понравился ему с самого начала, и он не мог понять, почему Джойс так с ним
носится.
относительно мотеля?
болтуны... Нечего удивляться, что арестованные сбегают у таких кретинов
из-под носа. Уж у меня-то Бун вряд ли вырвется, что бы они там ни плели",
- кипятился он.
слова затаенную угрозу, но Эйкерман был слишком толстокож, чтобы ее
распознать.
свидетели, что капитан не слишком-то торопился исполнить свой долг,
значит, вся заслуга по операции "Мидиан" будет принадлежать только мне".
прямо на пол. - Чудовища, монстры?
это и спасало ночной город. Эйкерман мог организовать охоту на любого
вооруженного хулигана, облаву на хиппи или на наркоманов - но он и палец о
палец не ударил бы ради того, чтобы попытаться поймать оборотня. Зачем
тратить силы на поиски того, кого и в природе-то нет?
культ, секта...
обидно, что она не пришла в голову ему самому.
Хорошо еще, что он из-за этого забыл пока о Буне. (Только бы тот не
протянул ноги раньше срока - может получиться скандал. Ну надо же было так
увлечься!)
так быстро.
проследовать за собой в соседнюю комнату, где ждали нового приказа его
молодцы.
заговорил:
проверьте кладбище.
здесь дважды. Глядя на это рвение, Эйкерман счел нужным добавить
ироническим тоном:
позовете меня. А пока у меня пресс-конференция, - все-таки он не удержался
от небольшой похвальбы.
сосредоточенного тюремного врача.
что в ближайшее время избиение ему не грозит, все-таки нашел в себе силы
заползти на койку.
сторону своих палачей был ему противен. Эрона угнетало не столько
физическое потрясение (подаренные вместе в печатью Баффамета силы
позволяли ему выдерживать подобные нагрузки) - гораздо сложней ему было
смириться с тем, что кто-то имеет право вообще его избивать. До этого Бун
даже не подозревал, насколько мучительно полностью находиться в чужой
власти, когда ты - никто и на тебя не распространяются никакие
охранительные законы. Он едва ли не стыдился, что совсем недавно верил,
будто существуют адвокаты и права человека хоть кем-то соблюдаются.
Откуда знать полицейским, что он больше не является человеком? Нет такого
закона...
Чтобы никто не сказал, что мы тебя трогали... - и он повернулся в сторону
врача. - По-моему, с ним все в порядке, док!
заключенный жив и не искалечен так, что это сразу бросается в глаза, он
должен считаться здоровым. Пусть такое положение вещей противоречило
клятве Гиппократа, но он знал и то, что даже если в медицинской карточке
появится другое заключение - арестанту легче не станет, а вот сам он
вполне может потерять работу. Правда, в особо серьезных случаях он мог на
словах предупредить капитана, что "этого пока не надо трогать", или, если
дела совсем плохи, даже поместить пострадавшего в изолятор с диагнозом
"простуда".
неестественной бледностью, но никаких черных пятен вокруг глаз,
свидетельствующих о серьезных внутренних повреждениях, заметно не было.
Значит, оставалось только проверить пульс...
начали перебираться по запястью, ища, где получше будут слышны толчки
сердца...
его лице появилось странное выражение. Затем он, не говоря ни слова,
направился к двери.
он...
вел себя подобным образом.
бледности с лицом Эрона.
шутку.
объяснения!
выпала из его рта, глаза округлились... В комнате воцарилась нехорошая
тишина.
на глаза Дейкера.
ним были подлинные факты, сомневаться не приходилось), настолько
противоречащими его мировосприятию. Можно было подумать, что сама природа
насмехается над капитаном, подсовывая свои чудеса именно ему.
голос уже громыхал в другой комнате.
в комнату и стояли теперь в отдалении, прислушиваясь к ругани Эйкермана.
пениться от злости.
сочувствовал Эйкерману. То, что капитан нашел Эрона живым, немало потрясло
его самого, но если считать, что таинственные сектанты из Мидиана
занимались исполнением обрядов Вуду... как знать, не окончились ли их
опыты успехом.
чувствую...
Вы что, хотите сказать, что он мертв?
что ты скажешь на это?
Дейкер: лишь Мидиан мог принести разгадку...
Орловский Гай Юлий
Суворов Виктор
Корнев Павел
Афанасьев Роман
Русанов Владислав
Каменистый Артем