Чтение 34–й страницы книги ~Свой круг~

- А вы не думали, что компенсация подобного рода перейдет в привычку?
И с каждым разом неприятных ощущений будет все меньше и меньше, а когда
появится возможность купить настоящий "Камю", вы предпочтете налить в
испытанную бутылку все тот же суррогат? Ложь рождает только ложь, и по-
томство ее плодится в геометрической прогрессии. И вполне закономерно,
что от фальсификации спиртного совсем недалеко до фальсификации чувств,
принципов, идей, отношений между людьми.

Я ожидал увидеть прежнюю бесшабашную улыбку, но реакция Золотова нео-
жиданно была другой.

- Представьте, думал. - Он стал печальным и, по-моему, на этот раз не
притворялся. - Такие игры засасывают, как омут. И есть риск превратиться
в дешевого фраера, скаредного, ничтожного и жалкого. Я знаю много подоб-
ных людишек. Но мне такое не грозит.

- Так думает каждый. Упомянутые дешевые людишки тоже были уверены -
уж кого-кого, а их в омут не затянет!

- Я понимаю. Человеку свойственно примерять на себя только успех,
славу, ордена, почет и уважение. Болезни, слабости и неудачи всегда про-
ецируются на других. И все же! - Он опять взбодрился. - Я рассчитываю на
выигрыш. И эти проделки с портвейном - для меня дело временное. Настанет
момент, и я смогу угощать своих гостей самым лучшим, качественным и до-
рогим. Только что это изменит? Для них - ничего, они и сейчас с удо-
вольствием жрут "чернила" да еще нахваливают. Свинье все одно - желуди
или кетовая икра, лишь бы брюхо набить. Для меня - да! Другая самооцен-
ка, другое ощущение жизни.

- Вы считаете себя на голову выше окружающих?

- К сожалению... Не знаю, как вас, а меня окружают далеко не лучшие
представители человеческого рода. Можно сказать - отбросы!

Я несказанно удивился.

- Но вы же их сами выбираете!

- Ошибка. Распространенное заблуждение. Вопервых, настоящих людей во-
обще мало, гораздо меньше, чем подонков. Во-вторых, окружение обусловле-
но привычками, образом жизни, кругом повседневного общения.

Да и мне удобнее со всякой швалью - не надо церемониться, можно вести
себя как захочется, к тому же они послушны. Правда, иногда бывает про-
тивно.

- И что же тогда?

- А ничего. Противно, но привычно. Дашь по морде кому-нибудь для раз-
рядки - и все. А тот еще боится, как бы я зла не затаил. У них ни ума,
ни фантазии, поэтому со мной и интересно.

В кабинет зашел Петр, чуть заметно кивнул. Значит, второй свидетель
тоже на месте. События развиваются по плану.

- Можно закурить?

Золотов совсем освоился, протянул пачку мне, предложил ребятам. После
первой затяжки с силой выпустил тонкую струю дыма и тут же разогнал его
рукой.

- Честно говоря, надоело мне все. У человека очень узкий диапазон
удовольствий. Еда, выпивка, женщины... Все уже было, все приелось. Есть
фармазоны, щеголяющие присказкой: "Воровать - так миллионы, спать - так
с королевами!" А сами сшибают копейки и мятые рубли, таскаются с грязны-
ми шлюхами. Да и где их взять, королев? Утонченность, внутренняя культу-
ра, изыск - этого не купишь, как платье, дубленку или туфли. Ну, поло-
жим, - он доверительно наклонился ко мне, - буду иметь возможность иску-
пать какую-нибудь в шампанском. Так надо еще, чтобы она это поняла и
оценила! А то, может статься, скажет: "Вот хорошо, можно еще неделю в
баню не ходить!"

- У вас болезненная ненависть к женщинам. И давно?

Золотов хмыкнул.

- С тех пор, как первый раз посмотрел порнографический журнал.

Теперь он выпустил целое облако дыма.

- Там в уголке - личико: юная девушка, хорошенькая, скромная, глаза
чистые, честные. А на развороте... Эффект контраста!

Лицо стало злым и ожесточенным.

- Да и в жизни сколько хочешь таких примеров: гуляет она с трепетным
юношей, в кино с ним ходит, ручки позволяет целовать... А с другим - в
кабаки и в постель ложится! Знаю, насмотрелся!

Я опустил левую руку в приоткрытый ящик стола.

- Скажите, Золотов, о каком выигрыше вы говорили? После чего жизнь
другая настанет и портвейн в прошлое уйдет?

Он опять остро взглянул мне в глаза.

- Да это же абстракция! Аллегория! Может, на скачках выиграю.

Золотов снова стал самим собой - веселым и добродушным рубахой-пар-
нем, улыбнулся, приглашая к ответной улыбке.

Я вытащил сшитый Марочниковой чехол.

- Что это такое?

