Чтение 34–й страницы книги ~Испытай себя~

суперсовременной.

-- Мэкки испытывает слабость к экстраординарности, иногда это идет
вразрез с хорошим вкусом.

-- Это здорово. Легкий характер.

Эта моя реплика, видимо, немного задела его, однако отреагировать он не
успел,, ибо в этот момент появилась Мэкки -- волосы ее были мокры, выглядела
она свеженькой и довольной жизнью. Первые осторожные слова Дуна вызвали у
нее такую же реакцию, что и у остальных:

-- Шикарно. Где же она?

Постепенное осознание реальных фактов начисто стерло с ее лица
довольную улыбку, она побледнела. Мэкки слушала вопросы, отвечала на них,
никак не смущаясь, что ее могут заподозрить в причастности к этому делу.

-- Вы говорите, что либо она сама убила себя, -- сказала она
безучастным голосом, -- либо... ее кто-то убил.

-- Я не говорил этого, мадам.

-- И то хорошо, -- вздохнула она. -- Все эти вопросы о допинге... о
дружках. О боже! -- она на секунду закрыла глаза, затем вновь распахнула их
и посмотрела на Дуна и на меня.

-- Месяц за месяцем нас преследовали неприятности, связанные с Олимпией
и Ноланом, нас замучили своими вопросами телевизионщики и репортеры, которые
постоянно толклись в нашем доме, и вот, когда мы'вздохнули более или менее
спокойно, все начинается сначала. Я не вынесу этого... не вынесу... неужели
все сначала?

ГЛАВА 10

По просьбе Дуна я воспользовался "лендровером" Тре-мьена. Мы
отправились в близлежащую деревеньку и остановились у подъездной аллеи к
поместью Гарри и Фионы. Меня удивило, что он по-прежнему желает видеть меня
рядом с собой, и я прямо сказал ему об этом. € какими-то едва'уловимыми
торжествующими интонациями он объяснил, что по опыту знает, как люди
пугаются полицейских офицеров, в присутствии же знакомых они чувствуют себя
менее скованными.

-- А разве вы не хотите, чтобы они ощущали страх? -- спросил я. --
Насколько мне известно, многим полицейским нравится работать в такой
обстановке.

-- Я -- не многие полицейские. -- В его голосе я не услышал обиды и
недовольства моим замечанием. -- У меня свои методы работы, сэр, и, пусть
они даже отличаются от стиля, практикуемого моими коллегами, я все равно
добиваюсь результатов, и зачастую небезуспешных. Может, своей манерой
расследования я и не достигнувысоких чинов и званий. -- На его лице
мелькнула улыбка. -- Но уверяю вас, я никогда не отказывался от сложных дел.

-- Я и не сомневаюсь в этом, инспектор.

-- У меня у самого три дочери, -- вздохнул он, -- и подобного рода дела
мне более всего не по душе.

Мы вышли из машины перед фасадом роскошного особняка в георгианском
стиле, где жили Фиона и Гарри.

-- Никогда не стройте предположений, не имея на то достаточных
оснований, -- рассеянно проговорил он, будто бы давая мне совет -- Вам
наверняка известны два пресловутых слова, которые произносят полицейские,
когда у них разваливается дело? Я покачал головой.

-- - "Я предполагаю", -- улыбнулся он.

-- Никогда не забуду.

Он мягко взглянул на меня и в своей спокойной манере предложил наконец
зайти в усадьбу Гудхэвенов.

Как оказалось, в доме была одна Фиона, которая открыла нам дверь кухни.
Одета она была в темно-голубой сшитый на заказ костюм и белую шелковую
блузку, на шее болтались золотые украшения, ноги -- в черных туфлях на
высоком каблуке; я сразу же почувствовал, что она куда-то торопится.

Когда она увидела меня, на лице ее появилась извиняющаяся улыбка:

-- Джон, -- сказала она, -- чем обязана вашему визиту? Я собираюсь на
обед. Может быть, поговорим позже?

-- M-м... -- замялся я. -- Со мной старший инспектор Дув из
полицейского участка долины Темзы. Вместе с ним констебль Рич.

-- Полиция? -- озадаченно спросила она. Она не могла скрыть сильнейшую
тревогу.

-- Что-нибудь случилось с Гарри?

-- Что вы, что вы, с Гарри все в порядке. Впрочем, не совсем так. Речь
идет об Анжеле Брикел. Она нашлась.

-- Анжела?.. Я рада. Где же она пропадала?

Я удивился находчивости Дуна, который своим молчанием дал ей
возможность понять, - что все обстоит не так просто и ей явно придется
выслушать неприятные известия.

-- Бог мой, -- промолвила Фиона. -- Неужели она мертва?

-- Да, боюсь, что так, мадам, -- кивнул Дун. -- Я вынужден задать вам
несколько вопросов.

-- Да, конечно... но, -- она взглянула на часы, -- может быть, чуть
позже? Это не просто обед, я приглашена на него в качестве почетного гостя.

