на работу Анастасию Каменскую, в то время совсем молоденькую, только на-
чавшую свою милицейскую карьеру в одном из районных управлений внутрен-
них дел. Его удивила тогда неутомимая способность этой девчушки к кро-
потливой аналитической работе, а также несвойственная большинству людей
широта мышления, позволявшая Насте выдвигать самые неправдоподобные вер-
сии и находить им самые невероятные объяснения. Над ее дикими гипотезами
открыто смеялись, а Гордеев ради любопытства проверил одну из них, удов-
летворенно хмыкнул и тут же запросил ее личное дело...
убийстве милиционера у метро "Таганская", - осторожно начала она, покон-
чив с официальной частью беседы.
внимания и готовность к продолжению работы.
недовольно спросил он.
или знать что-нибудь важное. Но человек этот к ним никакого отношения не
имеет, он сам по себе. В двух словах ситуация выглядит следующим обра-
зом: если он ничего не знает, то тут, увы, дальше дороги нет, а если
знает, то ни за что не скажет нам об этом, потому что сам собирается
убить того, кто застрелил Костю Малушкина. В первом случае мы ничего
сделать не можем, во втором - скорее всего тоже. Но нужно пробовать. Я
сегодня была в 37-м отделении, говорила с сотрудниками, которые занима-
ются убийством Малушкина. У них - полный ноль, ни одной зацепки, ни од-
ного следа. Но они, честно признаться, мне не очень понравились. Если
отдать им человека, который может что-то знать, они все испортят, а
пользы не будет. Они с ним не справятся.
было из чего делать основу под план.
убийство милиционера вряд ли раскроют. Никто не видел, как он ушел с
поста, никто не знает, с кем и зачем он ушел и как попал на стройку.
Этого и я не знаю, но я догадываюсь, почему его убили. Только догадыва-
юсь, доказательств у меня нет. И о том, кто его убил, я тоже только до-
гадываюсь, но тот человек, о котором я вам говорю, мог видеть, с кем
Костя вышел из метро и пошел на эту чертову стройку. Его показания могут
стать доказательством, и это - единственное доказательство, которое мы в
принципе можем получить по этому делу. Весь фокус состоит в том, чтобы
добиться от него показаний.
все это не нравится, Анастасия. Во-первых, мне не нравится твоя самодея-
тельность. Во-вторых, мне не нравится твое недоверие к сыщикам из 37-го
отделения. Ты должна им помогать, если у тебя открылась такая возмож-
ность, а не тянуть одеяло на себя.
три давних убийства, но почему-то промолчала. Это выглядело бы так, буд-
то она оправдывается.
тем Гордеев, - но я считаю, что ты должна учиться на своих ошибках сама,
а не с моей помощью, только тогда из тебя выйдет толк. Если ты уверена,
что никогда в будущем не раскаешься, что пользовалась услугами Денисова,
- что ж, действуй. Только потом, когда он через какое-то время возьмет
тебя за горло и потребует ответной услуги, не беги ко мне жаловаться. Я
тебя предупреждал. Если ты уверена, что можешь сделать то, чего не могут
ребята с территории, - валяй, я тебе помогу. Но если окажется, что ты
все сделала неправильно, а те ребята смогли бы это сделать лучше и эф-
фективнее, - пеняй на себя. Перед начальством я тебя, конечно, прикрою,
но сам поговорю с тобой уже подругому.
го совсем подавленная. Точные вопросы и безжалостные оценки Гордеева еще
больше заставили ее усомниться в своих возможностях. И зачем только она
все это затеяла? И зачем к ней пришел брат со своими проблемами?
случиться, если бы она, Настя, вместе с Бокром не вывела ее из-под уда-
ра. И еще она подумала о юном розовощеком Косте Малушкине, убийство ко-
торого так и повисло бы в воздухе, если бы не брат Саша со своими проб-
лемами.
прерывалась ни на минуту. График испытаний был чрезвычайно плотным, и
для того чтобы закончить проект, как и было обещано, к первому января,
нельзя было позволять себе ни выходных дней, ни ночного отдыха.
