Чтение 34–й страницы книги ~Мягкая посадка~

Если человек в здравом уме носит на плечах китель с чужого плеча и со
знаками различия, нанесенными прямо на ткань через трафарет, это еще не
обязательно выдает в нем размороженного участника Ледового похода. Гораздо
вероятнее то, что этот человек намеревался прожить свою жизнь как-то
иначе. И если у него нет руки и половины скальпа, а фальцет ровен и
начисто лишен интонаций, сразу же наводя на мысль об искусственных
голосовых связках, можно сколько угодно думать, что командующий имел
несчастье родиться с хромосомными дефектами. Но куда ближе к истине будет
гипотеза о сугубом преобладании внешних факторов.

- ...Кроме того, дубоцефалы, - сказал командующий. - Я имею в виду
неотмобилизованных - да-да, прежде всего я намерен поднять именно этот
вопрос, и чем скорее мы его решим, тем лучше. Что с ними делать? Их сейчас
в городе тысяч двести. То, что тянуть с ними дальше нельзя, ясно даже
идиоту. От ответа на вопрос прошу не уходить. Мне нужно, чтобы Экспертный
Совет дал наконец хоть какие-то рекомендации, и самое главное: продолжать
их все-таки кормить или нет?

- Не знаю, - сказал я.

- То есть, как так не знаете? Кто же еще должен знать? Вопрос,
по-моему, поставлен предельно ясно: либо мы продолжаем ежедневные раздачи
и через три недели остаемся без крошки продовольствия - наши ресурсы вовсе
не безграничны, - либо надо объявлять о том, что дубоцефалов мы кормить не
будем. Так?

- Не обязательно, - заметил Сашка.

- Что не обязательно?

- Не обязательно объявлять.

- Ну да... - Командующий встал и с ожесточением поскреб в бороде. -
Верно, не обязательно. Да сидите вы - повскакали!.. Допустим, мы кормим
только тех, кого используем... м-м... на какое время хватит наших ресурсов
при этом условии? Надеюсь, хотя бы это у вас просчитано?

- Конечно, - я пожал плечами. - В предположении о неизменной динамике
потерь и о том, что мы не дадим разграбить контролируемые нами склады, -
месяца на два. Точнее сказать трудно. При удачном стечении обстоятельств,
может быть, на десять недель.

- Это предел?

- Да.

- Насколько я понимаю, - командующий прошелся по комнате, -
упомянутое удачное стечение обстоятельств - не что иное, как
просто-напросто большие потери?

Я покосился на Сашку. Тот сидел молча, положив перед собою на стол
свой шлем, и тихонько барабанил по нему пальцами.

- Да.

- Подвоз?

- Капля в море, - сказал я. - А скоро и ее не будет.

Командующий подошел к окну. Мне не было видно, но я знал, на что он
смотрит сквозь три слоя оконного стекла: утренняя очередь к коптящему по
ту сторону колючего вала гигантскому крытому грузовику, из кузова которого
в тянущиеся руки сбрасывали тощие пакеты, двигалась уже четвертый час и
все никак не могла иссякнуть. Без арктического снаряжения люди, напялившие
на себя все, что только возможно, были похожи на огромные тряпичные комья,
медленно и неуклюже переступающие толстыми ногами. Ветер трепал выдыхаемый
пар и гнал его вдоль улицы. Хвост очереди сворачивал за угол.

- Вот, - сказал командующий. - Полюбуйтесь! Две трети нашего
продовольствия уходит на прокорм общественных иждивенцев без всякой пользы
для дела. Семьдесят тонн ежедневно. Давать меньше в такие холода все
равно, что не давать совсем. Причем среди них уже имеются секты опасной
направленности, даже пацифистские, существует какой-то Хидырь-Спасение,
которого мы никак не можем поймать... Я уже не говорю о вульгарной
преступности. Ладно, допустим. Еду они получают. Нашу еду. Вывезти их
некуда. Может ли кто-нибудь дать дельный совет, как их использовать?

- Нет, - сказал Сашка.

Командующий повернулся ко мне.

- Вы как думаете?

- Небольшое количество использовать можно, - возразил я. - Отбирать
здоровых и тех, кто потолковее, обучать и держать пока в резерве. Сейчас
пополнять дубоцефалами отряды нет смысла: некоторые из них уже состоят из
дубоцефалов на шестьдесят-семьдесят процентов. Экспертный Совет держится
мнения, что при превышении этой величины они перестанут быть управляемыми.
Кроме того, дубоцефалы более или менее пригодны только для оборонительных
боев - штурмовые группы из них не скомплектуешь. Но так как потери среди
них больше, чем среди нормальных людей, резерв в четыре-пять тысяч
дубоцефалов будет полезен.

- Четыре-пять тысяч, - раздумчиво сказал командующий. - Это уже
хорошо. Остальных куда? Может быть, на снег? В санитары, наконец? В другие
какие-нибудь службы? Что у нас есть еще?

