так, будто их обглодали сегодня утром. На обоих столах вперемешку с колбами и тиглями черепа существ, я опознал только несколько человеческих. Правда, половина остальных тоже могут быть человеческими, я не знаю пределов мутаций.

– Стоп, – сказала она резко.

Я застыл с поднятой в воздухе ногой. Джильдина тоже замерла, только глазные яблоки двигаются в орбитах из стороны в сторону. Ноздри подрагивают, я чувствовал, как всей кожей ловит чувство опасности.

– Не двигайся, – произнесла она и сделала первый шаг.

Сухо щелкнуло, из стены вылетело копье. Джильдина резко отклонилась. Острое жало ударило в противоположную стену и, к моему изумлению, вонзилось в камень, словно в дерево. Древко копья закачалось в воздухе. Она кивнула и, не сказав ни слова, все и так понятно, пошла дальше, все такая же настороженная и готовая к неожиданностям.

Еще дважды из стен вылетали копья, Джильдина молниеносно отклонялась. Я льстиво сказал, что она просто сама круть. Она хмыкнула:

– Рассчитано на таких же олухов, что строили хранилище. Они же первыми и пытались грабить… Думаешь, по чьим костям шагаем?

– Как-то не думал, – пробормотал я.

Она сказала с полнейшим чувством превосходства:

– Ты и не думай. Достаточно слушаться.

– Слушаюсь, – сказал я послушно. – А чем их убило…

– Да все… – начала она и осеклась. Глаза ее расширились.

Сухо щелкнуло, я успел увидеть блеск на кончике копья до того, как сообразил, что бросок нацелен в меня. На рефлексах качнулся в сторону, взмах, пальцы сжались на чудовищно холодном. Руку занесло за спину так, что чуть не вывернуло суставы, я метнул копье обратно.

Тот же щелчок, затем болезненный вскрик. Копье вонзилось в стену на всю длину наконечника. Проступила кровь, темными потеками поползла к полу. Я тер озябшую ладонь, а Джильдина смотрела на меня неверящими глазами.

– Ты… что?

– Извини, – пробормотал я. – Как-то само собой. Больше не повторится.

Она покачала головой, не сводя с меня изумленного взгляда.

– Ты… быстр. Это моя вина, недоглядела. Но как ты…

– Веду обидам точный счет, – ответил я цитатой из классика, – и уж за мной не пропадет… А чего кидается? Раскидался, гад. Больше не кинет. Надеюсь…

– Я тоже надеюсь, – ответила она уже сдержаннее. – Ладно, буду внимательнее. А ты все-таки пригибайся. Теперь понял, почему в тех скелетах на полу никаких дротиков?

– Понял, – ответил я. – Растаяли дротики. Как будто за сосульку подержался! Да где там сосулька… Обожгло, словно за железо на морозе схватился.

Она сделала несколько шагов, я смотрел по сторонам, услышал, как за спиной вскрикнула Джильдина. Посреди зала небольшой круглый стол, а на нем, накрытое прозрачным колпаком, ярко блещет нечто, похожее на крохотное солнце. Я рассмотрел простенькое невзрачное колечко с крохотным камешком. Остальные столы держатся на почтительном расстоянии, подчеркивая, что центр и высшая ценность – там, а они всего лишь слуги.

– Талисман Всех Талисманов! – вскрикнула Джильдина, в ее голосе я услышал надежду и страх одновременно.

– Ценное? – спросил я. – Тогда бери, а то лежит дурно…

Она торопливо шагнула к столику, но, едва протянула руку, в зале вспыхнул яркий свет, будто под сводом зажглось настоящее солнце. С треском разломились стены, из щелей грузно выпрыгнули, как дрессированные носороги, закованные в стальные латы огромные тролли.

Джильдина с проклятиями отступила, в обеих руках заблестели длинные ножи. Я перехватил ее взгляд, брошенный на доспехи троллей, по-моему, врубилась, что ножи хороши наверху против себе подобных, там не разгуливают закованные в сталь монстры.