Мы все еще стояли на пороге кухни. Без лишних слов Дун протянул ей
карточку и спросил, знает ли Фиона изображенного на ней мужчину.

-- Разумеется. Это Гарри, мой муж. А рядом с ним моя лошадь Гвоздичка.
А где вы взяли эту фотографию?

-- Из сумочки погибшей девушки.

Лицо Фионы исполнилось добротой и жалостью:

-- Анжела так любила Гвоздичку.

-- А нельзя ли мне прийти, когда ваш муж будет дома? -- предложил Дун.

-- Конечно, приходите, -- с облегчением вздохнула Фиона. -- Сегодня
вечером после пяти или завтра утром. Завтра он будет... м-м... примерно до
одиннадцати. Пока, Джон.

Оставив дверь открытой, она влетела в дом, чтобы тут же выйти. через
другую дверь, закрыть ее, подбежать к нам, затворить дверь кухни, сунуть
ключ под валун ("Эге! " -- неодобрительно сказал про себя Дун), вскочить в
свой БМВ и с. развевающимися волосами махнуть на прощание нам, рукой.

-- Если бы вам нужно было описать ее одним словом, -- обратился ко мне
Дун, -- то какое бы вы выбрали?

-- Непробиваемая.

-- А вы не полезли за словом в карман.

-- Она и на самом деле такова. Непоколебимая.

-- А долго ли вы ее знаете?

-- Как и других, примерно десять дней.

-- Гм, -- промычал Дун. В отличие от вас у меня не будет десяти дней,
чтобы жить в их обществе. Позвольте вновь спросить вас, что это за люди? В
присутствии полицейского многие начинают вести себя неестественно.

-- Фиона не лицемерила. Да и никто из тех, с кем вы разговаривали
сегодня утром, не лицемерил.

-- Пожалуй. Но я не со всеми встречался. Однако есть такое понятие, как
родственная верность... Я читал судебные отчеты о том процессе, прежде чем
приехать сюда. Здесь в округе верность своим -- это не пустой звук,
согласитесь? Непоколебимая, непробиваемая, ведь так?

Внешне Дун выглядел невзрачно, а его певучий берк-ширский акцент
действовал на окружающих обезоруживающе, однако за обликом размазни
скрывался внимательный и умный наблюдатель. После этих его слов я внезапно
поверил тому, в чем сомневался раньше: он, несомненно, доводил до логической
развязки большинство своих дел,

Дун выразил желание поговорить с остальными девушками-конюхами до того,
как они узнают обо всем из чужих уст, а также с мужчинами-конюхами, но
почему-то начать он решил с девушек.

Я довез Дуна и Рича до конюшен, и мы остановились у женского общежития.
Раньше мне здесь бывать не приходилось. Это было небольшое современное
здание, стоявшее в тупике. Тремьен как-то сказал мне, что приобрел его по
дешевке, а затем отстроил.

Я сказал Дуну, что не всех дев'ушек знаю по именам, а вижусь с ними
лишь на утренних проездках и на вечерних осмотрах конюшен.

-- Этого вполне достаточно, -- заметил Дун. -- Зато они все знают всю.
Можете сказать им, что я не людоед.

Не будучи абсолютно уверен в себе, я тем не менее сделал так, как он
просил.

Мы зашли в комнату, и Дун по-хозяйски уселся на цветастой софе. Повсюду
стояли горшочки с цветами, на кроватях лежали подушки и подушечки, по столам
были разбросаны журналы мод и бесчисленные фотографии лошадей. Ничтоже
сумняшеся Дун сообщил девушкам, что, вполне возможно, Анжела Брикел умерла в
тот день, когда исчезла после вечерней проездки. Он также добавил, что
найдены ее останки, обрывки одежды, сумочка, и спросил, не осталось ли тут
еще каких-нибудь ее вещей. После отрицательного ответа он задал свой
традиционный вопрос:

-- А не складывалось ли у вас впечатление, что Анжела давала лошадям
стимуляторы? Может, у нее были трения с дружками?

Из шести присутствовавших девушек с нею приходилось работать только
четверым. Все четыре нашли эту идею смешной -- Анжела никогда не связывалась
с допингом. Одна из девушек сказала, что Анжела была скрытна, у нее часто
случались перепады настроения, поэтому они с ней не очень дружили и не имеют
представления, был ли у нее дружок. Они не исключили возможности того, что с
Сэмом у нее что-то было, но это считалось у них в порядке вещей. Сэм Ягер --
профессиональный жокей, этих баб он объездил больше, чем лошадей.

Девушки застенчиво захихикали. Дун, отец трех дочерей, никак не
отреагировал на их смех, он был несколько разочарован..

-- Анжела и Сэм ссорились?

-- С Сэмом невозможно ссориться, -- сказала самая смелая из девушек. --
С ним можно только в постель. Или на сеновал.

Новый всплеск смешков.