принялся шарить под ним рукой.
дрожь. Наконец он отыскал шприц, вытер иглу о трусы, попытался встать с
пола, но не сумел, так и остался сидеть у дивана.
вполне мирным голосом и громко рыгнул, - мы с тобой сразу поймем друг друга,
ну чисто по-человечески, кольнись, а? Ты такая вся из себя серьезная,
правильная - он скорчил обиженную морду, комично опустив вниз уголки рта, -
прям ва-ще, деловая. Давай, без базара, кольнись, старуха, оттянись, в
натуре!
все время ломался, корчил рожи, выкручивал самого себя, как мокрое белье.
Слышь, ты колоться будешь или нет? Не хочешь? Ну ладно, - он протяжно
вздохнул, - тогда я сам.
и завопил:
матерился залпами, как будто выпускал кишечные газы через рот.
закрыл глаза, медленно вдавливая поршень шприца, забормотал:
Маша. Ей три месяца.
сидел, зажмурившись, прислушиваясь к себе, наконец открыл глаза, взглянул на
Ксюшу снизу вверх и, оскалившись, медленно произнес:
принимаю роды. У тебя доношенная беременность, зрелый плод. Сорок недель.
Сорок, а не тридцать шесть. Зачем тебе понадобилось выдумывать такую ерунду?
При недоношенности бывают всякие патологии, масса проблем, восьмимесячный
ребенок нуждается в особом уходе и медицинском наблюдении. Зачем тебе это?
помню день и даже час! Сорок недель назад мы с мужем впервые увидели друг
друга, и только через месяц... ну, в общем, познакомились совсем близко. Это
все знают, и Галина Семеновна...
бы сразу и сказала...
и, притянув ее к себе за ворот футболки, выдохнул:
трех месяцев ты пой песни моей чадолюбивой маме. А мне не надо, ясненько?
была сильная одышка и отвратительный, кислый запах изо рта. Несмотря на
очередную дозу, глаза его казались вполне ясными. Он разжал руку, отпустил
ворот майки, поплелся к дивану, плюхнулся, нащупал на тумбочке бутылку с
дынным ликером, зубами отвинтил крышку и стал лить себе в рот липкую
приторную жижу.
маленькую. Завтра я обязательно принесу свои детские фотографии, ты
посмотришь. Знаешь, Олег ведь тоже родился восьмимесячным, но он был
недоношенным, с ним трудно пришлось в первый год... Удивительно, у девочки
никаких признаков недоношенности. Врачи говорят в один голос, что девочка
просто отличная, крепенькая, здоровенькая. Ну да, тридцать шесть недель, а
не сорок, просто раннее созревание плода. Впрочем, все это чепуха. Главное,
у меня теперь есть внученька. Господи, а какие глазки, пальчики, ножки,
какое личико! Ангел, а не ребенок. Спасибо тебе, солнышко, за внучку. Я
всегда знала, что ты умница. Ты уже решила, как мы ее назовем? Да, нам с
Олегом тоже очень нравится имя Машенька...
девочку и если эта девочка очень постарается, то есть шанс получить
полноценного, здорового внука или внучку. Она панически боялась встречать
старость наедине с Олегом.
поставленной цели, не знала сомнений, не желала понимать, что, когда цель
достигнута и момент победы позади, жизнь неуклонно, беспощадно возвращается
в свою колею. Можно на короткое время изменить ход событий, влезть в
таинственный механизм судьбы, как в чрево старинных часов, что-то
подкрутить, подправить, но потом сдавленные пружины опять разжимаются,
колесики начинают вертеться, независимо от твоих стараний и иллюзий.
волосы массажной щеткой из натуральной щетины, - интересно, что она сделает?
Сначала попытается меня лечить, как пыталась лечить его. А потом выгонит
либо отправит в психушку, оформит все по закону, как положено, и сама будет
растить Машу. Она подрастет, не исключено, что Олегу придет в голову
приобщить ее к своему героиновому кайфу. Вот тебе и счастливое детство, вот
тебе и райский садик".
