выгрузили из носилок кирпичи - вскоре окно оказалось заделано так же
прочно, как и было до того, как в него начали ломиться неторопливые
убийцы. Казалось - все обошлось.
блокнотике и повернулась к Рудольфу.
проговорила она. - Нас осталось восемьдесят два человека.
спящие строители, их тоже было чуть ли не сорок... ну а потом ты сам
видел.
Впервые в жизни стрелять по живым людям, по толпе, молчаливо и жутко
лезущей в щель: их было так много, что пули не успевали останавливать всех
и констрикторы шаг за шагом подходили к перегородившим коридор людям,
падали, но вновь и вновь пропускали других душителей вперед и те
дотягивались своими руками до вооруженных и беспомощных перед кошмаром
нормальных людей... Он сам был среди защитников, рисковал, как и они, но
лишь теперь смог задуматься над тем, насколько велик был этот риск.
Длившаяся относительно недолго стычка - ружья в конце концов сделали свое
дело - изменила его сильней, чем все предыдущие часы, Рудольф мог бы не
узнать себя, заглянув в зеркало. Исчезли и следы аккуратной прически,
зачесанные назад волосы теперь неровным клоком сползали на лоб, верхняя
пуговица рубашки отлетела, пиджак и галстук куда-то исчезли предоставив
остальной одежде покрыться подозрительного вида брызгами... Кроме того, он
тяжело дышал, а осунувшееся лицо припудрил слой сбитой пулями штукатурки и
прочей стенной пыли. Не лучше выглядели и остальные защитники укрепления -
грязные, потные, выдохшиеся физически и морально.
Эльвира молча опустила голову. Ей тоже не верилось, что потери так велики,
но обежав укрепление несколько раз, она смогла обнаружить только
восемьдесят два человека.
под шумок кое-кто успел передислоцироваться в место более безопасное,
бомбоубежище оказалось просто забито впритык набравшимися туда людьми.
Если двадцати с лишним детям поначалу там было более, чем просторно, то
вскоре небольшое помещение напоминало переполненный трамвай, где сложно
было даже пошевельнуться - не только упасть от усталости и недостатка
воздуха).
подросток. (Рудольф узнал в нем смельчака, пригнавшего подъемный кран). -
Это уже второе нападение.
тот. - Оба из наших. Они тоже неплохо "поработали". Я предлагал - давайте
доложим начальнику, но бородатый запретил, сказал, сами обойдемся.
известие будет ему так неприятно. Неужели он ошибся, считая, что нужен?
Эльвира.
раза... И вообще, я бы посоветовал вот что... - очередная запоздалая мысль
решила прийти в голову именно сейчас. - Для страховки я советую, -
повторенное дважды одно и то же слово показалось ему неприятным на вкус, -
советую заложить кирпичом еще и двери всех кабинетов на первом этаже, в
которых есть окна. Это поможет оттянуть время в случае нового прорыва, а
помощь, надеюсь, ждать долго не придется...
сторонам.
палата психиатрического отделения показалась "тихому" в сравнении с ним
обжитой и уютной. Закрывшиеся одеялами люди (почти все почему-то предпочли
спрятать головы под одеяла и простыни) напоминали мертвецов; не улучшал
впечатления и замерший в углу автоматчик.
хорошо, что все обошлось вот так. А перемены не заставят себя долго ждать.
веря в то, что худшее уже миновало их. Слишком долгое время он пробыл
взаперти чтобы поверить вообще в возможность перемен к лучшему и теперь
едва ли не страшился их, стараясь нарочно не думать о том, что ждет их
впереди.
последние два дня, "тихий" подумал вдруг, что, может быть, лучше было
смириться с той спокойной неволей, принять ее условия игры и не зная
тревог дожить там последние годы. Или всю жизнь... Ведь все неприятности
человека - не что иное, не соответствие возможностей и желаний. Если же не
жаль...
барак, и Альбина на какое-то время перестали для него существовать. Нет,
Альбина существовала - но не та, которая реально находилась рядом.
глупое, чем вот такая поздняя минутная влюбленность. Между нами не может
быть ничего общего, - снова и снова твердил он себе, вспоминая ее то
скорчившейся на крыше, плачущей, задумчивой... Тысячи эмоциональных
нюансов отражало ее чуть кругловатое личико. Совсем как у ребенка... -
Неужели мне всю жизнь суждено специально создавать себе иллюзии, чтобы
затем их терять?"
наконец-то вступить в свои права.
"тихого" стало ровным и Альбина убедилась, что собеседника на какое-то
время она лишилась, дверь в барак открылась и на пороге появились двое в
форме.
Альбина вдруг с удивлением увидела, как окаменело лицо ее знакомого.
выяснения некоторых подробностей...
оборвалось, как в тот момент, когда она впервые услышала предсмертные
крики жертв констрикторов.
военных пристроились по бокам. "Как конвой", - подумала Альбина, невольно
подаваясь вперед на кровати. - "как конвой..."
девушка вскочила с места, словно подброшенная пружиной.
нечто страшное и противоестественное, сравнимое с самой катастрофой сердце
ее кричало во весь голос.
от страха, еще более непонятного, чем мучивший ее - все первые часы с
начала несчастья. Куда увели ее спасителя? Зачем? Неужели она его не
увидит - и почему такие мысли приходят в голову? И - как она могла
позволить ему уйти вот так, навсегда, не попрощавшись?
Отойдите от двери.
уставились на выставленное вперед черное дуло...
спрятаться, - рассказчик пьяно всхлипнул и снова отхлебнул из заботливо
протянутой бутылки.
заделывал дверь в местную АТС: ни одного человека, разбирающегося в ее
устройстве так и не нашлось. Когда последние кирпичи нашли свое место в
кладке, был устроен перекур, тогда-то и выплыл на свет найденный в буфере
ящик коньяка: после такой напряженки не грех было и разрядиться. И,
пожалуй, давно уже спиртное не оказывало на людей такого сильного
действия: кого прорвало на гордое хвастовство, кого на слезы, а кого - и
на угрызение совести.
уронили бутылку на пол, поднимать ее никто не стал. Странно было видеть
этого грубоватого на вид человека размазывающим слезы по щекам - но именно
Шилова Юлия
Корнев Павел
Самойлова Елена
Жюль Верн
Орлов Алекс
Журавлев Владимир