Он плохо владел собой. В глазах метнулся испуг, и лицо исказила гри-
маса, которой он придал видимость удивления.

- Не знаю! Можно посмотреть?

Даже руку протянул - плохой актер всегда переигрывает.

Я кивнул Петру, он вышел из кабинета, провожаемый настороженным
взглядом Золотова. Через минуту Петр вернулся вместе с квартирной хозяй-
кой Федора Петренко.

- Проводится очная ставка, - объявил я. - Клавдия Дмитриевна, при ка-
ких обстоятельствах в ваш дом попал этот мешочек?

- Та я же говорила! - удивленно взглянула она. - Валерий принес Федо-
ру!

- Вы что-то путаете, - холодно сказал Золотов. - Я ничего не прино-
сил.

- Как же не приносил? - Клавдия Дмитриевна обернулась к практикантам,
будто за поддержкой. - Я вот этими глазами видела: развернул газетку,
достал и Феде показывал!

- Вы подтверждаете показания свидетельницы? - обратился я к Золотову.

- Нет, не подтверждаю! - официальным тоном отрезал он.

Клавдия Дмитриевна растерянно пожала плечами.

Когда Валек пригласил Марочникову, Золотов покрылся красными пятнами.

- Таких чехольчиков я пошила два из материала, принесенного Золотовым
и по его просьбе, - с расстановкой, обстоятельно ответила она на вопрос,
злорадно, в упор рассматривая бывшего "друга".

- Подтверждаете показания?

Золотов подавленно молчал.

- Да или нет?

Он кивнул головой, но севшим, сиплым голосом сказал:

- Нет. - Прокашлялся и добавил: - Она вообще неуравновешенная осо-
ба... На почве алкоголизма и аморального поведения. Доверять ее бредням
нельзя - любой психиатр подтвердит.

Говорил он с угрожающим подтекстом, но на Марочникову это не произве-
ло ни малейшего впечатления.

Подписав протокол, Золотов попытался оставить за собой последнее сло-
во.

- Не понимаю, чем вы занимаетесь, товарищ Зайцев? У меня на даче та-
кая неприятность, и меня же терзаете, ерунду всякую выясняете: кто по-
шил, кто принес?! Или это запрещено? Засады на даче устраиваете, слежки,
наблюдения всякие! - Он покосился на Валька. - Я буду жаловаться!

- Пожалуйста, это ваше право. - Не удержавшись, я доброжелательно по-
советовал: - Только не анонимным звонком. И не от имени людей, не подоз-
ревающих о вашем существовании. - Выдержав короткую паузу, жестко доба-
вил: - И не думайте, что следствие так легко ввести в заблуждение, подс-
тавив мнимого преступника вместо настоящего!

Последняя фраза была лишней: Золотов хотя и хорохорился, но находился
в крайней степени растерянности и испуга.

Когда он затарахтел вниз по лестнице. Валек пружинисто вскочил:

- Давайте я прослежу, куда он пойдет!

- Зачем? У нас же не частное сыскное бюро.

- И чего следить за свидетелем, - развеселился Петр. - Или больше де-
лать нечего?

Валек снисходительно посмотрел на приятеля, потом испытующе глянул на
меня.

- Вы же подозреваете Золотова?

Я сделал вид, что занят протоколом.

- С чего ты взял? - продолжал веселиться Петр. - Если у человека неп-
риятное тебе лицо, значит, его надо подозревать?

- Если ничего не понимаешь, сиди и помалкивай! - раздраженно огрыз-
нулся Валек и снова обратился ко мне: - Сейчас вы вывели его из равнове-
сия, подтолкнули к активным действиям. Не случайно же! Значит, надо про-
наблюдать, куда он пойдет, что будет делать. Разве не так?

- Надо иметь терпение, - философски ответил я. - Рано или поздно все
становится на свои места.

Мне хотелось похвалить Валька: он уловил, как следствие свернуло на
новые рельсы, разгадал мой замысел, и первое побуждение у него было вер-
ным. Но сейчас не время хвалить паренька и объяснять, что ожидающий на
улице Саша Крылов и несколько его коллег сделают все необходимое грамот-
нее и профессиональнее, чем пятикурсник юрфака, пусть даже сообрази-
тельный и с задатками хорошего оперативника.

Бывшего завуча Золотова я допрашивал у нее дома, чтобы не беспокоить
вызовом в прокуратуру. Маленькая сухонькая старушка с белыми волосами
пытливо рассматривала меня внимательными глазами.

Мария Петровна Алехина уже пять лет на пенсии, воспитывает внуков, и,
наверное, мой приход должен был показаться ей странным и неожиданным, но
она восприняла его как должное. Жизнь каждого ученика как бы вошла сос-
тавляющей частью в ее собственную, поэтому интерес к кому-нибудь из них
казался ей вполне естественным.