было ей исключительно для статуса и престижа, ей было; удобно считаться
женой крупного ученого и человека неординарного и талантливого и при этом
жить так, словно ее ничто не связывает. Даже в Москву долетали сплетни о
многочисленных любовных похождениях жены Шувалова и о более чем свободном
образе ее жизни.
проявляется, как правило, в разных областях. Виктор Шувалов, помимо того,
что был действительно блестящим и признанным ученым, еще и картины писал,
причем делал это настолько профессионально, что стал членом Союза художников
и устраивал персональные выставки. В Москве у него была своя студия, но,
надеясь как-то восстановить и сплотить семью, он воспользовался обширными
связями и пробил себе студию и в Питере, где постарался проводить как можно
больше времени. Однако с годами он понял, что усилия напрасны, жена
отдалилась от него настолько, что даже дети не помогут сближению. И незачем
постоянно ездить в Петербург, вполне достаточно наносить визиты вежливости
один раз в два месяца. На его предложение развестись жена отреагировала
бурно, со слезами и скандалом, кричала, что любит его и что он полный идиот,
если верит досужим домыслам, а если он подаст на развод, то сына не увидит.
Если же он оставит все как есть, то она, так и быть, разрешит ему увезти
мальчика в Москву.
эту красивую жестокую женщину, любит до самозабвения, и ему для счастья
достаточно просто знать, что она жива и здорова и у нее все хорошо. Дочь он
тоже любил и надеялся, что с годами она не станет похожа на свою мать. И,
конечно же, он обожал сына, вкладывая в его воспитание всю душу, все силы и
возможности. Мальчик рос чудесным, способным и добрым по характеру, и
Шувалов, глядя на него, каждый раз, с облегчением думал о том, что ради
такого сына можно вытерпеть любые семейные неурядицы. Сын был для него
оправданием того унижения, которое Виктор Петрович испытывал постоянно,
зная, что жена никогда не любила его и только пользовалась им.
Санкт-Петербурге. Изредка встречались, обменивались ничего не значащими
фразами, делали вид перед общими знакомыми, что они семья. Дети восприняли
ситуацию спокойно, и девочке, и мальчику так было вполне удобно. Мать
баловала дочь, с малолетства приучала ее к красивой одежде, к походам в
ресторан, к увеселительным поездкам за город, а когда появлялся отец,
девочка ясно видела, что ему это не нравится, и с облегчением вздыхала,
когда папа уезжал обратно в Москву. Сын же, каждый раз, когда его привозили
к маме и сестре, видел рядом с собой чужую взрослую девицу, которая
постоянно издевалась над его детскостью и неуклюжестью, над его
необразованностью, которая выражалась в том, что он не разбирался в модных
музыкальных группах, и над его наивным удивлением по поводу того, что
мужчины иногда уединяются с женщинами и при этом запирают дверь. Виктор
Петрович страдал оттого, что его любимые дети так далеки друг от друга, и в
то же время делал все возможное, чтобы помешать их сближению: он не без
оснований опасался, что красивая жизнь, к которой приучалась его дочь,
окажется слишком соблазнительной для сына, он не сможет устоять, и все
усилия вырастить из него хорошего человека пойдут прахом.
оставалась привлекательной, стройной и моложавой, в сорок лет ей не давали
больше тридцати двух. Виктор Петрович по-прежнему любил ее и страдал... И
вдруг из Питера пришло страшное известие: дочь погибла, жена в критическом
состоянии и может скончаться с минуты на минуту. В тот же вечер они с сыном
прилетели из Москвы, и Шувалов успел в последний раз взглянуть на жену,
которая умерла на другой день. Виктор Петрович постарался взять себя в руки
и заниматься похоронами, но то и дело ловил себя на том, что плохо понимает
происходящее. Помянув супругу и дочку на девятый день, он стал собираться
обратно в столицу. Уезжать они с сыном должны были вечерним поездом,
"Красной стрелой", днем Шувалов приводил в порядок остававшуюся временно без
хозяина питерскую квартиру покойной жены, а сына попросил съездить в
мастерскую, забрать колонковые кисти и несколько особенно дорогих ему
миниатюр, на которых были изображены жена и дочь. Больше он сына живым не
видел.
машине погибших наркотики, оперативники тут же, не дожидаясь приезда из
Москвы Шувалова, тщательно осмотрели квартиру и мастерскую. Квартира
оказалась в полном порядке, если не считать изрядного количества шприцев и
прочих атрибутов наркопотребления, а вот в студии обнаружился целый склад
высококачественного героина. Ни Екатерина Шувалова, ни ее дочь ни разу в
поле зрения милиции не попадали ни как потребители наркотиков, ни как
продавцы, и теперь стало понятно почему. В цепочке распространения героина
они стояли на уровне крупных оптовиков. Никогда ни один мелкий пушер, а уж
тем более потребитель не переступал порог мастерской известного художника и
уважаемого человека Виктора Шувалова. Здесь бывали только те, кто привозил
большие партии, и те, кто забирал их отсюда крупным оптом, а от этих людей
до рядовых потребителей дистанция, как определил некогда Грибоедов,
"огромного размера".
