Мать с изумлением посмотрела на раскрасневшуюся дочь и ничего не
сказала.
Вечером я поехала на свидание в кафе "Апельсин". Маленький зальчик
всего на восемь столиков. Обстановка почти семейная - скатерти в
бело-зеленую клетку, бежевые абажурчики. Толстая официантка притащила
меню. Роза заказала салат и кофе, я последовала ее примеру.
- Всю ночь не спала, - пожаловалась Роза, - думала о Кристине.
Наверное, следует рассказать вам, что знаю. А вы правда думаете поймать
убийцу? Предполагаете, кто он?
- Пока нет, но думаю, искать преступника надо среди знакомых
Кристины. Сколько лет было Наде, когда она родила дочь?
- Двадцать, как и мне. Мы познакомились в клинике, она пришла рожать
Кристину, я - делать аборт. Для меня тот год был страшно неудачным. Я сама
из детдома, родителей не знала. Замуж рано вышла и в восемнадцать лет
родила Никиту. И очень скоро снова забеременела. Муж к тому времени ушел к
другой, денег не было, только-только учиться закончила. Куда второго
ребенка рожать! Вот и пришлось ложиться на операцию.
Роза медленно рассказывала, не обращая внимания на остывающий кофе.
Ее положили в одну палату с Надей. Девушки быстро подружились. Роза
пожаловалась новой знакомой, что живет с сыном в большой, но коммунальной
квартире. Соседи осточертели, а деваться некуда. Надя присоветовала обмен.
В доме, где она проживала с сестрой Алевтиной, соседи хотели съезжаться с
родителями.
Всегда веселая, никогда не унывающая Надя, большая любительница
погулять, потанцевать и выпить, нравилась Розе. Девушка не раз пыталась
заставить подругу научиться какому-нибудь ремеслу, но тщетно. Больше двух
недель та нигде не задерживалась. К тому же руки у нее были пришиты к тому
месту, откуда у большинства растут ноги. Швея, гладильщица, парикмахер -
никакая профессия не подходила. С годами Надя пила все больше.
Однажды страшно веселая Надька постучала к Розе и сообщила, что
выходит замуж. Муж замечательный, но дочку придется оставить у сестры.
Роза, до беспамятства обожавшая Никиту, осуждала подругу, но та отвечала,
что материнская любовь - хорошо, а личное счастье - лучше. Кристина
осталась у Алевтины, Надя уехала к Антону.
Подруги стали редко встречаться. Роза много работала, чтобы
обеспечить Никите приличные условия жизни, Надя занималась собой.
Несколько раз Роза сходила к подруге в гости, потом их отношения
оборвались.
Шло время, подросли Кристина и Никита. Роза вылезла из нищеты, замуж
она так и не вышла. Надя расплевалась с гражданским мужем и снова
поселилась у Алевтины. Дружба возобновилась и длилась до смерти Нади.
Роза замолчала. Я посмотрела на нее.
- Вы знаете, кто отец Кристины?
- Антон. Они прожили вместе несколько лет.
Только он не хотел обременять себя ребенком. Говорил: "Родишь, сама и
воспитывай!"
- А потом Надя больше не выходила замуж?
- Нет, жила с разными мужиками, а последнее время сильно пила.
Бывало, Алевтина на работу уйдет, Кристина в школу, а Надя мне звонит,
просит: "Принеси пузырек". Умирала, а пить не бросила.
- Нет ли у вас адреса Антона? И как его фамилия?
- Антон Федоров, раньше жил на улице Крутикова. В доме у него еще
детский сад был, квартира как раз над ним. А теперь не знаю, я с ним сто
лет не общалась.
Мы допили остывший кофе и вышли на улицу. Совсем стемнело. Маленький
проулочек выглядел пустынным. Вдоль тротуара медленно двигалась машина.
Она поравнялась с нами, притормозила, потом, резко увеличив скорость,
скрылась. Роза подняла правую руку ко лбу и начала медленно садиться на
корточки. Мне показалось, женщина поднимает что-то с тротуара, но она
странно скрючилась и упала прямо в лужу.
Я наклонилась и позвала ее. Но Роза не отвечала, просто лежала на
боку, казалось, заснула на ходу. Все произошло быстро и тихо, как будто
кто-то выключил звук. Все еще не понимая, что случилось, я присела и
попыталась поднять ее голову. Прямо в центре лба между бровями чернела
маленькая аккуратная дырочка. Я плюхнулась в ту же лужу и громко завопила:
"Помогите, милиция!" В окнах домов замелькали люди, послышались громкие
голоса. Через несколько минут завыла сирена.