Я вытащил из ножен меч.

– Отступаем?

Она оглянулась.

– Не получится…

С той стороны четверо троллей вышли из щелей и загородили выход. Сердце колотится трусливо, как овечий хвост, что значит – нагнетает адреналин, я перебросил меч из руки в руку, сказал тем голосом, которым должны говорить мужчины, неважно, где у них в этот момент душа:

– Подумаешь! Истинное добро побеждает зло, не вступая с ним в сражение. Я именно такое добро. И считаю, что уже победил. А ты?

Не отвечая, она сорвала с груди мешочек и швырнула в ближайших троллей. Раскрываясь в полете, он выпускал порошок сверкающим веером, тот на лету менял цвет от белого через голубой к зловеще-багровому, Джильдина крикнула что-то резкое вслед. Тролли остановились, я думал, что попятятся, однако раздался подземный гул, стены затряслись, сверху посыпались камни.

– Отходим! – закричала Джильдина. – Не назад, туда!

Мы поспешно отступили под защиту стены, меня ударило по плечу, тукнуло больно в голову. Я упал, а камни сыпались и сыпались, рассекая кожу. Совсем рядом с моим лицом в каменистую землю воткнулась глыба, похожая на острие гигантского копья, словно наконечник соскочил с великанского древка.

– Сверху! – крикнула Джильдина предостерегающе.

Тролли вскинули щиты, сталактиты обрушивались тяжело, тролли содрогались, но их горящие глаза не отрывали от нас жестоких взглядов. Я видел, как медленно пробуждается в них ярость, понял, что теряем важные мгновения, заорал и прыгнул вперед.

Двое сразу закрылись щитами, в руках огромные топоры, я как можно быстрее достал одного в ударе кончиком меча по передней лапе. Тролль взревел, я так же быстро ударил второго. Сзади кричала Джильдина, я вертелся, отпрыгивал, наносил удары, пока тролли не разогрелись от вековой спячки и двигаются еще медленно.

С потолка пещеры сорвались еще три огромные сосульки. Все с хрустом вонзали в каменный пол острые жала и падали набок, оставив торчать обломанные острия. Я всякий раз холодел, щита у меня нет, а троллям эти камни что слону дробина.

Наконец пещеру наполнил рев, рычание, я видел горящие дикой злобой глаза. Тролли размахивали топорами и shy;напирали нестройной массой, защищая столик, накрытый shy;прозрачной сферой. Джильдина визжала, впервые растеряв шварценеггерность, озиралась беспомощнее блондинки перед бандой брюнеток.

Талисман Всех Талисманов уже не видно за массивными закованными в сталь телами, Джильдина наносила короткие удары и отпрыгивала.

– Что делать? – прокричал я.

– Не хочу, – крикнула она отчаянно, – не хочу уходить…

– Нас сомнут!

– Я лучше умру здесь, – прокричала она. – Здесь Талисман Всех Талисманов!..

Земля под ногами подрагивала, мы спотыкались о куски сталактитов. По ушам ударил сухой щелкающий треск, одна из щелей в стене раздалась, по земле побежала узкая извилистая трещина. Я все еще не чувствовал паники: двигаюсь намного быстрее троллей, успеваю выскальзывать из-под падающих топоров, мой меч наносит глубокие раны, отсекает руки, ноги, а то и головы, только оставшиеся тролли не обращают внимания, морды одинаково злобные, в глазах ярость, а мускулистые лапы мерно взмахивают топорами.

Треск усилился, земля задрожала чаще. Щель начала расширяться, уже не всякий перепрыгнет, а трехногий столик, что вроде бы на нашей стороне, одной ногой завис над щелью.