- Подразделения по борьбе со снегом в пополнении не нуждаются, -
ответил я. - Санитаров нам на сегодняшний день хватает. В остальных
службах либо комплект, либо бардак. Кое-где численность надо сокращать, а
не увеличивать.

- Где, например?

- Например, при штабе.

Наглый ответ был пропущен мимо ушей. Командующий сел в кресло и
пощипал себя за бороду.

- Допустим, с завтрашнего дня мы прекращаем раздачу иждивенческих
пайков дубоцефалам, - сказал он. - Конкретно: чем это нам грозит? Вопрос о
нравственных муках прошу не поднимать.

- У нас это просчитано, - объяснил я. - Собственно, Экспертный Совет
просчитал только вероятные сроки событий, а качественно картина и без того
предельно ясна. Не позднее чем через пять дней можно ожидать первых
серьезных волнений, на которые нам придется обратить внимание. Мелкие
неприятности начнутся уже на второй день - они начались бы еще раньше, но
холод будет держать людей преимущественно по домам...

- Дубоцефалов! - раздраженно перебил командующий. Странно было видеть
раздражение на его лице и вздрагивающие ветвистые жилки под тонкой
пленкой, затягивающей половину черепа, в то время как голос был ровен и
механичен. - Дубоцефалов, а не людей. Давайте, наконец, разберемся с
терминологией и отделим зерна от плевел. Людей мы в меру сил кормили и
будем кормить, даже тех, кого не можем использовать, в первую очередь
детей и их матерей, также и стариков. Никто не собирается вырывать кусок
хлеба изо рта ребенка, в противном случае вся наша борьба лишается смысла.
Наша задача спасти город, а город - это люди. Между прочим, людей у нас на
иждивении сравнительно немного и речь сейчас не о них. Дальше.

- На пятый день начнутся волнения, - монотонно, как заученное,
повторил я. - Мы можем отсрочить нападение голодных толп на склады,
разработав соответствующие меры пропаганды - дубоцефалы очень внушаемы,
особенно в толпе, - однако у нас нет ни времени этим заниматься, ни
достаточного количества подготовленных специалистов. Кроме того, никакая
пропаганда не помешает голодному дубоцефалу отнять паек у голодной матери
с ребенком, и в масштабах города мы вряд ли сможем этому противостоять.
Как хорошо известно из истории, показательные казни мародеров в голодные
времена приносят очень мало пользы...

- Абсолютно никакой, - сказал Сашка.

Командующий неодобрительно покосился в его сторону:

- Помолчите. Дальше.

- Короче говоря, через неделю нам придется снимать с позиций целые
подразделения для защиты складов, - резюмировал я. - К сожалению, они у
нас сильно разбросаны, и вы знаете, что это за склады: от военных до
складов супермаркетов. Придется также создавать подразделения для разгона
толп, а это поставит под угрозу герметичность линии фронта. Наконец,
начнется массовая миграция дубоцефалов на территорию противника, что сразу
усилит его как количественно, так и продовольственно - я думаю, излишне
объяснять, чем нам грозит последнее. Экспертный Совет считает, что этого
нельзя допустить ни в коем случае...

- В каком смысле - продовольственно? - спросил командующий.

- В прямом, - пояснил я. - Их просто съедят. Со временем, конечно.
Пока, по нашим данным, продовольствие в центре города еще имеется.

- Вывод. Вывод!

- Расстреливать, - сказал Сашка. Словно большая змея упала с дерева
и, шипя, переползла через хрустнувшую ветку - расссс-тре-ливать. - Зачем
себя обманывать, это уже каждому ясно: или кормить и всем сдохнуть, или
уже сейчас избавиться от балласта единственно возможным способом. Третьего
нет.

Я почувствовал, что в комнате очень душно. И еще я почувствовал
облегчение: слово было произнесено. Кажется, командующий тоже почувствовал
облегчение. Решение - я знал это точно - сегодня принято еще не будет. Но
оно будет принято обязательно - завтра, послезавтра... Когда? А ведь Бойль
был прав, подумал я. Может быть, человечество выиграет борьбу за
выживание, но мы не знаем, какое это будет человечество...

- Экспертный Совет что думает?

- Мнения разделились, - сказал я. - Этот вопрос такого рода, что если
человек точно знает ответ на него, то он либо дурак, либо сволочь, в
зависимости от ответа.

Командующий вскочил и велел мне встать. Он бегал по комнате, и
выпроставшийся из-под ремня пустой рукав его кителя мотался сзади, как
хвост.

- Мне их не жалко? - пытался кричать он, но крика не получалось и
голос был все так же ровен, только плясали на лице мышцы, кривя рот. - Они
же не виноваты в том, что мы не можем их использовать. Они такими
родились. И они не меньше нашего хотят жить, и у них тоже есть дети. Знаю.