Чтение 34–й страницы книги ~Гермес~

Горды. Бедное стало мое овец заблудших. А я даже не знаю, кто отец мой, а он
не знает, кто сын его, которому все предано им. И свет, который во мне, не
есть ли тьма? Бог стал в сонме богов, среди богов произнес суд. Доколе
будете вы судить неправедно и оказывать лицеприятие нечестивым? Давайте путь
бедному и сироте, угнетенному и нищему оказывайте справедливость. Избавляйте
бедного и нищего, исторгайте его из руки нечестивых. Не знают, не разумеют,
во тьме ходят; все основания земли колеблются. Я сказал: вы - боги, и сыны
Всевышнего - все вы. Но вы умрете, как человеки, и падете, как всякий из
князей. Некому сказать мне все, ибо уподобился свече на высоком подсвечнике,
и свет ее виден, но недоступен для ближних. Но он ли тьма? Я думаю, видишь,
я мыслю, хоть и называешь ты меня про себя "рака". Но и безумным можешь
назвать. Я же - всего лишь хлеб, которым насытится жизнь мира. А вы воду
хотите пролить, а хлеб бросить на попрание скотам. Лазари, идите вон. Ибо
мертвы. Одни говорят про меня: он добр, и другие, что я обольщаю народ. Ни
так и ни так, стадо! А иначе. Маловерные, зачем они усомнились? Но знаю,
знаю: человек имеет мысли двоящиеся, а такой человек не тверд во всех путях
своих. Вот и пролагаю путь его, хоть собственный мой путь есть via dolorosa.
Ладно, что делаешь, делай скорее. Уже время.

И они пошли и вышли из дома, и пошли в мир Хесуса Гассенди-Кларендона.
И взошли на гору: Мес - молча, Кларендон - с благословением на устах. Внизу,
у подножия горы, волновалось и дышало огромное множество народу.

- Откуда у тебя здесь огромное множество народу? - спросил Мес.

И услышал:

- Здесь у меня очищаются те, кому недоставало веры. Здесь у меня лимб.
А им я должен постоянно показывать чудеса, точно ярмарочный фигляр, ибо не
будет чудес, и не поверит человек словам моим. А мне нужно, очень нужно,
чтобы они верили.

Притащили огромные чаны, наполненные водой. И Кларендон сделал так, что
вода превратилась в вино. И люди бросились к чанам и стали жадно пить. И
принесли хлеба и рыбы, и он сделал из них тысячи хлебов и рыб. И народ
чавкал и глумился над ним, называя его ярмарочным фигляром. Мес и Кларендон
переглянулись: первый - с изумлением, второй - с горькой усмешкой.

- Когда-нибудь, может, они поверят, - сказал он.

Потом они сошли с горы и пошли к морю, и за ними следовало множество
народа. Кларендон ступил на воду. Вода прогнулась под его стопой и покрыла
ее, но потом отступила, и он встал на воде, и пошел. И народ смотрел на это,
и не верил, и называл его ярмарочным шарлатаном. И по возвращении сказал
Кларендон Месу с горечью:

- Это место называется Назарет. И нет здесь чудес.

И подошли к нему двое - женщина и мужчина. И, исполнившись злобы, убил
он одну и вселил глухих и немых бесов в другого. И пали они наземь.

Но и этому не верили люди, и насмехались над ним.

- Ладно, - обреченно сказал Кларендон, увидев это. - Значит, на
Голгофу.

- А суда не будет? - спросил Мес.

- Суд уже был, и приговор уже вынесен. Теперь - только наказание.

И так оно и было.

1 И пошли они, Магнус Мес и Хесус Гассенди-Кларендон, в дом последнего.
Здесь стоял большой крест, сделанный из грубых неструганных тесин. И он
взвалил его себе на плечи, и изрек: ф-фу, как мне это осточертело! И он шел,
и нес свой крест.

2 И по дороге встретили некоего Симона, и сего он попросил понести свой
крест. И отвечал Симон: ты, достал ты меня уже; давай сам тащи. И он ответил
ему на это: и потащу; умный ты больно стал. И с сими словами нес далее.

3 И сказал ему Мес: давай, немного помогу тебе. И, ухватив крест за
комель, помогал нести его. И шли так. И сказал он: если б ты знал, как меня
это все доканало! И отвечал Мес: да уж. 4 И, дошедши до холма, Голгофой
называемого, распяли здесь его. Приколоченный к кресту, Хесус
Гассенди-Кларендон сказал с его высоты Месу:

- Тебе хорошо, а я снова буду изнывать на кресте. Если хочешь
досмотреть до конца, подожди три дня. К тому времени я воскресну, и мы снова
встретимся.

- А чем мне заняться пока?

- Возьми там в доме книжки, почитай. Еда в холодильнике, ужин на плите.

Мес собрался идти.

- Да, вот еще что, Мес.

- Что?

