Чтение 34–й страницы книги ~Ричард Длинные руки

- И к магии тоже, - ответил он мирно. - Я вообще ищу ответы на всякие вопросы…

- Какие?

Он ухмыльнулся:

- Почему вода мокрая? Почему солнце восходит и заходит? Почему все падает на землю, а ничего не падает в небо?

Я всмотрелся в него внимательнее, его улыбка под моим взглядом стала бледнее. Не успел он сказать, что пошутил, а так он, как все: пивка да по бабам, я сказал властно:

- Отправляйся в замок барона Эстергазэ… тьфу, привяжется же! Прислал Ричард Длинные Руки, так и скажешь на воротах. Отыщешь Миртуса. Это мой заместитель… по научно-технической части. Он найдет тебе работу.

Он сказал робко:

- Господин, да у меня есть работа…

- Кузнеца?

- Иногда помогаю и кузнецу. Он же дает мне угля…

- Миртус найдет такую, - сказал я, - что сам ухватишься. Иди! Это повеление Его Светлости гроссграфа. А гроссграфу повинуются все лорды Армландии.

Он испуганно поклонился и попятился. Я тронул поводья, Зайчик пошел дальше. Я подумал, что уже сегодня к вечеру этот помощник мага будет стоять перед Миртусом и спрашивать испуганно, зачем великий лорд прислал к нему, господину Миртусу.

- Это последний? - спросил я у барона Альбрехта.

Он подумал, воздел глаза к небу, пошевелил губами.

- Практически да.

- А в реале?

Он отмахнулся с аристократической небрежностью.

- Осталась разве что соседка этого неудачливого графа. Но я уже говорил, у нее ни замка крепкого, ни земель очень уж обширных. Хозяйство скорее мелкое, чем среднее. Думаю, им можно пренебречь.

Растер сказал обиженно:

- Как это? И в Армландии останется очажок неповиновения нашему сюзерену? Непорядок!

- Непорядок, - согласился и барон Варанг.

Граф де Бюэй посоветовал благожелательно:

- Ей надо предложить просто признать вашу власть. Думаю, теперь она это сделает. Не совсем же дура, как все женщины! Замком как-то управляет…

- Хорошо управляет, - вставил барон Альбрехт.

- Знаю, - ответил граф де Бюэй. - Потому и думаю, что спорить и упрямиться не станет. Ну не воевать же с женщиной?

Я подумал, покачал головой.

- Пусть войско отдыхает, потом церемония награждения отличившихся, музыка, пляски, народное ликование, всех отправим по домам строить новую счастливую жизнь. А я пока что съезжу к этой независимой хозяйке сам…

Растер сказал категорическим тоном:

- Ни в коем случае! Гроссграф отныне никуда не должен появляться без отряда доверенных рыцарей. К тому же нам ваша голова теперь дорога, сэр Ричард. Вы ее потеряете, не жалко, но и мы свои потерям. А вместе с ними и пожалованные земли, что особенно как-то не по себе… Так что я поеду с вами.

- Вы нужны здесь, - сказал я. - Ладно, еду не сейчас. Еще решу, как и что…

Женщины в этом мире, мелькнула мысль, просто женщины. То есть если ты леди, то сиди у окошка и жди, когда некто прискачет на белом коне и попросит твоей руки. Не у тебя, конечно, кто тебя спросит, что за дурь, но у твоих родителей. И тебя отдадут именно такому, который вполне соответствует твоим тайным мечтаниям.

А все эти спутницы жизни, которые рядом с героем идут через горящий и взрывающийся мир, рубят наравне с ним, стреляют, бьют, ломают шеи, прыгают с крыш и с легкостью побивают мужчин втрое крупнее себя, - это все на потребу дуракам, которые истории не знают и не хотят ее знать.

Подумав, я поинтересовался:

- Понятно, хозяйка в том замке леди… как ее, говорите?

- Леди Изабель, - подсказал Варанг.

- Так, леди Изабель. А кто муж?

- Лорд… - сказал бодро всезнающий сэр Растер и запнулся. Потер лоб. - А в самом деле, как звали ее мужа?

- Значит, такой муж, - сказал я. - Куда он делся?