стоила столько, сколько Ксюшин отец, кандидат наук, получал за месяц работы
в своем НИИ. Собственное лицо в зеркале казалось ей не просто чужим, но
отвратительно чужим. Мысли путались, сливаясь в сплошное истерическое "Не
могу больше".
принципиальную нищету, каждый день слушать возвышенные речи о том что
главное в жизни - это духовные ценности а деньги и вообще все материальное
превращают человека в низкое, бездуховное существо, в животное. При этом
Машенька лишается не только памперсов, красивых игрушек и одежек. у нее
никогда не будет французских курортов с белоснежными виллами и маленькими
кафе, элитарной гимназии, где учат сразу двум языкам с шестилетнего
возраста, потом Оксфорда или Кембриджа. И на всю жизнь у нее останется
инстинктивная брезгливость к тому, что именуют "духовными ценностями". За
этим словосочетанием будут стоять не книги, не картины, не музыка, а вонь
хозяйственного мыла и штопаные носки.
думает ее мама, и проснулась. Было всего семь часов. Ксюша решила не
изводить себя, потому что так можно просто свихнуться. Лучше спокойно, с
удовольствием дожить этот вечер, отдохнуть после кошмарной ночи, а завтра,
на свежую голову, принять решение.
шагах от дома. Там в любое время суток можно купить все, не только еду, но и
одежду. Ксюше давно приглянулась маечка от Готье из натурального шелка, и
сейчас она без колебаний ее купила. В обувном бутике перемерила всю обувь
своего размера и выбрала босоножки цвета молочного шоколада, на невесомой
танкетке, с ремешками из мягчайшей телячьей кожи. Ей тут же предложили к ним
сумочку, небольшую, но очень вместительную. В детском магазинчике она
приобрела для Маши совершенно нефункциональный, но сказочно красивый
комплект. Платьице и шляпку в стиле "кантри". Ласковый щебет продавщиц,
изумительные запахи, прохладный озонированный воздух окончательно стерли в
ее памяти все ночные кошмары.
светящихся от спелости абрикосов, французский камамбер, пучок свежайшего
салата, баллончик взбитых сливок, пачку голландских галет, пакетик кешью и
литровую бутыль свежевыжатого апельсинового сока. Этого было достаточно,
чтобы сегодня доужинать и завтра позавтракать. Напоследок, у выхода, она
выбрала видеокассету с душераздирающим триллером.
а мамы все нет дома. Лидия Николаевна всегда звонила, если задерживалась. Но
сегодня он даже не знал, где она. Ни звонка, ни записки, ничего.
маминых приятельниц, он принялся сосредоточенно листать записную книжку,
пытался вспомнить, кто сейчас в Москве, а кто на даче. Он сомневался, стоит
ли паниковать раньше времени, беспокоить старушек ночью. Его мучила мысль о
том, что мама могла обидеться. В последнее время он вел себя не то чтобы
по-свински, но как-то нехорошо. Они с мамой почти не разговаривали, он
раздражался, прятался в своей комнате. Он отлично понимал, в чем дело.
Вернее, в ком. Конечно, в Евгении Михайловне Руденко.
чувствовал к Евгении Михайловне, не имело значения ни для кого, кроме него.
На взаимность он не рассчитывал. В реальности существовали только его
странные, до вольно бурные чувства. Он знал, что это в последний раз, и
хотел пережить сентиментальную бурю в одиночестве. А мама привыкла, что
между ними нет никаких секретов. Возможно, был бы у него своя личная жизнь,
семья, как у большинства нормальных людей в его возрасте, мама не требовала
бы полного отчета во всем. Но поскольку своей семьи у него не имелось, мама
до сих пор считала его маленьким и была убеждена, что без нее он не может
шагу ступить.
Лидию Николаевну молодой материнской энергией.
остановив свой выбор на той из маминых подружек, к которой Лидия Николаевна
могла отправиться в гости. Но в этот момент звякнул домофон.
Николаевна возникла на пороге в элегантном летнем костюме цвета какао с
Сертаков Виталий
Акунин Борис
Шилова Юлия
Лукин Евгений
Роллинс Джеймс
Корнев Павел