фото!
Ты карьеру на ней сделал. А ее - этим убил!
А там же они - и Ковалев, и Лена - рядочком были! Там бы... Лишь бы я
пикнул против... И меня, а сразу бы и тебя!..
повторяешься. Ты об этом, по-моему, говорил мне уже.
этого не видел. И, может, теперь бы не задавал дурацких вопросов... Какая
разница, водил или не водил? Тот был или не тот? Я же тебе говорю, таких
было... Уйма! А вам зачитали в письме ЦК, как товарищ Берия баб шерстил и
как пер против всех к власти, вы уши и развесили. Ах, взяли его и теперь
же все кончится! Ну что, кончилось? Тюрьмы как были - так и остались. В
тюрьмах правят воры, бандиты, сволочи. Ничего не изменилось и не
изменится... - Он задыхался от гнева. Тихо, как всегда умел, вдруг
предложил: - Пойдем! Я покажу тебе кое-что!
документы. Я Железновскому по дороге сказал:
вскоре у небольшого заборчика. Я заметил там холмики.
замполит... Ты не веришь? Не веришь и тому, что я участвовал? Участвовал.
И Шмаринов участвовал. Но ни Шмаринов, ни я не стреляли. Стрелял Ковалев.
говорю.
изучаю. И на каждом листике - кровь, кровь!
моем месте чокнулся!
из всего этого, здешнего! - Я показал на холмики.
а в пятидесяти метрах дети кричат?
Павликова уже не было?
ней... И при нас...
книжку о нем стругаешь!.. Ты помни, вонючий газетчик, когда ему в душу
лезешь, чтобы вывернуть ее... Ты помни, что он тут делал с ней. И как она
унижалась.
довели до того, что он ушел добровольно туда, в тот еще Афганистан,
который считался дружеским.
городок приехал генерал Ковалев, подполковнику Шугову стало ясно: над ним
нависла беда. На последнем курсе Шугов дал генералу Ковалеву бой. Пан или
пропал! Шугов так решил на тот час после многочисленных бесед с
подполковником Северовым. Однажды подполковник сказал - проговорился - о
том, что Шугов во всей истории с листиками из Боевого устава как-то
видится больше всех. Наверное, он был все-таки не таким заядлым служакой,
этот Северов. Постоянно подталкиваемый всегда начинает протестовать.
Ковалев был подталкивателем. И Северов вскоре вышел на него. Северов узнал
по своим каналам, что жена Шугова ходит к Ковалеву. Ходит порой открыто. И
что это, - решил он, - как не устранение мужа? Догадка его не подвела. И
потому он сказал Шугову: надо защищаться - раз такое дело, раз он, Шугов,
видится из курса по делу исчезновения злосчастных листиков больше других.
бы заставили. Все уже покатилось по колее, разработанной системой. С одной
стороны - враги того, кто пишет и ходатайствует о том, чтобы его защитили,
с другой стороны - враги того, на кого пишут. Стороны раздувают дело,
греют руки, оставаясь тайно незаметными. И бьют того, кто пишет. И бьют
того, на кого пишут. Но в конце концов принимает решение всегда один
человек. Всегда - один. Главный в цепи системы.
разбирала дело полковника Шугова, написавшего рапорт-заявление на генерала
Ковалева (что-де он был пристрастен как председатель комиссии при проверке
фактов похищения Боевого устава, что-де Ковалев лично заинтересован в
наказании Шугова), придирчиво повернула вначале против написавшего. Тут
вступили в бой враги Ковалева. Третья комиссия отмела все поклепы в адрес
написавшего и обличила генерала Ковалева во всех смертных грехах. Тут
вступили в бой враги Шугова. И четвертая комиссия посчитала, что в равной
степени виноваты оба и, наконец, пятая комиссия впервые поставила вопрос о
женщине, которая стояла перед этими двумя - написавшим и на кого написано.
И уже завихрилось-закружилось. Генерал попал в такой штопор, в который не
попадал никогда, будучи летчиком неплохого класса. Здесь посыпались его
грехи. Грех за грехом. Страшные грехи. И если бы он не был генералом, а
подполковник всего подполковником, если бы решение не принимал один -
главный начальник в системе - Ковалеву бы не сдобровать. Но таков уж финал
разборов того времени - генерал побеждал младшего по званию в девяноста
случаях из ста. Если это не убийство, конечно, совершенное генералом.
извинился. И ждал только случая, чтобы поставить новоиспеченного
полковника на место. Многое сменилось в руководстве за последний тогдашний
год, Берия шерстил кадры, ставил везде и всюду своих. И когда возник
вопрос ехать с проверкой в дальний гарнизон, где полковник Шугов теперь
исполнял обязанности коменданта, генерал Ковалев, окольными путями прознав
о командировке, планируемой на южную границу, окольными путями выбил эту
командировку и возглавил комиссию по проверке боевых пограничных объектов,
а заодно службу засыла туда, за рубеж. Никто не знал, что еще Ковалев
везет в своем секретом портфеле. Не знал никто, что он думает о встрече с
женщиной, которая была какое-то время его.
информации, которую накануне получил Ковалев из верных рук, случилось два
провала. За этот срок, что комендант отбыл здесь и случились эти провалы.
лично Берия назначил председателем комиссии генерала Ковалева. Шугову один
из кадровиков, осевший в управлении, считавшийся другом, успел передать,
кто едет в дальний пограничный отряд. Шугов не спал всю ночь. Он ничего не
сказал жене. И теперь, когда Шугов встретился с Ковалевым, выглядел
несимпатично, сонным и каким-то замедленным в действиях.
машине второстепенного в отряде начальника. Никто не знал, что происходит.
Потому что Шугов не докладывал, что произошло с ним в академии, когда
прибыл в отряд и становился на партийный учет. Об этом знали кадры, об
этом знало крупное начальство.
было быть. Вежливо предложил генералу, когда они приехали, свои услуги.
Генерал бросил сквозь зубы:
разместили. Коменданту срочно надо было ехать по делам в один из районов,
находившихся не в зоне границы. Он попросил разрешения уехать. Вернувшись
часа через два, Шугов прошагал в кабинет, отведенный для Ковалева, но там
того не оказалось. Шугов нахмурился. Он понял, что генерал у него дома.
Шугов подошел к дверям собственной квартиры, он услышал голос жены. И это
был голос...
спасет его на этот раз. Он всегда проигрывал горячностью. Теперь, - сказал
он сам себе, - надо действовать тихо, но... жестко.
Володихин Дмитрий
Максимов Альберт
Орлов Алекс
Самойлова Елена
Андреев Николай
Акунин Борис