внутренне слиться с чужой Беседой, стараясь не пропустить ни одного
движения.
Абу-Салим и прошедший Шулму убийца-Шото. Это была Беседа непосредственно
Кабира и Шулмы. Беседа прошлого и настоящего, извечный спор мудрого Мунира
и гордого Масуда.
второе. Ручей, некогда разделенный молнией надвое, вновь слился воедино -
и струя враждовала со струей.
сломать воздвигнутую десятилетиями преграду Мастерства Контроля,
помноженную на навыки именно Детского Учителя! Уже трижды он мог пробить
брешь в защите Шото, и пробивал, и в последний момент судорожно
отдергивался или проходил впритирку к Придатку Шото - в лучшем случае
рассекая одежду.
поражение - и при таком положении дел он обязательно рано или поздно
достанет тело Друдла!
Он страстно хотел этого, всей душой, всем существом! - но его душа в
последнюю, самую важную секунду говорил: "Нет!"
непредвиденное.
Друдл!
очередной раз отдернулся от незащищенного бедра Придатка Шото, не разрубив
даже полы халата - Придаток Друдл с нечленораздельным криком вдруг прыгнул
вперед, едва не опрокинув Придатка Шото, и изо всех сил ударил того
коленом в низ живота.
Беседы, вместе взятым, и это было как нельзя кстати. Разумеется, кстати
отнюдь не для Придатка Шото, взвывшего от боли и согнувшегося пополам.
немалое удовольствие, то поступок Друдла просто привел меня в восторг.
Правда, несколько животный восторг...
Шото, смахнув прядь волос и так и не сумев заставить себя повторить удар
Фархада, расколовший череп взбесившегося чауша - и один свист наложился на
другой.
пальцы его разжались, и Детский Учитель звякнул о булыжник мостовой.
уже покачивался рукоятью вверх Сай Второй, готовый в броске последовать за
братом.
Друдла вокруг него набухал, пропитываясь кровью, - не лезь в герои, не
нарывайся без нужды. А тебе все забава... Ну что бы я Но сказал, если бы
этот толстяк твоего Придатка попортил?! Ладно, заканчивай...
прыжков, чтобы оказаться в гуще событий, и за эти считанные мгновения
успело произойти многое, о чем гораздо дольше рассказывать, чем оно заняло
времени на самом деле.
для философов. А для Блистающих - только настоящее и ненастоящее.
взмахами перечеркивает раненого Друдла, и тот грузно падает на колени,
зажимая левой ладонью рассеченный живот. Шото взлетает вверх, его Придаток
делает шаг вперед - сейчас, сейчас его нога опустится...
быстро и умело, ничуть не хуже метательных ножей из Фумэна - но он гораздо
больше медной монетки "гитрифи", так что я без особого труда подхватываю
его на кончик клинка, гашу разгон и, не обращая внимания на ругательства
беспомощного Сая, кружу в воздухе и отшвыриваю к стене. Нога Придатка Шото
с силой опускается на валяющегося Детского Учителя, и маленький ятаган с
треском ломается у самой рукояти.
молчит, как всегда... Нет, теперь уже - навсегда. "Наставник!" - истошно
воет Дзюттэ, а сверху уже рушится хохочущий Шото...
живота - и в ней тут же оказывается Обломок, прильнувший всем своим
толстым и тупым клинком к предплечью Друдла. Два шута на миг становятся
одним целым, и я вижу, как Шото смаху налетает на Дзюттэ и с визгом
бессилия отскакивает, едва не сломавшись. Еще один удар - и Дзюттэ
внезапно проскальзывает в момент соприкосновения, намертво заклинив Шото
между своим четырехгранным клинком и лепестком гарды. Резкий поворот -
и...
ложатся рядом с мертвым Детским Учителем. Друдл хрипит, Дзюттэ валится на
мостовую, откатываясь в сторону, и следом падает сам Друдл. Навзничь.
Вонзившийся в его тело Сай Первый упирается рукоятью в камень, и вес
Друдла в долю секунды ломает пополам тонкий клинок кинжала. Обвитая
веревкой рукоять выскальзывает из-под недвижного шута - и все, что
осталось от Сая, лежит теперь вплотную к куску лезвия Шото и рукояти
Детского Учителя. Кучка мертвого металла, мертвого, мертвого, мертвого,
мертвого...
Придаток Шото, отступая назад и стараясь не встречаться взглядом с
Чэном-Мной. - Ты не сможешь..." Глаза его останавливаются на железной руке
Чэна, в которой зажат я, и запоздалый страх отражается в них - чтобы
остаться там навсегда. "Ты не сможешь..." - почти беззвучно шевелятся его
губы, я вижу это глазами Чэна, я слышу это ушами Чэна, и запретная черта
совсем близко, но еще ближе иссеченный Друдл, и убитый Детский Учитель, и
обломки тех, кому лучше было бы вовсе не рождаться...
выскальзывая обратно прежде, чем оно перестало биться.
срываются с моего клинка. Придаток с последним Саем уже успел приблизиться
к нам, и Сай Третий стремительно кидается в лицо Чэну. Я не двигаюсь. Я
уже выполнил свое новое предназначение, и теперь очередь Чэна собственным
телом ощутить, что это значит - оборвать чужую жизнь.
пальцы латной перчатки, хватая вскрикнувший Сай - и Чэн, словно сухую
ветку, ломает узкий граненый клинок. После чего кольчужный кулак с зажатым
в нем куском Сая бьет угловатого Придатка в висок.
останки Сая Третьего на труп его Придатка.
братьев-Саев, Шото, Но-дачи, их Придатков, судьбу, Шулму...
Тусклыми и Блистающими, клянусь рукой аль-Мутанабби..."
плетью тянулась вдоль тела, и рукав халата был тяжелым и липким от
натекшей крови - и медленно повернул голову.
блестевшая опухоль, и казалось, что Друдл подмигивает, кривя лицо в
привычно-шутовской гримасе.
больно... очень. Ой...
вперед и промолчал. Мне нечего было сказать Обломку.
еще потому, что таким, как ты, рога могу обламывать..."
Теперь - ты - шут... Кабира... Единственный. Пусть смеются... пусть... это
лучше, чем убивать... Как у Друдла-дурака... обрывается строка... до
свиданья, Чэн-в-Перчатке!.. встретимся через века... ой, жжет-то как!..