Чтение 34–й страницы книги ~Светлый лик смерти~

му без лишних слов опустился на колени и помог ей.

В машине они ехали молча. Настя сначала подумала было, что Алексей
сердится на нее за что-то, но потом сообразила, что он просто собирается
с мыслями перед совещанием. Сама же она снова вернулась к странному
убийству Людмилы Широковой и непонятной роли некоего любвеобильного Вик-
тора Дербышева, которому Мила должна была написать письмо и от которого
даже ответ получила, но который клянется, что никаких писем от нее не
получал, сам ей не писал и вообще в глаза красавицу блондинку не видел.
Эксперты быстрого ответа по поводу почерка не обещали, но фотография-то
совершенно точно Дербышева, а не его двойника. Привезенный на Петровку,
Виктор "под протокол" опознал на снимке себя и свою одежду, а потом при-
ехал вместе со следователем и оперативниками к себе домой и эту одежду
предъявил. Не убийство, а сплошные загадки. Настя примерно представляла
себе, что нужно делать дальше, если раскручивать эту линию, расследова-
ния, но вот вопрос: а надо ли? Если Широкову убила ее подруга Сергиенко,
то история с письмами никакого отношения к этому не имеет. Или все-таки
имеет?

- Леш, - робко сказала она, отрывая мужа от мыслей о предстоящем со-
вещании, - ты письма хранишь или выбрасываешь?

- Какие письма? - удивился Чистяков.

- Ну любые. Которые ты получаешь.

- Асенька, в наш телефонный век письма стали раритетом и непроизводи-
тельной тратой времени. Всю деловую переписку я веду через институт, та-
кие письма я, конечно, храню. Там нужные адреса, имена, даты. А личных я
уже давно не получаю. С чего такой вопрос?

- Так, ни с чего, - вздохнула она. - Буду дальше думать.

Выйдя из машины на Комсомольской площади, Настя спустилась в метро и
поехала на работу.

Найти адрес Надежды Цукановой оказалось довольно просто, потому что
Лариса Томчак смогла точно указать год ее рождения. Правда, была опас-
ность, что Цуканова за двадцать семь лет могла и фамилию сменить, но, к
счастью, она этого, по-видимому, не сделала. Во всяком случае, в адрес-
ном столе Ларисе дали восемь адресов, по которым в Москве проживали жен-
щины подходящего возраста с именем "Цуканова Надежда, Романовна".

Первые четыре попытки были неудачными. Лариса ездила по указанным ад-
ресам, спрашивала Надежду Романовну, объясняя, что разыскивает свою од-
нокурсницу. Случалось, что дверь ей никто не открывал, и тогда приходи-
лось приезжать еще раз или два. Случалось, что дверь ей открывали, но
Надежды Романовны не было дома, и тогда Лариса просто просила показать
ей фотографию. На уговоры, объяснения и преодоление естественного недо-
верия и подозрительности уходили время и силы, но она не сдавалась. Ей
очень хотелось выяснить, кто же в ту давнюю новогоднюю ночь воспользо-
вался беспомощным состоянием опьяневшей и беспробудно спящей девушки. И
еще больше ей хотелось, чтобы этим человеком оказался Владимир Стрельни-
ков.

Когда она явилась по пятому из указанных в списке адресов, дверь ей
открыл рослый худощавый юноша лет восемнадцати-девятнадцати, до такой
степени похожий на ТУ девушку в белом свитере, что у Ларисы мгновенно
пропали все сомнения.

- Здравствуйте, - вежливо сказал он, внимательно глядя на незнакомую
женщину через очки с толстыми стеклами. - Вам кого?

- Мне нужна Надежда Романовна.

- А вы кто?

- Мы с ней когда-то учились в одном институте. Скоро исполняется
двадцать пять лет с тех пор, как мы закончили институт, и вот мы решили
организовать встречу выпускников...

Лариса внезапно осеклась под пристальным взглядом юноши.

- Мама умерла, - коротко сказал он.

Лариса неловко переминалась у двери, не зная, что делать дальше. Уда-
ча была так близко... Умерла. Надо, наверное, как-то отреагировать на
это известие.

- Прости. Я не знала. Когда это случилось?

- Не так давно. Меньше года назад.

- Она болела?

- Нет.

- Несчастный случай?

- Нет. Мама отравилась. Она не хотела жить. Встречу выпускников вам
придется проводить без нее.

- Мне очень жаль, - пробормотала Лариса растерянно, отступая от две-
ри.

Дверь закрылась, послышались удаляющиеся шаги. Она медленно пошла к
лифту, но передумала, спустилась на один лестничный марш и прислонилась
к узкому грязному подоконнику. Между подоконником и батареей отопления
была засунута банка из-под растворимого кофе, до середины заполненная
окурками. Вероятно, это было постоянное место для курения у тех жильцов,
кому не разрешали дымить в квартирах.