- Отправился в поход, - ответил Растер с двусмысленной улыбкой, - и не вернулся.

- Давно?

- Да уже никто и не вспомнит…

- Понятно, - сказал я. - Думаю, если у нее крепкая рука, то ее такое устраивает.

Он ухмыльнулся:

- Да уж. Ее земли не бедствуют. И вообще старается с соседями ладить. Бывает, конечно, что иногда те пробуют ее на крепость, но всякий раз им дорого обходится.

- В смысле?

- Если на ее земли вторгнуться, - объяснил он, - то она поднимает на борьбу даже крестьян, что вообще-то некрасиво и не по-рыцарски… но - женщина! Ей можно. А потом еще и преследует отступающих, требует выплатить штраф.

- И как?

Он ухмыльнулся шире.

- Обычно платят. Иначе начинает разорять их земли, а это дороже.

- Молодец, - согласился я. - Не по-рыцарски, зато практично. Все же, полагаю, лучше нанести ей визит в частном порядке. В смысле, без войска.

Глаза его стали тревожными.

- Сэр Ричард, я бы предостерег от такого безрассудства.

- Почему?

Он понизил голос, огляделся по сторонам:

- Поговаривают, чернокнижница. Точно не доказано, но слухи, слухи… Или возьмите с собой пару священников.

- Это могут быть сплетни, - ответил я в задумчивости. - Надо же как-то объяснять поражения от женщины? Да и церковь здесь не дремлет. Какую-то крестьянку-ведьму могут упустить, но хозяйка замка на виду… Впрочем, скоро все узнаем.

В любой стране король тут же выдаст овдовевшую леди, владеющую землями, за кого-нибудь из отличившихся рыцарей. А там уж ее судьба зависит от мужа: захочет - оставит женой, если окажется достаточно услужливой и покладистой, восхочет - отправит в монастырь, а себе возьмет другую.

Если же землями правит женщина, то это особый случай, исключительный, возможный только либо как в случае, когда я захватил замок и земли Одноглазого, а его жену оставил править взамен убитого мужа. Собственно, по закону тетравленда это я теперь ее муж, а земли те - мои, так что никто не посмеет на них позариться. Или как леди Клаудия, что, во-первых, волшебница, во-вторых - всеобщая раздробленность в крае и не такому бесчинству, как женщина у власти, позволяет твориться.

При сильной же королевской власти во главе земель должен стоять верный королю рыцарь, который по первому же зову придет с сильным войском и встанет под королевское знамя. Я не король, но в Армландии высшая власть принадлежит гроссграфу, так что это мне решать ее дальнейшую судьбу.

Думаю, она это понимает, потому должна отчаянно сопротивляться укреплению моей власти. А если она еще и чародейка… гм…

- Сэр Растер, - сказал я, - остаетесь за старшего. Сэр Макс вам поможет, он в вас влюблен, да и на лету хватает вашу мудрость.

- Что вы задумали?

- Поеду на переговоры, - сказал я.

- С этой чародейкой?

- Это еще не доказано, - возразил я, - а любые сомнения толкуются… ну, мы знаем, как они толкуются.

- Слухи не бывают на пустом месте, - сказал он упрямо. - Нет уж, лучше пусть барон Альбрехт останется, а я с вами. Меня не проведешь, я баб насквозь вижу! А вот я для них потемка.

- Нет, - сказал я категорически. - Нет, сэр Растер! Там ничего не произойдет важного, а здесь сейчас все сердце и вся жизнь нашего гроссграфства. Потому вы нужны здесь как никогда!… Макс! Макс, иди сюда, дело есть…

Макс уперся и настоял, чтобы нас сопровождал десяток рыцарей. Хоть положено для выезда гроссграфа больше, но пусть хоть так. Теперь они ехали, весело переговариваясь, в двух десятках шагов позади, мы с Максом впереди, он путано объяснял, почему все-таки отказался жениться на дочери барона Кракатаурвица, а я с удовольствием всматривался в приближающийся замок леди Изабель.

Ничего чародейского: небольшой, опрятный, нарядный даже. Окна - настоящие окна, а не по-кошачьи прищуренные бойницы. На крышах весело трепещут флаги и поворачиваются флюгеры в виде петушков и лошадок.

