тоже в поле, в снегу, ждут его и тоже могут замерзнуть! Подумав о жене и
дочке, он наконец пришел в себя.
Он двинулся назад, ориентируясь на горящий город, как на маяк. Прячась под
стенами зданий, он пересек центральную улицу, вышел к тому месту, где они
проходили со стариком; спотыкаясь, миновал еще пару улиц. Зарево пожара
освещало ему путь. Наконец он выбрался в поле, с трудом передвигая ноги,
побрел по траве и буквально наткнулся на своих. Клер, которой он
строго-настрого приказал стрелять в любого, кто приблизится и не окликнет
ее по имени, чуть не пристрелила его, но, слава Богу, узнала знакомую
фигуру. Они сидели в какой-то ямке, забившись в спальный мешок, почти
занесенные снегом.
- Боже, я уже не знала, что думать! - воскликнула она. - Я слышала все эти
выстрелы и видела, как разгорается пожар. Я уже не надеялась увидеть...
- Я понимаю. Все хорошо, не волнуйся. Теперь все будет хорошо, -
успокаивал он Клер, надеясь, что та ему поверит.
Они продрогли до костей, но времени, чтобы размяться и хоть как-то
согреться не было. Сначала он думал сразу отправиться в лес, но понял, что
пешком далеко не уйти и они могут просто заблудиться и замерзнуть
насмерть; значит, надо возвращаться за лошадьми. Существовала, конечно,
опасность, что преследователи не оставили конюшню без внимания. Но без
лошадей они пропадут, поэтому надо хотя бы попытаться. Если конюшня
охраняется - ну что ж, он будет знать, что сделал все, что мог. Тогда
ничего другого не останется, кроме как уходить обратно в метель, надеясь
на спасение в лесу.
Они сделали большой крюк, обходя городок по краю поля. Сара так замерзла,
что ему пришлось нести ее, прокладывая путь по сугробам. В какой-то момент
она прильнула к нему, и Борн понял, что должен заставить девочку идти,
иначе она заснет и может умереть от переохлаждения. Он спустил ее с рук и
заставил передвигать ноги, поддерживая за плечи я подталкивая вперед.
Наконец они подошли к тому углу центральной улицы, налево от которого в
середине квартала располагалась конюшня. Здания впереди уже были охвачены
огнем. Остальные было трудно разглядеть из-за густой снежной пелены.
- Мы должны войти одновременное двух сторон, - сказал он Клер. - Если там
кто-то есть, это дезориентирует их.
- Но мы не сможем войти одновременно, - возразила Клер. Она была права. Да
и вообще этого делать не следовало. Надо держаться вместе. Разъединившись,
они могут потом не найти ДРУГ друга. Либо все вместе, либо никто. Еще раз
рисковать нельзя. Подтолкнув Сару, он перебежал улицу. Клер держалась
рядом. Они миновали переулок, потом какую-то дорожку и остановились у
западной стены конюшни. Борн подал знак подождать, а сам осторожно,
пригибаясь, двинулся вперед, обошел здание, выискивая следы у главного
входа, но ничего не обнаружил. Высота сугробов перед воротами говорила о
том, что их никто не отворял с того момента, как началась пурга. Он
поглядел на дорожку, заметенную снегом, потом - на зарево пожара, затем
обернулся и увидел, что Клер с Сарой уже подошли тихонько и стояли сзади.
Собравшись с силами и тяжело вздохнув, Борн взялся за ручку, ногой откинул
снег от двери и рывком распахнул ее. Двумя прыжками он оказался за
ближайшей перегородкой, упал, перекатился в сторону, целясь вдоль прохода.
Лошади заметались, испуганные запахом дыма и внезапным появлением
человека. Борн бросил взгляд на сеновал, пробежал между стойлами,
вгляделся в сеновал у противоположной стены. Если кто-то здесь прятался,
меня уже не было бы в живых, подумал он.
- Давайте быстрее! - бросил он, подходя к пегой кобыле, чтобы оседлать ее.
- У нас совсем нет времени.
Клер подбежала к гнедой, а Сара, притопывая у лестницы на сеновал,
растирала ладони, чтобы согреться. У него самого руки окоченели настолько,
что сразу справиться с седлом не удалось. Пришлось несколько раз резко
бросить руки вниз, хлопая по бедрам, прежде чем он сумел продеть ремни
через шлевки и надежно их затянуть. В тот момент, когда он собрался
шагнуть к каурой. Клер отчаянно вскрикнула. Обернувшись, он увидел на
сеновале человека, поднимающего винтовку. Должно быть он прятался в углу,
полагая, что, занимаясь лошадьми, его ни кто не заметит. Молодой парень в
таком же маскхалате с капюшоном, как и тот тип на улице, ухмылялся,
продолжая держать Борна на мушке. Борн перемахнул через стенку стойла,
дрожащей рукой вытаскивая пистолет, но окоченевшие пальцы ж удержали
ледяную сталь, и пистолет выпал из рук. Безоружный он увидел, что парень
еще шире расплылся в ухмылке, прижимая приклад к плечу и слегка опустив
голову, чтобы прицелиться поточнее.
Грохот двух выстрелов был оглушительным. Парня словно разорвало на части -
голова отлетела в одну сторону, рука - в другую, грудь разворотило,
винтовка упала вниз, какая-то невидимая сила подбросила его тело, а затем
швырнула в угол, где он, вероятно, и прятался раньше.