Лариса вытащила сигарету, щелкнула зажигалкой. Как глупо все получи-
лось. И перед парнишкой неудобно. Явилась приглашать его мать на встречу
выпускников! Ему, наверное, неприятно и тяжело объясняться с посторонни-
ми людьми...

Да, но мальчик к той давней истории отношения не имеет, слишком моло-
денький. Если Надя Цуканова тогда все же решилась рожать, то ребенку
должно быть двадцать шесть лет, никак не меньше, а этому очкарику с вни-
мательными глазками уж точно не больше двадцати. Интересно, мальчика Цу-
канова родила в браке или нет? И если в браке, то почему фамилию не сме-
нила? Или меняла, а после развода снова взяла девичью. В конце концов,
никакого значения это не имеет. Но неужели придется отказаться от заду-
манного? Потратить столько времени на поиски - и отступить? Жалко.

Лариса решительно погасила сигарету и снова поднялась к квартире Цу-
кановой. На этот раз дверь долго не открывали, но наконец замок щелкнул.

- Это снова вы? - Голос у сына Надежды Романовны был не очень-то при-
ветливым.

- Извини, пожалуйста, но мне очень нужно поговорить с тобой. Можно
мне войти?

- Проходите, - хмуро сказал он. - Обувь можно не снимать, у нас завт-
ра генеральная уборка, все равно полы мыть будем.

У нас уборка. Интересно, с кем мальчик живет? С отцом? Или со старшим
ребенком Цукановой? А может, он уже женат.

Лариса сняла плащ и вслед за юношей прошла в большую комнату, где
повсюду были разложены книги и тетради. Она поняла, что парень занимал-
ся. Наверное, в институте учится, решила она. Лариса плохо представляла
себе, с чего начать и как повести разговор, чтобы узнать то, что ее ин-
тересует. Но начинать надо было, деваться некуда, раз уж пришла.

- Знаешь, я как-то растерялась, узнав, что Нади больше нет. Даже со-
ображаю плохо. Ты один живешь?

- С сестрой.

- Она младше тебя?

- Старше. Ей уже двадцать шесть. Вы что, хотели мне опеку предложить?
Так не надо, я совершеннолетний. И вообще, мы отлично справляемся вдво-
ем.

- Неужели двадцать шесть? - деланно удивилась Лариса. - Я не знала,
что Надя так рано вышла замуж. Из наших однокурсников никто этого не
знал. Надо же.

- Она не была замужем.

- Как, совсем не была? - Теперь уже Лариса удивилась по-настоящему. -
А твой отец? Или у вас с сестрой общий отец?

- Нет, отцы разные, но мама с ними не расписывалась. Так о чем вы хо-
тели поговорить?

- Может быть, тебе это покажется странным... Я хотела поговорить с
тобой об отце твоей сестры. Собственно, я надеялась поговорить о нем с
Надей. Я же не знала о том, что случилось.

- А что о нем говорить? Мы его и в глаза-то никогда не видели. А вы
правда с мамой вместе учились?

- Правда, - не моргнув глазом солгала Лариса.

- Тогда вы должны его знать.

- Конечно, если он был с нашего курса. Как его звали?

- Не знаю, - парень пожал плечами. - Мама не сказала.

- Как же так? Почему не сказала?

- Не знаю. Не сказала - и все. Я спрашивал, и сестра тоже спрашивала,
но мама не говорила.

- Ну хорошо, отчество же у твоей сестры есть. Как ее зовут?

- Наталья Александровна.

Александровна. Не Владимировна и, слава Богу, не Вячеславовна. Но это
еще ничего не значит. При отсутствии мужа имя отца в свидетельстве о
рождении указывается какое угодно, на усмотрение матери.

- Вы знаете какого-нибудь Александра, который ухаживал за мамой на
втором курсе?

- Видишь ли, - осторожно сказала Лариса, - Александр - имя очень
распространенное. На нашем курсе их было не меньше двадцати, а может, и
больше. Я не знаю, с кем тогда встречалась твоя мама, мы учились в раз-
ных группах. Но я бы очень хотела узнать, кто он.

- Зачем?

- Он должен знать, что Нади больше нет и что у него взрослая дочь.
Понимаешь, мне кажется, что он должен вам помогать, ведь он отец твоей
сестры.

- Ничего он не должен, - огрызнулся юноша. - Он не мог не знать, что
мама беременна. Раз не женился на ней и не помогал - значит, не хотел.
Мама даже разговоры всякие о нем пресекала. Наверное, подонок какой-ни-
будь.

- Послушай, - спохватилась Лариса, - ведь мы с тобой даже не познако-