Чтение 34–й страницы книги ~Татуированная кожа~

Действительно, какое это имеет значение... Интересно только, как терпит
такое ревнивец Чучканов, поднявший бучу из-за одной-единственной несчастной
розы!

Но все посторонние мысли тут же отошли на второй план. Осталось только
нежное Софьино тело - чувствительнейший инструмент с сотнями клавиш, на
которых Вольф, как ему показалось, уже научился играть.

На туалетном столике рядом с кроватью будто невзначай лежал тюбик крема.

- Это им я мажу ножки, - прошептала Софья, переворачиваясь на живот. -
Можно еще что-нибудь смазать...

Рука Вольфа скользнула между белыми ягодицами, нащупала плотно сжатый
кружок. Сейчас ему показалось, что он немного расслаблен.

-Давай сюда... Хочешь?

Инициатива, как всегда, исходила от него.

- Только если не больно... Будь осторожен...

Он был осторожен, и все вышло отлично. Софья кричала во весь голос и до
крови расцарапала ему руку.

Время летело быстро. Находясь в квартире номер восемь, Вольф забывал обо
всем. Служба, бригада, прыжки, предстоящая инспекторская - все таяло без
следа, словно самолет, взмывший в раскаленное небо. И ему казалось, что
счастье будет длиться вечно.

- Завтра вечером прилетает Николай Павлович, - огорошила его Софья, когда
они прощались. - Днем я еще успею накормить тебя настоящим украинским
борщом, но потом вольная жизнь закончится, придется что-нибудь
придумывать...

Что можно придумать в условиях постоянной скученности военного городка и
сотен пар скучающих глаз, Володя не представлял. Настроение у него резко
упало. И недаром. Оказалось, что их вольная жизнь уже закончилась.

* * *

Следующий день складывался неудачно с самого утра. На тропе разведчика
Лисенков упал с высотного перехода прямо в огонь, и, хотя комбезы
пропитывались противопожарной жидкостью, левая штанина обуглилась, и Пашка
сильно обжег ногу. Потом проходили траншею, рубя лопатками соломенные чучела
на длинных палках. Чучелами управляли Шмель и Киря, оба норовили ударить
Вольфа и Серегина по голове. Раньше по отношению к ним "старики" такого не
позволяли.

Вернувшись после занятий в роту, Вольф обнаружил, что его постель
перевернута и содержимое тумбочки беспорядочно брошено на матрац.

- Ничего себе, - присвистнул Серж. - Такого еще у нас не было!

- В чем дело? - Вольф подлетел к дневальному. Тот развел руками, опасливо
огляделся.

- Пришел Семенов с помощником, тут все перевернули, в каптерке твою сумку
обшмонали...

В казарму зашел лейтенант Деревянко. Лицо его было хмурым.

- Волков, вас вызывает майор Семенов. Сразу после обеда.

Взводный смотрел в сторону и говорил казенно-официальным тоном. Никогда
раньше он так себя не вел.

- Но я должен закончить ремонт в квартире Чучканова...

- Ты что, не понял, куда тебя вызывают? - закричал Деревянко. Видно, он
был сильно напуган. - В особый отдел! Совсем распустились, распиздяи, до
ручки дошли! А я за вас свою жопу подставлять должен!

Лейтенант взял себя в руки.

- Рядовой Волков, в четырнадцать тридцать явиться к майору Семенову!

- Есть! - нехотя ответил Вольф.

- Рядовой Серегин, отправитесь на квартиру полковника Чучканова и
выполните необходимые работы!

- Есть! - в голосе Сержа было куда больше энтузиазма.

Особый отдел располагался в двухэтажном кирпичном здании, расположенном
особняком между оранжереей и котельной. Высокая труба торчала совсем рядом,
и когда по банным дням из нее шел дым, остряки шутили, что это особисты
сжигают расстрелянных за провинности солдат. Но когда Вольф оказался внутри
здания, ему стало не до шуток.

- Тебе зачем Родина автомат дала? - зловеще спросил Семенов. Сейчас от
показного добродушия особиста не осталось и следа. Сидящий за приставным
столиком лейтенант Половинко тоже был предельно строг и официален,
направленная в чистый лист бумаги ручка казалась грозным оружием, нацеленным
в сердце рядового Вольфа.

"Неужели автомат пропал? - подумал Вольф. - Куда он мог деться? Сами
спрятали, чтоб меня подставить..." У него зашумело в висках. Против такой
провокации солдат беззащитен, кому что докажешь...

- Тебе для чего секретное оружие доверили? - повторил майор. - Не хотели,
сомневались, я за тебя поручился... И вот благодарность!

- Я сдал автомат, товарищ майор, - хрипло сказал Вольф. - Поставил в
пирамиду. Там он и должен стоять.

- Автомат-то ты сдал, а патроны оставил! Семенов ударил по столу так, что
чернильница-непроливайка подскочила, перевернулась и покатилась по зеленому
сукну. Цепкая рука подхватила ее на краю стола.

