с резиновой шапкой, встряхнула свалявшимися под париком темно-каштановыми
волосами, достала из сумки пакет, в котором лежали шорты, майка и китайские
тапочки.
тихом переулке неподалеку от кафе.
Глава 16
и погашенными фарами почти бесшумно подъехал к двухэтажному зданию офиса
Областного управления торговли. Из "микрика" выскочили четыре темные фигуры,
аккуратным ударом пистолетной рукояти оглушили охранника, дремавшего в
будке.
поэтому оглушительная сирена не завыла, когда они открыли дверь. У них
имелась связка ключей от всех дверей в этом здании.
опущены, шторы плотно задернуты. Ночные гости включили свет и,
распределившись по четырем частям кабинета, стали обыскивать его, тщательно
и быстро. Никаких следов своей молчаливой работы они не оставляли, каждую
вещь клали на прежнее место. Заглянули и в индивидуальный сортир, но там и
искать-то негде, каждый уголок на виду.
зашел в сортир справить малую нужду. Застегнув ширинку, он на всякий случай,
для очистки совести, поднял крышку бачка...
офиса. Теперь в нем сидел еще и охранник. Он не успел очухаться, рот его был
заклеен куском скотча, руки связаны за спиной.
Вячеслав Иванов в вишневой трикотажной пижаме и его телохранитель Николай в
тугих белых трусиках, оглушенный, как и охранник офиса, ударом пистолетной
рукояти. Рты обоих тоже заклеили, руки связали.
туалетного бачка маленькая кассета от видеокамеры лежала в кармане джинсовой
куртки одного из ночных гостей.
громко и выразительно поскуливал сквозь скотч, чем сильно раздражал своих
попутчиков. Когда "микрик" въехал в маленькое горное село, охранник и
телохранитель уже окончательно пришли в себя. А Иванова пришлось вносить в
дом чуть ли не на руках - ноги отказали ему, от страха он почти лишился
чувств.
выслушав доклад одного из своих боевиков.
маленькую кассету от видеокамеры, замотанную в тонкий полиэтиленовый пакет,
с куском широкого лейкопластыря, прилипшего к полиэтилену.
комсомольцу в пах. Тот скорчился и опять громко заскулил.
просмотрел несколько первых кадров и тут же выключил.
корреспондентка, она и подкинула!
Ворониной.
телохранителю.
вышел и велел ее не задерживать. А мне что? Он велел, я пропустил.
предъявила. Как она сама-то выглядела?
прямые, короткие, челка до глаз. Глаза синие. Ноги, бедра, грудь - все
высшего класса.
лет, она сказала: двадцать пять.
"Солнечном береге", с подругой.
она тебе еще и номер назвала?
охранника на телохранителя, спросил:
трусах, поеживаясь от ночной прохлады.
поднялось к потолку и растаяло. - Ладно, проверим.
***
корреспондентки Юлии Ворониной.
небольшой костерок, в котором корчились, исчезая, лиловое трикотажное
платье, рыжий парик и босоножки на тонких высоченных шпильках.
потные и холодные.
фронта. У них у всех к сорока годам либо цирроз печени, либо неврастения.
Иванов не пьет, не курит. Вероятно, печень у него в порядке. Но неврастению
он себе заработал честно.
меня сейчас такое чувство, будто мы преступники и сжигаем труп убиенной нами
красотки-корреспондентки Юли Ворониной. Такой образ получился, такая
героиня! Я успела полюбить ее всей душой. Жаль, не видел меня мой
преподаватель сценического мастерства.
***
швом, что в последнее время случалось с ним крайне редко. Угнетала не только
мысль о больших деньгах, вложенных в предвыборную кампанию этого слизняка
Иванова. Самое оскорбительное то, что он, Аслан Ахмеджанов, ошибся. Деньги
что? Пыль, прах, бумажки. Хотя, конечно, жалко. Главное, он, который не
имеет права на ошибку, ошибся. И об этом все узнают.
купить труса, но рано или поздно страх побеждает жадность. И ты проиграешь".
Бывший комсомолец - трус, настоящий шакал, чуть что - поджимает свой
паршивый хвост. Ахмеджанов считал себя умным и хитрым. Он держал труса
Иванова именно страхом, а деньгами только подкармливал. Дед говорил: "Не
верь шакалу. Не верь даже себе самому, если имеешь дело с шакалом".
кем еще иметь дело, кроме шакалов? Кого еще удержишь страхом? Иногда у него
появлялось странное чувство, будто весь его прошлый опыт, все его знания
жизни - ерунда. Позади нет ничего, кроме крови и смерти. Со смертью он
знаком, он ее видел столько раз, он ее делал сам, оружием, голыми руками,
мозгом, душой, всем своим существом...
черноволосой, очень красивой медсестры. Он с развороченным животом истекал
кровью, а она стояла рядом, держала его за руку и говорила ласковые слова.
Он удивился тогда, что смерть - вовсе не старуха с косой на плечах, а нежная
юная красавица с теплыми мягкими пальцами. Конечно, это всего лишь
предсмертный бред. Девушка - обычная медсестра в грозненском госпитале, но в
памяти отпечаталось все именно так...
хоронить человека лучше на родине. Но все-таки вывезли. И он выжил. Этот
русский доктор с насмешливыми голубыми глазами спас его, вытащил с того
света. Такое не забывается.
устаешь... Этот долг не отдашь деньгами, а Ахмеджанов не любил оставаться
должником. К доктору Ревенко он чувствовал одновременно уважение и
раздражение. Однако сейчас Ахмеджанову не до чувств. Сейчас он хотел
проверить факты, расставить все по местам, выяснить, что за рыжая девка
приходила к Иванову. Особенно не понравилось ему то, что она якобы живет в
санатории "Солнечный берег".
Ворониной из Москвы в "Солнечном береге" нет и не было. И газеты под
названием "Кайф" тоже нет. Иванов и его люди не могут так дружно врать, да и
фантазии у них не хватило бы. Кто-то сделал серьезный ход, кто-то вступил с
ним, Ахмеджановым, в игру.
домом доктора. Он хотел знать каждый шаг, каждый вздох Ревенко и его