ушел. Сердце бухало в груди так сильно, что кровь мощными толчками
ударялась в барабанные перепонки. Крылову показалось, что он глохнет на
какие-то доли секунды.
подхватили увесистый булыжник. Он крепко сжал, пошел к тому, что выглядит
старшим. Кровь вздувала мышцы, он внезапно ощутил, насколько он крепок
телом, а эти все четверо - бледные хиляки, которых можно и надо бить,
топтать, размазывать по асфальту.
даже не успел появиться, он знал, что бросится сам, первым, будет рвать,
бить, кусать, ломать кости, наносить вред... пока в нем самом останется
хоть капля жизни. - А мразь мы бьем везде, где встречаем!
пыль, а я напьюсь твоей крови...
оценивать противника и принимать единственно верное решение. Под ноги
попалась пустая банка из-под пепси, вожак грохнулся на спину, нелепо
перекатился на бок и, вскочив, помчался вдоль бесконечного как кризис дома.
Пристыженные соратники, кто бегом, а кто еще пытается сохранять лицо,
отступили шагом.
смолы, Яна без пугливости ухватила его за локоть:
отыскивается нечто пещерное... Как ты схватил камень! Это надо было видеть.
Правда. Жаль, ты не видел своего лица...
словно, назвавшись скифом, тут же получил через биополе, как бы сказали
чокнуто-рерихнутые, от древних скифов ярость и бездумную жажду кровавой
схватки. - Скифы мы... с жадными очами...
жаловаться в ЖЭК, старики вовсе дожидаются, когда их кто-то сведет на
безопасный асфальт, дверь испещрена похабными надписями.
другие, подозрительно огляделся, давая глазам привыкнуть к полутьме. Яна
вошла, толкнув его теплым боком. Голос ее прощебетал безмятежно:
вторым, заговорил, сам удивляясь тому, что его не трясет, как после такой
стычки трясло бы еще полдня, а то и завтра боялся бы выйти из подъезда:
которых всякий думает в первую очередь: Зло и Добро, Тьма и Свет, Закон и
Хаос... Первая сила - хочу просто жить, а вторая - нет, надо строить некое
совершенное общество. Один цикл постоянно сменяет другой: устав строить,
человечек плюет на недостроенный фундамент, ложится на песок, подставляя
брюхо солнышку и говорит: как много я терял, пока строил! Солнышко, птички,
бабочки, а я не замечал...
придет любому на помощь. Даже мужчине, ибо там, у себя в Кунгуре, она,
возможно, таскала тяжести и даже неизбалованно махала киркой на дороге.
даже неплохого, а запас пива он пополняет, едва в ящике остается меньше
пяти бутылок.
через решетку были видны неподвижные шланги, тросы, провисшие как качели
силовые кабели.
чувствует в душе смутные позывы что-то строить высокое, чистое,
совершенное, чтобы стать лучше, чем он есть сейчас... И - начинается все
снова.
фундамент достраивается, поднимаются стены... Если стены и ломают, то
чертежи остаются. И опыт остается, до какого места строить можно, а откуда
уже пошло черт-те что.... Черт, грузят что-то в лифт, что ли?
глубоко-глубоко внутри?
заставить их работать на свою животную программу! Да вы просто редкие
сволочи!
всерьез, но сейчас главное, что не простилась перед закрытой дверью лифта,
не сослалась на срочную необходимость быть в другом месте.
эксплуатации великих чувств.
настоящие политики!
задвигалось, пошли двигаться толстые кишки шлангов, кабелей, проводов,
Крылов с облегчением перевел дух.
пакеты с провизией, он чувствовал как все замкнутое пространство
заполняется ароматом здоровой созревшей самки. Едва не застонал, лифт
ползет со скоростью поднимающийся гор, а в крови уже не зуд, а жар, пламя,
расплавленный металл...
вся лестничная площадка пропиталась запахом экскрементов, мочи и блевотины.
предупреждение милиции, что нельзя доставать ключи еще в лифте, мало ли
кого встретишь на площадке, он пренебрегал этой опасностью, ибо что
опасность, если на площадке порезвились дети Мони: уже никакой грабитель
сюда не поднимется!
щелкнуло, он видел затылком как начала открываться дверь соседа. Ноги сами
поспешно внесли в прихожую, он потянул за собой ручку. В висках с
облегчением стучала мысль: успел! Успел... Без разговоров за жизнь с Моней
или его женой, на что почему-то так падки все дебилы...
ванная, сам он торопливо переложил продукты из пакетов в холодильник,
кое-что сразу поставил на огонь, на всякий случай задернул полупрозрачные
шторы на окнах. В последнее время в доме напротив что-то поблескивает,
какой-то маньяк все еще подсматривает за жильцами в бинокль, хотя этих
голых баб полно даже на улице...
сперва не мог врубиться, но когда подсознательно двинул указательным
пальцем правой руки, нажимая кнопку мыши, понял и засмеялся. Много сидит за
компьютером, много.
спит на диванчике, с постели вставать труднее, дед даже на ночь старается
теперь устраиваться на диване. Газеты рядом, пультик от ящика тоже,
лекарства на столике, только руку протянуть...
донесся ее счастливый смех. Провинциалка все еще открывает новинки и
причуды сантехники, навороты сверхсовременного дизайна.
вытаращенными глазами, гормоны выплескиваются из ушей, красный, потный,
чуть-чуть стало стыдно, но руки продолжали расставлять бокалы, а в черепе
засела горько-мудрая мысль: жизнь все же сложнее, все не предусмотреть и
Соломону, иначе бы, потеряв голову, не женился на козлоногой, не бахвалился
бы пьяным перед Китоврасом, после чего в бомжи на долгие года...
облегчением увидел, что она только посвежела, хотя обычно на женщин после
ванны смотреть, понятное дело, страшился. Но Яна... даже татуашь она
сделала разве что из-за моды, ее губы и так безукоризненно очерчены, а
глаза...
одухотворенной, что горячая кровь из гениталий внезапно мощно устремилась в
сердце, там защемило, захотелось упасть на колени и совершить что-нибудь
идиотское: к примеру, читать стихи, петь, взывать и говорить только
возвышенно и... еще возвышеннее.
жрякать меня, а ты вон какой обжора!