Мне показалось, что медленно сдвигается и вот-вот рухнет в пропасть. Я перестал отпрыгивать, взвинтил темп, пот градом по лицу, дыхание рвется из груди, но срубил еще троих. Металл звенит, кости трещат, а плоть троллей рвется под острием меча Арианта, как ветхая мешковина. Когда остались на пути всего трое зеленорылых, я замахнулся мечом, тролли закрылись щитами, но я прыгнул между ними и торопливо ухватил сверкающий колпак над сверкающей искоркой в колечке.

Пальцы обожгло, я тут же выронил колпак и перекатывался да увертывался от падающих на меня лезвий острых топоров, что-то отчаянно кричала Джильдина. Столик закачался, колечко соскользнуло с гладкой поверхности и по дуге начало падать в щель, откуда уже пахнет огнем и серой.

Извернувшись, я в последний миг успел перехватить растопыренными пальцами. В ладонь ударило током, что пробежал по телу и растворился. Череп раскалывается от дикого рева, я откатился от трещины, а два топора и острие копья ударили в то место, где я только что лежал. Я вскочил, успел парировать удар одного, но сзади стукнули по затылку с такой силой, что лязгнули зубы, а в черепе раздался протяжный звон, словно ударили в огромный и пустой, как моя голова, колокол.

Пальцы разжались, кольцо выпало и, весело сверкая гранями, покатилось к краю бездны. Тролли бросились за ним, я заорал и поспешно ударил одного в спину, но второй успел подхватить охраняемое сокровище в тот момент, когда колечко уже сорвалось в щель. Тролль повернулся ко мне лицом, я увидел на его лице торжество, острие моего меча пронзило ему грудь, я поспешно выхватил талисман, а зеленомордого толкнул в пропасть.

– Спасибо!

Джильдина дралась, зажатая в угол двумя массивными, как вставшие на задние ноги носороги, троллями. И двигались они с той же грацией, могучие и непобедимые в этом мире, где все решает таранный удар и взмах тяжелой секиры. Но их создатели или наставники не учли, что может прийти мир, где важнее не сила, а скорость. Джильдина увертывалась от тяжелых ударов, любой рассек бы ее пополам, ножи достают троллей чаще, но только высекают злые искры из стальных панцирей.

Тяжело дыша, я отошел от края пропасти. Меч оттягивает руку к земле, свободной рукой пытался запихнуть кольцо в карман. Сверху на голову обрушилось огромное, пахнущее свалявшейся шерстью, кровью. Шея затрещала, стегнуло острой болью, я под тяжестью рухнул и больно ударился лицом о каменный пол. Кольцо выпало и заскользило к пропасти. Сильные руки обхватили меня за горло, я задыхался. Издали услышал крик Джильдины, но ответить не мог, наконец нащупал рукоять кинжала, выдернул и ткнул за спину наугад.

Барабанные перепонки едва не лопнули от дикого рева. Я ударил еще пару раз, хватка ослабела, я извернулся, жуткий тролль одной лапой зажал рану на боку, другую протянул ко мне. Она выглядела толстой, как ствол дерева, но перевита чудовищными мускулами.

Я быстро вскочил и взмахнул мечом.

– Не протягивай лапы…

Отрубленная по локоть рука упала на пол. Кровь из обрубка хлестнула в три струи.

– …а то протянешь ноги, – договорил я и так же быстро ударил в голову.

То ли я двигаюсь от изнеможения медленно, то ли тролль невероятно быстр, но лезвие лишь рассекло левое плечо, развалило до середины грудной клетки, и тролль умер раньше, чем рухнул. Я стоял, опустив меч и голову, сердце выскакивает уже из горла. Вся комната завалена трупами, крови набежало по щиколотку, а на той стороне Джильдина все еще бьется с двумя троллями.

– Хреновый из меня рыцарь, – прохрипел я и ударил тролля, как копьем, в спину. – Чехов бы так не поступил…

Тролль жутко взревел, лезвие моего меча отыскало и пронзило сердце. Второй начал поворачивать в мою сторону голову, и Джильдина, воспользовавшись моментом, умело вонзила длинный нож в узкую полоску между рогатым шлемом и стальным воротником панциря.