Александр Михайлович велел прийти к нему ровно в одиннадцать. Я, как
всегда, опоздала и явилась в половине двенадцатого. Но полковник даже не
разозлился. В кабинете сидел Никита. Юноша беспрестанно шмыгал носом, тер
покрасневшие глаза и говорил:
- Нет-нет, не разрешаю вскрывать тело.
- Да пойми, - увещевал его полковник, - в черепе застряла пуля, мы
должны вынуть ее для экспертизы.
- Ни за что, - отрезал Никита, - ей будет больно.
- Вот чудак, да мне не нужно твое разрешение, - сказал Александр
Михайлович.
- Грех калечить мертвых.
- Еще больший грех убивать людей. Ты что, не хочешь, чтобы убийцу
смогли найти и осудить?
- Конечно, хочу, но при чем здесь пуля?
- Сравним ее с другими, а если обнаружим у преступника оружие, сможем
доказать, что пулю выпустили именно из него.
- Все равно не хочу, не дам. Мальчишка затопал ногами и зарыдал.
Александр Михайлович вызвал секретаршу. Та увела несопротивлявшегося парня
из кабинета.
Полковник шумно вздохнул, вытер лысину платком и проговорил:
- Ну, радость моя, опять во что-то влезла?
- Просто шла мимо.
Александр Михайлович покачал головой:
- Профессиональная лгунья, правда, глупая. Официантка из "Апельсина"
сообщила, что вы о чем-то долго беседовали с погибшей. И что ты вообще
делала в этом районе?
- Понимаешь, Ирка устает, хотим нанять служанку для черной работы.
Погибшая трудилась у Владимира Резниченко няней. Разговорилась с ней на
днях. Женщина посоветовала обратиться к ее знакомой, вот и договорились о
встрече в "Апельсине".
- Наняли служанку?
- Нет, та женщина не захотела работать, и Роза сама пришла в
"Апельсин".
- Складно придумано, - одобрил Александр Михайлович, - может, стоит
посадить тебя в кутузку или побить резиновым шлангом? Применить допрос
третьей степени?
Глубокое возмущение поднялось в моей груди.
- Что я такого сделала? Просто свидетель, вот и оформляй допрос
свидетеля, да поскорей, времени мало.
Удивленный таким наездом, Александр Михайлович принялся заполнять
бесконечные бумажки.
Часы показывали около часа, и, выйдя из милиции, я решила отправиться
к Антону - отцу Кристины и мужу Нади. "Пежо" долго плутал по незнакомым
переулкам, но наконец добрался до улицы Крутикова. Не трущобы, конечно, но
и не средний класс. Хотя дом ј 3 с детским садом на первом этаже выглядел
респектабельно - на двери подъезда был домофон.
- Кто там? - прокаркал динамик.
- Милиция, - ничтоже сумняшеся выпалила я в ответ.
Подъезд открылся. Надо же! На лестнице лежала ковровая дорожка,
потертая, старая, но все-таки дорожка. Поднявшись на второй этаж, в проеме
распахнутой двери я увидела... Еву.
- Детка, что ты тут делаешь?
- Простите, - ответил ребенок тоненьким голоском, - я здесь живу, а
вам кого надо?
Я пригляделась, нет, конечно, это не Ева, но как похожа! Те же
волосы, глаза, нос. Даже мимика совпадала. Стоявшая в дверях девочка
морщила лоб и улыбалась, как дочка Резниченко, а когда она двинулась
внутрь квартиры, я обратила внимание, что и походка у нее была точь-в-точь
как у Евы. Ребенок передвигался боком, словно ей связали ноги в коленях.
Никогда не видела столь похожих детей.
В просторной комнате, битком набитой мебелью, сидела у телевизора
крупная женщина лет шестидесяти пяти.
- Тетя из милиции, - сказала девочка. Я вспомнила Носорога, вытащила
из сумочки красное удостоверение сотрудника Дома наук о человеке и
помахала им на благоразумном расстоянии от носа дамы. Но та не проявила
бдительности.
- Садитесь, садитесь, - радушно пропела она, откладывая вязание, -
чем обязана?
- Антон Федоров здесь живет? Женщина вздохнула.
- Жил, да, это была его квартира.
- А где он сейчас?
- На кладбище. Зять скончался три года тому назад, попал в
автомобильную катастрофу. Гнал с недозволенной скоростью по мокрой дороге
и врезался в опору моста. Сам умер сразу, а дочка моя еще неделю в
больнице промучилась перед смертью, бедняжка. А зачем вам Антон?
- Скажите, зять никогда не рассказывал вам о первой жене?
- Да она сама много раз сюда заявлялась. Стоило Антону получить
наследство, как Надя живо вспомнила про алименты.
Николаев Андрей
Никитин Юрий
Семенова Мария
Белогорский Евгений
Смит Кордвейнер
Роллинс Джеймс