в мастерской, чтобы узнать, кто придет сюда за героином. Решение-то было
правильным, но вот выполнение его оставляло желать много лучшего. Шел
девяносто четвертый год, высокопрофессиональные милицейские кадры стали
редкостью, в милиции оказывалось все больше и больше людей случайных и плохо
подготовленных, а зачастую и вовсе не пригодных к такой работе, людей,
которые не слишком хорошо умеют разговаривать, еще хуже умеют думать, зато
очень здорово умеют бить и стрелять не размышляя.
причине: когда жена и дочь в Петербурге занимаются наркобизнесом, а муж и
шестнадцатилетний сын в это время проживают в Москве, и семья не думает
воссоединяться, то вполне логично предположить, что разобщенность этой семьи
- штука чисто показная, дабы запудрить мозги доверчивым милиционерам, тем
паче муж-то все-таки в Питер приезжает, хоть и нечасто, зато регулярно. О
чем это может свидетельствовать? Понятно, о чем. О том, что он принимает в
бизнесе активное участие, поделив с дорогой супругой территории: она
обеспечивает Питерский регион, а он - Московский. По этим незамысловатым
соображениям операция в мастерской проводилась без ведома Виктора Петровича,
который, сам того не подозревая, попал в оперативную разработку. О том, что
Шувалов сам может появиться в студии, особо не беспокоились. Придет - тогда
и будут решать, как себя вести.
группы захвата это был не сын покойной Екатерины Шуваловой, а неизвестный
юноша без документов, который вместо того, чтобы вежливо отвечать на
вопросы, огрызался и возмущался, объясняя цель своего появления какими-то
нелепицами про колонковые кисти и картины. Причем, где лежат эти самые кисти
и картины, он точно не знал. Более чем подозрительно!
"приложенного" несколькими ударами резиновой дубинки, препроводить в
отделение. Кто ж мог подумать, что он психанет и прыгнет в окно! В открытое
окно третьего этажа старинного питерского здания с высокими потолками.
не позвонили Шувалову и не спросили, где его сын, куда он отправился, с
какой целью и во что был одет? Да, у юноши не было документов, да, верить на
слово никому нельзя, но ведь есть же элементарные способы проверки. Потому,
отвечали милиционеры, что старший и младший Шуваловы могли быть в сговоре,
мальчишка пришел за товаром с ведома отца, а басни про кисти и миниатюры
были согласованным враньем, так что звонить отцу было бессмысленно. Почему
милиционеры повели себя так неграмотно с точки зрения психологии? Разве они
не знают, что подростки Требуют особого подхода, что они способны на
безрассудства и явно неадекватное поведение, особенно если их обвиняют в
том, чего они не совершали? Взрослый человек в такой ситуации может (хотя
тоже не всегда) остаться спокойным, понимая, что если за ним ничего нет, то
в течение ближайшего же времени разберутся и отпустят, ибо взрослый человек
признает право других людей на ошибку. Подростки права на ошибку не признают
ни за кем, и, если их необоснованно подозревают или обвиняют в чем-то, они,
вместо того чтобы спокойно и аргументированно защищаться, впадают в ярость,
чувствуют себя оскорбленными и готовы даже пойти на членовредительство или
самоубийство, только чтобы доказать, что "все кругом козлы". Это азы
психологии, как же можно было этого не понимать? Оказывается, можно. Потому
что сидевшим в мастерской милиционерам никто этого не объяснял, они не
учились в университете или в Школе милиции, где преподают специальный курс
психологии, ни у одного из них не было законченного высшего образования,
зато у доброй половины был опыт боевых действий в "горячих точках" и в
Афганистане, где любой находящийся по ту сторону - враг. Без всяких
объяснений и разглагольствований. Почему милиционеры не предусмотрели
возможность прыжка из окна и не подстраховали задержанного? Потому что...
Шувалова еще долго подозревали в причастности к наркобизнесу, которым
занималась его жена. Но сам он, похоже, об этом даже не догадывался.
Похоронив сына рядом с женой и дочерью, он уехал в Москву. Перед отъездом в
разговоре со следователем Татьяной Григорьевной Образцовой Шувалов сказал:
моего сына на вашей совести. Бог все видит, он этого так не оставит. У вас
тоже все отнимут, вот увидите. Справедливость всегда торжествует. Надо
только уметь ждать. И я дождусь.
человек, в течение двух недель похоронивший всю семью, не может быть другим.
Ей часто приходилось видеть людей в подобном состоянии, она им всей душой
сострадала, но знала, что рано или поздно это проходит.
оправдались, на перроне ее ждал Сергей Зарубин. Увидев его тщедушную фигурку
в утепленной форменной куртке, она невольно улыбнулась.
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Сертаков Виталий
Лукьяненко Сергей
Афанасьев Роман