Макс протрубил в рог, с ворот хрипло осведомились, хто и чаво. Макс ответил грозно, что изволил почтить визитом сам гроссграф Армландии великий сэр Ричард Длинные Руки, и кто замешкается с приветствием, будет считаться государственным изменником и проживет ровно столько, сколько его будут тащить к ближайшему дереву.

На его лице появилась торжествующая улыбка: мост не опустился, а упал, словно изнутри просто перерубили канаты, а решетка подпрыгнула и спряталась в щели, дрожа там и мелко позвякивая.

Мы проехали во двор, наши рыцари сразу начали рассредоточиваться, поглядывая на места, откуда напасть удобнее всего. Мы слезли с коней, из донжона поспешно выскочил очень старый, но подвижный старик, вскинул руки.

- Неужто сам гроссграф? Счастье-то какое!

- Ага, - ответил я настороженно, - будет вам счастье, будет. Веди к хозяйке.

Он спросил опасливо:

- Может быть, сперва помыться, утехи какие-нибудь, а потом уже и серьезная встреча?…

- Ты хто? - спросил я высокомерно.

- Сенешель Лемуэль, ваше сиятельство, к вашим услугам!

- Тода сенешельствуй, - сказал я грозно, - а не утехами занимайся. А то я насенешелю тут, мало не покажется.

- Как скажете, ваше сиятельство!

- То-то, - ответил я удовлетворенно. - Некогда фигней заниматься. Веди!… Макс, останься здесь, следи за обстановкой. Если что, сам знаешь… Да, как всегда, чтоб камня на камне не осталось. Люблю землю ровнять.

Устрашенный сенешель торопливо засеменил короткими старческими шажками через небольшой уютный зал. Я шагал, выпрямив спину и держа лицо волевым и надменным.

У государственных деятелей лица должны быть иными, чем у грузчиков, я успел насмотреться на их морды, кого бы сейчас не повесил, даже не знаю, но пример брать есть с кого, и я вошел вслед за престарелым сенешелем в небольшие уютные апартаменты, четко ставя ноги и прожигая взглядом стены.

Глава 3

В глубине комнаты за большим столом боком ко мне сидит женщина в платье цвета солнца очень простого покроя. Высокая, определил я, и хотя нам чаще всего привлекательны женщины среднего роста, а то и вовсе дюймовочки, однако чтобы быть по-настоящему красивой и аристократичной, высокий рост обязателен и для женщины. Пусть даже с помощью каблуков.

От нее пахнуло богатством, роскошью и властью. С прямой спиной, надменная и даже высокомерная, она смотрела перед собой, хотя, думаю, сразу заметила меня, однако только спустя минуту повернулась всем корпусом и посмотрела на меня в упор. Дыхание мое на мгновение прервалось: ее королевскость чувствуется в каждом жесте, даже в форме бровей, изгибе губ, властном взгляде.

Сенешаль сказал торопливо:

- Леди Изабель, у нам гости. Гроссграф Ричард… э-э… прибыл. Изволил прибыть.

Я смотрел на нее в упор, не наклоняя головы в приветствии. Она поняла, медленно поднялась и сделала шаг навстречу.

- Как это любезно с вашей стороны…

Голос ее прозвучал свежо, я ощутил глоток чистого прохладного воздуха в душный знойный день. Медленно и значительно я наклонил голову.

- Приветствую, леди Изабель. Меня зовут Ричард Длинные Руки. Впрочем, если вы в самом деле чародейка, вы это поняли еще в момент, когда мы подъезжали к замку.

Она поморщилась:

- Полагаете, для этого надо быть чародейкой? На вас крупными буквами написано, кто вы.

- А вы и читать умеете, - сказал я одобрительно, - нет, ну точно чародейка!… И вообще я уже чувствую ваши чары.

Она поинтересовалась:

- Это как?

- Ну… вы же сами понимаете… Ваши флюиды, ваша чувственность, изгибы ваших плеч и прочие округлости… А этот ваш загадочно манящий взгляд…

Она поморщилась сильнее.