Борн ничего не мог понять; он слышал только бесконечный крик Сары. И тут
он увидел Клер, которая застыла с дробовиком в руках, направленным на
сеновал, туда, где только что стоял парень. Она не могла ни вздохнуть, ни
отвести глаз, продолжая сжимать в руках ружье. Ему пришлось применить
силу, чтобы разжать ее пальцы. И только после этого у Клер дотекли слезы.
Но приводить ее в чувство не было времени. Потом Борн сам удивился, откуда
у него взялись силы к решительным действиям: Он вывел гнедую и пегую из
стойл, покрикивая на жену и дочку, чтобы они шевелились побыстрее,
вытолкал их с лошадьми через заднюю дверь, потом бросился к каурой,
кое-как застегнул седло и накинул уздечку, надеясь, что сумеет удержаться
на скаку, выбежал с ней на улицу, прыгнул в седло и, беспрестанно
нахлестывая, рванул вперед. Догнав своих, он хлестнул их лошадей, понукая,
и с криком "За мной!" пустил лошадь галопом. С дорожки они попали в
переулок, потом пересекли центральную улицу и помчались по направлению к
лугу. За спиной вдалеке прогремел выстрел, но пуля прошла стороной. Он
постоянно подгонял свою кобылку, вцепившись в поводья и луку седла, чтобы
не свалиться на землю. Теперь они скакали рядом - он в центре. Клер - по
одну сторону от него, Сара - по другую. Метель, кажется, начала стихать;
впереди немного развиднелось. Они уже были в поле, когда Борн услышал
второй выстрел. Он мгновенно понял, что произошло. Хорошо, что Сара была с
другой стороны. Оборачиваясь на скаку, он уже знал, что увидит за спиной.
Последний раз в жизни он видел Клер. Сначала превратившееся в кровавое
месиво лицо, потом, когда она качнулась вперед, уже падая с лошади, -
затылок с зияющей раной... Подпрыгнув от удара о землю и прокатившись по
траве, ее тело осталось сзади, в снегу.
Он долго не мог прийти в себя.
Шок от увиденного был настолько силен, что Борн мог только безудержно
погонять лошадь, заставляя ее скакать изо всех сил; слава Богу, кобылка,
на которой ехала Сара, не отставала. Они неслись по лесу, но Бори не
замечал этого, лишь инстинктивно натягивал поводья, чтобы обогнуть
препятствия - стену кустарника, внезапно выросшую перед ним, затем -
поваленные деревья... Увидев просвет между стволами, он ринулся было туда,
но испугался. Резко взяв влево, он обогнул открытое пространство, направив
лошадь вверх по лесистому склону, потом - по другому, третьему,
подстегивая и колотя каблуками. Наверное, он загнал бы ее до смерти, но
вдруг заметил, что рядом никого нет. Резко осадив, он обернулся. Пегая
лошадь лежала в снегу далеко внизу; рядом с ней увидел Сару. Пустив свою
каурую в галоп и едва не свалившись с седла, он подскакал к ним, соскочив
на землю, накинул поводья на ветку и поспешил к дочке. Та даже не пыталась
выбраться, почти утонув в снегу. Борн испугался, что она сломала ногу, но
понял, что ее просто придавило крупом лошади.
Он вытащил дочь, потом, схватив пегую под уздцы и проваливаясь в снег,
попытался поднять ее. С трудом это ему удалось. Привязав лошадь к дереву,
он почувствовал такую усталость от всего пережитого, что ноги подкосились
и он рухнул на снег, прислонившись спиной к стволу ели. Метель кончилась;
лишь ветер по-прежнему раскачивал макушки деревьев; с веток слетали редкие
снежинки.
Ветер внизу утих, но над головой по-прежнему неслись тяжелые облака. В
угрюмом ельнике сгустилась какая-то гнетущая тишина, лишь где-то вдали
снежные комья срывались с веток и с глухим звуком валились на землю.
- А где мама? - спросила Сара. Голосок ее прозвучал сдавленно и глухо.
Борна передернуло.
- Где мама? - повторила она.
- Там...
- А почему она не идет к нам? Он промолчал.
- Она придет к нам?
- Я думаю, что не придет.
Голова Клер, пронзенная пулей, с развороченные лицом... Эта картина стояла
перед глазами. Он взглянул на небо со стремительно бегущими облаками,
потом на свои дрожащие руки, наконец перевел взгляд на Сару и привлек ее к
себе.
- Солнышко мое, твоя мама умерла. - Он обнял девочку. Она не шелохнулась.
Борн отодвинул Сару от себя и посмотрел ей в лицо. Оно оставалось таким же
- холодным, серым, безучастным, каким было вот уже много-много дней.
- Что с ней случилось?
- Ее убили.
- Ты в этом уверен?
- Когда мы выехали из города. В поле. Я видел, как в нее попала пуля.
- Ты точно знаешь, что она умерла?
- Точно. - И он снова прижал ее к себе.
Но ее вопросы разбередили душу. Сомнения в правильности своих действий так
никогда и не оставили его. Да, была страшная метель, они отчаянно уходили
от погони, но ведь он видел Клер всего лишь мгновение - когда она падала.
Флинт Эрик
Перумов Ник
Флинт Эрик
Флинт Эрик
Свержин Владимир
Сертаков Виталий