АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ |
|
|
АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ |
|
|
|
звякнуть, если он появится. Она позвонила. Но в тот день я не успел, он
ушел. На другой день подогнал тачку к суду, стал ждать. Он появился,
подъехал на белой "Тойоте Королле". Когда вышел из суда, я увязался следом.
Но он оторвался.
- От тебя?
- От меня, Петрович. И оторвался так, что я даже не сразу понял.
Пристроился за такой же белой "Тойотой", потом отвалил, а я пас ту "Тойоту"
еще час.
- А номера?
- Тачка была взята в прокате. "Рента кар". В тот же день ее вернули. Он
просек слежку. Так вот...
- Твою мать! - разозлился Мамаев. - Куда ты гонишь?
- Да никуда я не гоню! - огрызнулся Тюрин. - Я хочу про главное, а не
про мелочи!
- Сколько стоит прокат "Тойоты"?
- Точно не знаю. Баксов пятьдесят в сутки.
- Откуда у него бабки?
- Понятия не имею. Факт, что они есть. И не только на тачку.
- На что еще?
- Ты сам знаешь на что. На "Винторез". Или на то, что ему понадобится.
- Ты считаешь, что это мелочи? - угрюмо спросил Мамаев.
- Не возникай, твою мать! - в свою очередь разозлился Тюрин. - Да,
мелочи! По сравнению с тем, о чем ты не даешь мне сказать!
- Говори.
- Так вот. Я хотел спросить у судьи, зачем Калмыков к нему приходил.
Тут и узнал, что судья заболел.
- Нам-то что?
- Он очень странно заболел. На другой день после разговора с
Калмыковым. Сейчас лежит в институте неврологии. Вчера вечером я пообщался с
завотделением. За бутыльцом "Арарата". Он рассказал, что у судьи какая-то
редкая форма рассеянного склероза. Про эту болезнь вообще никто ничего не
знает.
- В чем она заключается?
- Атрофия мышц. У него отсыхает рука. Болезнь развивается со страшной
скоростью.
- При чем тут Калмыков?
- Дослушай. Сегодня я заехал к адвокату Кучеренову, который защищал
Калмыкова. Ну, ты знаешь, как он его защищал. Кучеренов тоже заболел.
- После разговора с Калмыковым? - с иронией поинтересовался Мамаев.
- Сейчас ты перестанешь ухмыляться, - пообещал Тюрин. - Да, после
разговора с Калмыковым. Жена рассказала, что Калмыков приходил и говорил с
адвокатом десять минут. После этого у Кучеренова отнялся язык.
- Что?! - ошеломленно спросил Мамаев.
- Что слышал.
- У Кучеренова...
- Да, Петрович, да. У Кучеренова отнялся язык. После разговора с
Калмыковым. Давай, Петрович, начистоту. Я не спрашиваю, кто играет против
тебя. Я не спрашиваю, знаешь ли ты его. Все равно не скажешь. Договорись с
ним. Любой ценой. Пусть он остановит Калмыкова. Любой ценой, Петрович. Речь
сейчас не про бабки. Я не из слабонервных, ты знаешь. Но скажу тебе честно:
хочу только одного - убраться из Москвы куда подальше.
- Перетрудился ты, Тюрин, - посочувствовал Мамаев. - Выпей-ка еще, а
потом езжай и выспись как следует. Давай вместе выпьем.
- Выпить выпью. Наливай. Будь здоров! Тюрин выплеснул
коньяк в рот, занюхал рукавом и подвел итог разговора:
- Такие дела, Петрович. Решать, конечно, тебе. Но Калмыковым я больше
заниматься не буду. Можешь меня уволить, но я даже близко к нему не подойду.
- Боишься, что отсохнет рука? Или язык отнимется?
- Все шутишь. Ну, шути. Только ты забыл еще кое о чем.
- О чем?
- О тех двоих в Мурманске. У которых случился инфаркт!..
Тюрин уехал. Мамаев допил коньяк, не чувствуя ни вкуса, ни крепости.
Все фибры его души дребезжали, вопили беззвучной сиреной. Телефонный звонок
заставил его вздрогнуть. Он с опаской, как на мину, посмотрел на аппарат, но
все же взял трубку.
- Приветствую вас, сударь, - раздался козлиный тенорок президента
Народного банка Бурова. - Не возникло ли у вас желания пообщаться со мной?
Не кажется ли вам, что у нас есть проблемы, которые самое время обсудить?
- Какие проблемы? - спросил Мамаев.
- Не понимаете? - удивился Буров. - Тогда посмотрите в окно. Всех благ,
сударь.
Мамаев вышел в лоджию. Окно на шестом этаже старого дома, третье от
угла справа, было черным, слепым. Мамаев напряженно всматривался в него, уже
догадываясь, что сейчас произойдет.