- Патроны тоже секретные, враг за них больших денег не пожалеет! Знаешь,
как американцы за нашими секретами охотятся?

У Вольфа подогнулись ноги. Похоже, что сейчас он действительно вляпался в
историю, причем наихудшую из всех возможных. Всю жизнь предостерегая его от
неприятностей, отец и подумать не мог, что он вляпается в историю со
шпионажем. Дурак, зачем он их взял!

Лейтенант заполнил "шапку" для будущих показаний вражеского пособника.

- Ладно, - Семенов налил воды из графина, залпом выпил стакан и мясистой
ладонью вытер багровое лицо. - Нервы... Я же знаю, что ты не шпион, не
диверсант. По глупости взял, не подумал. Дурак, конечно. Вот я и разозлился.
Такая вот штука получается.

Он достал большой клетчатый платок и аккуратно протер глаза.

- Ты, сынок, на меня не сердись. Сейчас пойдем, отдашь нам все три штучки
- и дело с концом. Договорились?

Вольф с трудом сдержал вздох облегчения. "Слава богу, пронесло! Легко
отделался! Теперь будет наука на всю жизнь... Все-таки Семенов человек!" Он
испытывал к майору искреннюю благодарность.

"Договорились", - уже почти сказал он, но перехватил взгляд лейтенанта -
острый и настороженный, взгляд гончей, почуявшей затаившуюся дичь. Это была
ловушка. Согласие подтверждало вину и являлось приговором.

Майор возился с платком, и эта возня была нарочитой, чтобы не прорвался в
жесте, позе или взгляде охотничий азарт. А молодой опер таких тонкостей не
знал и выдал себя с головой.

"Колоться никогда нельзя, - вспомнил Вольф слова Филькова. - Кто колется
- себе только хуже делает. Хотя думает, что ему лучше будет".

- Патроны я тоже сдал, товарищ майор. Когда автомат сдавал, то и патроны
вместе с ним. Конечно, те, что остались. А те, что расстрелял, их
действительно не сдал. Мы ведь на учениях боевыми стреляли. Можно пробоины в
мишенях посчитать...

- Ты что, меня идиотом считаешь? - рявкнул Семенов. - Ты у меня ячейки на
решетках считать будешь! Совсем распустились! Шмелев анашу курит, но он хоть
службу заканчивает! А ты, салага, патроны тыришь, сержантов избиваешь, к
командирской жене клинья подбиваешь! Я такого и не упомню, ты всех
перещеголял!

И тут Вольф понял, что его "берут на пушку". Чувак стуканул - и все. У
Семенова никаких доказательств нет, и если он ни в чем не признается, то
лист лейтенанта Половинко так и останется незаполненным.

- Извините, товарищ майор, у меня никакой анаши нет, клиньев никаких тоже
нет, и патронов никаких... И ничью жену я не избивал...

Лейтенант едва заметно улыбнулся.

- Значит, по-хорошему не хочешь? Дурку гонишь? - откровенно враждебно
спросил Семенов. - Ладно! Где патроны?

- В оружейке, в пирамиде...

- Хватит под дурака косить! Чего ты к жене Чучканова каждый день лазил?

- Старшина Рогаль послал зарплату полковника отнести. А она попросила
окна покрасить, раковину прочистить, бачок починить. Сегодня Серегина
направили доделать кое-что...

Серж не ходил на обед, наверное, сразу побежал в восьмую квартиру. Вот
небось удивился, когда Софья его отправила! То была работа, то нет работы...
Наверное, будет расспрашивать. Надо что-то правдоподобное придумать...

При воспоминании о Софье настроение у Вольфа улучшилось, он ощутил прилив
сил.

- Я ни в чем не виноват, товарищ майор. Если вы насчет фамилии
сомневаетесь, так тут все официально, спросите у товарища замполита...

Семенов прессовал его четыре часа - пугал и уговаривал, сулил золотые
горы и грозил тюрьмой, и снова пугал и опять уговаривал...

- Ладно, - напоследок сказал особист. - Доложу полковнику Чучканову, он
решит, что с тобой делать. Но скорей всего, после инспекторской пойдешь ты,
друг ситный, под трибунал. А пока иди, гуляй...

Вольф с облегчением выскочил на улицу. Может, еще успеет к Софье? Надо
вначале найти Сержа, прояснить обстановку...

В роте Серегина не было.

- Его же Деревянко на квартиру Чучканова отправил, - напомнил дневальный.
- При тебе. Забыл, что ли?

У Вольфа отвисла челюсть.

- Так он что... Не возвращался?

- Да рано еще, - дневальный пожал плечами - Они все норовят нагрузить,
как ишака. То сделай, это сделай... Сам знаешь!

"Черт! Что же он там делает столько времени?"

Настроение вмиг испортилось, и сразу навалились все проблемы, про которые
он забыл, выйдя за порог особого отдела.

Семенов знает про три патрона. А Чувак видел только один. К тому же, если
бы старший сержант заговорил, то он бы уже сидел на "губе" - побои