- Перестаньте. Я понимаю, когда говорят искренне, а когда прикидываются. Для этого, кстати, вовсе не требуется быть чародейкой. Это я так, к слову. Что вы хотите, сэр?

Я развел руками.

- Может быть, нам решать эти вопросы в другой обстановке? Вы же знаете, что может хотеть мужчина от женщины…

Она не клюнула на ложную тропку, взгляд ее оставался прям и строг.

- Что может хотеть мужчина от женщины? Ну, это понятно. Подчинения, естественно. А в данном случае вы собираетесь распорядиться по собственному усмотрению моим замком и моими землями.

Даже не ссылается, мелькнула мысль, что это земли ее мужа. Молодец, крепкий орешек.

- Можем поискать компромисс, - сказал я миролюбиво. - Так как насчет угощения? Уж молчу про женские ласки, но мяса и вина не пожалеете для гостя?

- А вы гость?

- Гость, - заверил я, - гость.

Она перевела взгляд на застывшего и даже забывшего дышать сенешеля.

- Лемюэль, передай мои распоряжения насчет мяса и вина. Что-нибудь еще, сэр Ричард?

- Можно что-нибудь еще, - согласился я.

Мне показалось, что едва заметная улыбка тронула ее губы.

- Не забудь, чтобы прислали и сласти.

Сенешель попятился и скрылся за дверью. Я сказал с благожелательной улыбкой дипломата:

- Знаете, что мужчины любят сладкое…

- Я немало знаю об этих простых существах, - ответила она ровным голосом.

- Что и позволяет вам с блеском вести дела?

- А разве мои дела идут плохо?

- Я этого не говорил, - ответил я.

- Но скажете?

Я усмехнулся, голос ее выдает некоторое напряжение, все время готова к отпору, а любые мои слова воспринимает, как угрозу. И все, что можно истолковать против меня, толкует именно так, что и понятно.

- Давайте оставим это на послеобедье, - предложил я. - Многое будет зависеть от обеда. Если мне подадут недожаренное мясо и кислое вино, разве я могу признать, что дела у вас идут хорошо?

Она поморщилась, не принимая мой тон, но ничего не сказала, а служанки вошли неслышными тенями и быстро заставили стол блюдами, налили мне в кубок вина, Изабель отправила их обратно легким движением руки.

Я ел и нахваливал вполне искренне, мясо и гречневая каша бесподобны, а голод - лучшая приправа.

Леди Изабель наблюдала, как мне показалась, с удовольствием, как я очищаю тарелки, а я насыщался за все время не только последней осады, но и вообще за всю кампанию по объединению Армландии.

- Прекрасно!

- Вам в самом деле понравилось? - спросила она с нарочитым недоверием.

Я бесстыдно улыбнулся.

- Вы же видели, как я жрал! А я отношусь к народу, который точно знает, чем еда отличается от закуски. У вас все просто волшебно! Изысканно, нет слов.

Ее губы изогнулись то ли в подобии улыбки, то ли в гримасе.

- Вы так часто употребляете эти слова, - заметила она холодновато. - Волшебно, чародейски…

- Правда? - изумился я.

- Правда-правда, - заверила она. - Мне кажется, вы чересчур прямолинейны. А раз так, то не проще ли прямо с порога обвинить меня в чародействе?

Я изумился:

- Обвинить?

- Разве не так?

- Где я обвинял? - поинтересовался я. - Нет, вы скажите!

- Только что сказали, что волшебно.

Я развел руками, держа в одной кусок торта, в другой - чашку с травяным чаем.

- А обвинение где? Была лишь констатация факта. А это могло быть и похвалой.

Она не отрывала от меня взгляда.

- А что было на самом деле?

- А это зависит, - ответил я нагло.

- От чего?

- Ну, на пользу мне и моему огороду… в смысле, Армландии, или во вред? Я, леди Изабель, в данном случае не паладин, а владетельный государь. Не король, конечно, но правитель. А раз так, должен думать о благе. Если честно, мне во благо, что этой частью земель правит мудрая женщина, что не любит, как и я, воевать.

Она фыркнула.

- Вы не любите воевать? Не смешите.