Я отпрыгнул, Джильдина скользнула в сторону. Тролли тяжело рухнули на пол, секиры со звоном выскользнули из лап. Их морды забрызгало кровью, я спросил торопливо:

– Ранена?

– Нет, – ответила она сипло, грудь ее ходит ходуном, а глаза вылезают из орбит, – ты их всех… сумел… один?

– Как это один, – оскорбился я. – Это ты их, а я тебе только помогал!

Она тяжело дышала, взгляд то и дело пробегал по убитым, снова возвращался ко мне.

– Что с Талисманом?

– Упал в щель, – ответил я. – А что, он нужен?

– Еще бы, – ответила она с горечью. – Еще бы…

Переступая через трупы, я вернулся к расщелине. Почти отвесные стены уходят в немыслимую глубину, плещется оранжевая лава, видно, как быстро появляются и пропадают огненные водовороты, вспыхивают синие дымки, пахнет гарью, воздух поднимается сухой и горячий.

Глава 12

Я присмотрелся, метрах в десяти внизу на скале блеснуло знакомым звездным огоньком. Джильдина тяжело дышала, медленно приходя в себя, в глазах крайняя обреченность, хотя за плечами мешок с нахапанным.

Я поколебался и сказал:

– Я думал, я ошибся, но я ошибся. Талисман не упал в лаву.

– Что? – вскрикнула она.

– Он застрял по дороге, – объяснил я. – Если сильно повезет, его можно достать.

Она с такой скоростью ринулась к расщелине, что едва не сорвалась туда сама. Руки дрожали, когда сбрасывала мешок, веревку торопливо закрепила на поясе, глазами поискала за что привязать здесь, но, кроме трупов, не за что, я покачал головой:

– Не дури. Если хочешь спуститься, я прослежу, чтобы ты выбралась обратно.

Она пытливо посмотрела мне в лицо. В глазах страх борется с надеждой, наконец махнула рукой:

– Хорошо. Все равно без Талисмана не хочу возвращаться.

– Не говори так, – предостерег я.

– Я лучше умру, – отрезала она.

Я молча протянул руку. Она бросила мне конец веревки, у меня сердце сжалось, когда почти прыгнула в разлом. Я следил, как вцепилась в край, поискала ногами, обо что опереться, потом начала медленный спуск. Я полегоньку травил веревку, упирался. Однажды Джильдина сорвалась и несколько ярдов падала, мои мышцы трещали и лопались, я удержал ее сам просто не знаю какими усилиями.

В пропасть я не заглядывал, сам свалюсь, наконец снизу донесся далекий крик. Я с силой потащил веревку на себя. Временами вес ослабевал, Джильдина пытается карабкаться сама. К счастью, стены не зеркально гладкие, я снова взмок, больше от напряжения, наконец над краем показались ее руки.

Она перевалилась наверх, лежала, тяжело дыша и глядя вверх. Лицо счастливое, хотя превратилось в черную маску из копоти. Когда поднялась, все спина и задница стали багровыми от полусвернувшейся крови троллей.

– Поздравляю, – сказал я напряженно. – Уходим?

– Да, – сказала она, тяжело дыша. – Охрану побили, но мне просто не верится, что это конец…

– Господи, – сказал я потрясенно, – что еще может быть? У меня и так перед глазами все эти туннели, пещеры, залы, тролли, мутанты, дикари, подземники, пещерники, демократы… нет, демократы уже отмелькались, сундуки с, конечно же, несметными сокровищами и всякими древними артефактами!.. Калейдоскоп. Даже на мой простой и незатейливый вкус общечеловека, многовато. Перебор, как мне кажется. Уже из ушей лезут эти скитания на одном месте. Топаем отсюда? А то еще кто-нибудь придет…

– Уходим, – ответила она с готовностью. – Хотя их и побили, но…