Это и произошло: в окне вспыхнул свет.
Мамаев выскочил из квартиры, забарабанил в дверь Николая. Когда тот
открыл, приказал:
- Быстро за мной!
На лестничной площадке над шестым этажом старого дома сидели два парня
из службы Тюрина, пили пиво и играли в карты. При появлении Мамаева и
Николая они вскочили и попытались спрятать бутылки.
- Кто старший? - спросил Мамаев.
- Я, - ответил один из них. - Шеф, мы...
- Звони!
Не обращая внимания на старушку, открывшую дверь, Мамаев пробежал по
длинному, тускло освещенному коридору к комнате Калмыкова, с силой дернул
ручку. Комната была заперта.
- Отпирай! - приказал он Николаю.
Тот вытащил из наплечной кобуры "Глок", сунул в замочную скважину ключ,
рывком распахнул дверь и заорал, поводя стволом:
- Бросай оружие! Руки за голову!
В комнате не было никого. Ярко горела лампочка, освещая унылую
обстановку. Пахло нежитью, пылью. Нетронутый слой пыли лежал на полу, на
столе.
- Никого нет, - сказал старший из охранников, заглядывая через плечо
Мамаева в комнату. - Мы дежурили. Если бы кто...
- Заткнись! - оборвал Мамаев.
Он стоял на пороге, напряженно ждал. Николай и охранники толпились в
коридоре за его спиной, не понимая, что происходит. Из своей комнаты
выползла вторая старушка, зашепталась с первой.
Через пятнадцать минут свет погас.
- Ну? - бешено спросил Мамаев. - Что скажете?
- Я понял! - поспешно сказал старший. - Шеф, я понял! Щелкнуло,
слышали? Свети! - приказал он напарнику. - Сюда, на счетчики!
Луч фонаря осветил черные коробки на стене коридора. Провода от
счетчиков расходились по коммуналке. Охранник проследил, к какому из них
ведет проводка из комнаты Калмыкова, приказал напарнику принести стул.
Взгромоздившись на него, пошарил над счетчиком, резко дернул. В руке у него
оказалась черная пластмассовая коробка с торчащими из нее проводами.
- Это таймер, шеф, - объяснил охранник. - Одно время такие продавались
во всех хозмагах. Включает и выключает свет, радио, телевизор.
- Это не мы, не мы, - испуганно зашуршали старушки. - Это
Васька-сантехник, больше некому! Выселить его, алкоголика. Как начал пить с
земляком, так и пьет, так и пьет!
- С каким земляком? - спросил Мамаев.
- Не знаем мы. Земляк к нему приезжал. Так с той поры и пьет без
просыху!
Васька-сантехник лежал в своей комнате на тахте, храпел и никаких
других признаков жизни не подавал. По всем углам валялись пустые бутылки.
Початая бутылка "Привета" стояла на столе среди остатков закуски.
- Водка-то хорошая, не паленка, - заметил Николай.
Все попытки пробудить сантехника ни к чему не привели. Он мычал,
лягался, но глаза так и не открыл.
- Останетесь с ним, - приказал Мамаев охранникам. - Когда очухается,
допросить. Что за земляк, кто, какой, откуда, когда был. Допросить с
пристрастием! Ясно?
- Как это? - насторожился старший. - Пытать, что ли?
- Да, пытать! - гаркнул Мамаев. - Не давать похмелиться!
- Это пожалуйста, - обрадовался охранник. - Это сколько угодно!
Расколем, шеф, все расскажет!
Вернувшись к себе, Мамаев взялся было за бутылку "Хеннесси", но тут же
решительно убрал ее в бар.
- А вот это правильно, Петрович, - одобрил Николай. - Не время бухать.
- Пошел на ...!
Николай обиженно поджал губы и направился к двери.
- Сиди! - приказал Мамаев. - Уйдешь, когда разрешу!
Его колотило от ярости. Его загоняли в угол. Его, Мамаева, загоняли в
угол! Но он уже знал, что делать.
Он отыскал в записной книжке нужный номер. Это был домашний телефон
заместителя начальника питерского СИЗО "Кресты".
- Это Мамаев. Извини, что беспокою, - проговорил он, стараясь, чтобы
голос его звучал беспечно. - Там у тебя парится брат Грека. Знаешь, о ком я
говорю. Мурманского Грека. Не в службу, а в дружбу: устрой ему веселую
жизнь. Очень веселую. По полной программе.
Закончив разговор, повернулся к Николаю:
- Все понял? Через день-два на тебя выйдет Грек. С братаном у него
нелады. Прессуют его в "Крестах". Вызовешь его в Москву. С командой. Срочно.
Потом устроишь нам стрелку. Но так, чтобы об этом никто ничего.
Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 [ 34 ] 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
|
|