золяционным материалом стены не пропускали ни звука, а окон в помещении
не было. Сам руководитель, толстый, болезненно оплывший человек лет со-
рока с редкими каштановыми волосами и крупным носом, что-то сосредото-
ченно писал в блокноте. Нет, никак не получалось закончить работу, если
будут по-прежнему продолжаться перебои с поставкой сырья. В ближайшие
три-четыре дня можно провести серию испытаний, но если результаты пока-
жут, что нужно делать новый вариант прибора, то без сырья не обойтись, а
все запасы кончились. Это означает отсрочку завершения проекта и сниже-
ние гонорара. Слишком большая отсрочка влечет еще более крупные неприят-
ности.
Михаилом Марковичем и который все свое детство провел на Западной Украи-
не, во Львове, находился здесь, в Азии, нелегально. У него не было ни
паспорта, ни вида на жительство, ни гражданства. Все это ему было обеща-
но, если он вовремя и с хорошим результатом завершит работу над проек-
том. А если нет - его просто вышвырнут на улицу, предварительно накачав
каким-нибудь лекарством, которое сделает его поведение таким, что он
быстренько окажется в полиции, а затем в доме для умалишенных. На этом
жизнь талантливого ученого Майкла Штейнберга закончится, и начнется
бессмысленное существование сумасшедшего без имени, семьи и прошлого.
Его предупредили, что если придется принимать против него кардинальные
меры, то сделано это будет в стране, где понятие о законности и правах
человека весьма эфемерно и приблизительно, так что надеяться на правовую
защиту государства ему не придется.
денег и самоуверенного, просто купили, купили легко, как вещь на базаре,
купили в тот самый момент, когда он только сошел с самолета в аэропорту
Тель-Авива. Он выехал в Израиль один, престарелые родители категорически
отказались покидать Львов, а жена уже давно с ним развелась и жизнью
бывшего супруга не интересовалась, да и жила она совсем в другом городе.
Историческую родину Миша так и не увидела, его пребывание на Земле обе-
тованной ограничилось четырехдневным проживанием в гостинице аэропорта,
во время которого его ловко и умело обработали, сыграв на любви к
деньгам, страхе перед нищетой и безработицей, тщеславии ученого. У него
забрали документы, а через четыре дня погрузили в самолет вместе с тремя
сопровождающими, и Миша улетел из Израиля в Канаду. Дальнейшее путешест-
вие проходило исключительно на частных самолетах, экипаж которых многос-
ловием не страдал. Сопровождающие его люди, напротив, были вежливы и
разговорчивы, но лишь в определенных пределах. Поэтому когда Майкла
Штейнберга привезли в эту огромную подземную лабораторию, он мог лишь
гадать, находится он в Китае, Корее, Японии, Австралии или на Мальдивс-
ких островах. Со временем он, конечно, разобрался, что находится все-та-
ки в Азии, но где именно - так и осталось для него загадкой. Работающим
над проектом людям, судя по всему, под страхом смерти запрещено было об-
суждать с руководителем что бы то ни было, выходящее за рамки научной
работы. Да и само общение было весьма ограниченным: Майкл сидел в от-
дельном кабинете, а все разговоры велись либо по прослушивающемуся внут-
реннему телефону, либо в присутствии одного из двух американцев, предс-
тавляющих, как сообразил Миша, службу безопасности. При них язык особен-
но-то не распустишь.
рылась, и в кабинет вошел один из американцев, которых Миша про себя на-
зывал церберами.
идет, и работы могут остановиться.
быстро научился быть жестким и неуступчивым.
лая вникать в проблемы, стоящие перед этим толстым потным человеком.
четыре дня.
злость и тревогу. - Я вас больше не задерживаю.
поэтому, если завершение проекта из-за этого задержится, его не будут
наказывать. Но утешение оказалось слабым, потому он хорошо помнил, что в
самом начале работы по укоренившейся еще с советских времен привычке
лентяйничал и халтурил, долго раскачивался, тянул резину, строил из себя
великого мыслителя. И это не осталось незамеченным его нанимателями. Его
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Лукин Евгений
Сапковский Анджей
Журавлев Владимир
Зыков Виталий