- Там в одной книжке закладка. Ты ее не потеряй, а то я потом место не
найду.

- Ладно,

5 И сказал он стражникам, распявшим его: воды, что ли, давайте или
уксусу. Что у вас там есть? И дали ему уксусу, и пил он. И сказал потом: уф!
ну, совершилось.

6 И умер.

7 И увидели его они уже умершим, и проткнули копьем ему ребра, и исшла
кровь и вода.

Мес на похоронах не присутствовал, тем более, что им полагалось быть
тайными. Он пил, ел, бродил по дому, читал Кларендоновы книжки, играл с Жиро
в шашки. На третий день, во время розыгрыша очередной партии Жиро вдруг
насторожился, пробормотал:

- Все, ожил, - и унесся на своих крыльях.

Через несколько часов он появился вместе с Кларендоном. Тот был
донельзя уставшим и обессиленным. Первым делом он спросил Меса:

- Не скучал?

- Нет. Книга твоя там. Закладки я не трогал.

- А! Хорошо. Ну, давайте есть. Голоден ужасно.

Ели.

Поев, Мес спросил:

- Когда в следующий раз пойдешь?

Кларендон с гадливой гримасой перестал жевать.

- Где-то через неделю, - прожевав, ответил. - Когда грехов в мире
накопится. И потом, набрать здоровья я должен? Или прикажешь страдать в
ущерб организму?

- Да нет, нет, что ты! Делай как надо. Я ведь все понимаю. Не басурман
какой.

- То-то.

Мес гостил у Кларендона две недели. За это время он присутствовал еще
на двух распятиях и в обоих случаях помогал Кларендону нести крест. И хотя
ритуал повторялся вплоть до мельчайших подробностей, Месу каждый раз все
было внове. Он не уставал смотреть. Но, наконец, пришла и та пора, когда он
понял, что загостился. Ни Кларендон, который сменил уже бездну имен и
назывался теперь Луций Домиций Валла, ни Жиро, ни Катабан, ни тем более
Гольбах не намекали ему на его скорейшее отбытие, - он сам так решил.

Мес пришел к нему, когда тот читал, и, немного помявшись, сказал:

- Ты знаешь, я, пожалуй, пойду.

- Да ты что! - всполошился Валла. - Куда это? Тебе что, не нравится у
нас?

- Да нет, все нормально, спасибо... Пойду.

- Хорошо, - вдруг отступил тот. - Но... ты заходи. Ладно? А то...
скучно здесь у нас. Заходи, хорошо?

- Хорошо, - сказал Мес.

С Жиро он попрощался за руку.
ХОР

Муза! Гермеса восславим, рожденного Майей от Зевса!

Благостный вестник богов, над Аркадией многоовечной

И над Килленою царствует он. Родила его Майя,

Нимфа, достойная чести великой, в любви сочетавшись

С Зевсом-Кронионом. Сонма блаженных богов избегая,

В густотенистой пещере жила пышноволосая нимфа.

Там-то на ложе всходил к ней Кронион глубокою ночью,

В пору, как сон многосладкий владел белолокотной Герой.

Втайне равно от богов и людей заключен был союз их.

Время пришло, - и свершилось решенье великого Зевса:

Сын родился у богини, - ловкач, изворотливый, дока,

Хитрый пролаз, быкокрад, сновидений вожатый, разбойник,

В двери подглядчик, ночной соглядатай, которому вскоре

Много преславных деяний явить меж богов предстояло.

Им был убит многоокий чудовищный Аргос мохнатый,

Что стал на страже у Ио улыбколюбивой стеною прекрепкой.

Ловко Гермес усыпил его измысленным хитро рассказом,

Как козлоногий бог Пан полюбил вдруг прекрасную нимфу Сирингу.

Нежной игрой на свирели сын Зевса заставил закрыться

Аргосовы зоркие жгучие очи, которыми был тот усеян.

Остробулатным мечом пронзен был в мгновение Аргос,

Ио ж, вконец притомясь, получила нежданно свободу.

Так вот Гермес приобрел и прозвание - Аргоубийца:

Аргоса вдоль разрубил и героем вовек он вознесся.

Подвигов много Гермес совершил повеленьями Зевса-владыки.

Благостный вестник богов, над Аркадией многоовечной

И над Килленою царствует он, всех богов воспевая,

Как и когда родились, и какой кому жребий достался.

Первого между богами он славит злословного Мома,

Яда, насмешки, иронии едкого, хитрого бога.

Следом и прочих богов по порядку, когда кто родился.

Подвиги дивные их сладкоголосый Гермес превозносит,

Чтя Аполлона-Дельфийца слова и щедрость похвалы.

Огненноокие львы, белоклыкие вепри, собаки,

Овцы, сколько бы их на земле ни кормилось широкой,

Четвероногие все да пребудут под властью Гермеса.

Быть лишь ему одному посланцом безупречным к Аиду.