зловредов ко злу и не их верность вероломству и подлости.
Вокруг лагеря пленных замерцали огни сторожевых головоглазов. Приказа об
отделении людей от других пленников не раздалось.
сразу вскочить на спины крылатых и мчаться в сражение.
прилаживали на спины ящеров ящики, набитые незнакомыми мне металлическими
цилиндрами.
звездолете "Менделеев", Эдуард некоторое количество их прихватил на
"Возничий", а оттуда переправил на "Волопас". Основная масса гранат сдана
в земные музеи, но эти послужат нам. Пользоваться ими просто, Камагин нам
показывал.
лежал ящик с такими же гранатами. Труб радостно приветствовал меня. Ангел
пылко рвался в бой.
им не по духу, но ручные гранаты и разрядники, по-моему, просто созданы
для ангелов, так они ловко обращаются с этим оружием. Попади-ка вон в то
пятнышко, Труб.
поблескивающий в свинцовой скале. Я испугался, что тотчас же разразится
взрыв, и на шум сбегутся разрушители. Но Труб использовал для упражнений
кусок золота, валявшийся под ногами. Все ангелы отличаются дьявольской
зоркостью, а Труб и тут превосходил крылатых собратьев: один кусок золота
вонзился в другой так прочно, словно они были приварены.
Камагин, сияя.
упражнялись в метании. И в отличие от обычного шума, царящего в любом
сборище ангелов, здесь, на ночном учении, было мертвенно тихо, только
влажные удары свинца о золото и золота о свинец нарушали кажущееся
спокойствие.
Каждый на пяток гранат, а привешивать карманчики будем под крылья, там они
незаметны.
уверен, что если бы его приговорили к казни, он не преминул бы хорошенько
выспаться в последнюю ночь. "Больше случая для сна мне не представится,
как же не воспользоваться этим, не так ли, дорогой друг?" - сказал бы он,
наверно...
чуть не запоролся в темноте на Орлана.
видимо, как и я, обходил лагерь, но только снаружи. Я поспешно отошел, не
завязывая разговора. В темноте, скудно озаренной перископами головоглазов,
быстро погас его светящийся силуэт.
уменьшается..."
раскрыл глаза, потом по телу его прошла судорога, и он вытянулся у меня на
руках.
глазами, все эти дни и часы перед смертью он ее открывал глаз, а сейчас,
умирая, открыл их, чтобы в последний раз поглядеть на мир, - и не увидел
мира...
Астра по-прежнему на руках, но глядел на Мэри. Она упала, захлебываясь
слезами. А я снова думал о там, что мне природа отказала в этом скорбном
умении - выплакивать свое горе.
слезами, гневались и сострадали плачем, слезы омывали их души над трупами
близких, в минуты ярости, над чувствительной книгой, от трогательного
слова, от страшного известия, от неожиданной радости...
сухи...
Олега.
вслушивался в свои слова, будто их произносил кто-то другой, даже слезы от
напряжения перестали течь. Потом он умоляюще протянул руки: - Дай мне его,
Эли.
плечи, гладил ее волосы. Но я не мог обратить к ней ни одного слова
утешения: любое слово прозвучало бы ложью - утешения быть не могло. Вокруг
нас стояли друзья - молчаливые и печальные. Мэри наконец перестала
плакать, вытерла лицо и поднялась.
могилу или где мы с тобой сами умрем.
вырвалась диким клекотом:
что-то шептал ему, тихо плача. Я сказал:
эта возможность появится, им, я надеюсь, не захочется мести.
Астра.
выхватил малыша из рук Андре. Лусин и Ромеро обнимали Андре, к ним
присоединялись другие. Андре узнал Ромеро и Лусина сразу, а Осиму
вспомнил, когда тот назвал себя.
горя, только сам не мог ни улыбаться, ни плакать.
был от первого ждать поздравлений, но я не мог сделать над собой такого
усилия и стоял в сторонке.
восстания.
мысли все не собирались. - Ты объясни Андре наше положение, но не пичкай
сразу большим количеством новостей.
выступлению, он с Астром на скрещенных черных крыльях занял мое место
впереди. Мы с Мэри шли за ним, то я ее поддерживал под руку, то она меня -
дорога на этом переходе выпала трудная, мы с Мэри часто спотыкались.
тверже, он постепенно окаменевал, ссыхаясь.
вздыхал Труб. Мэри касалась меня плечом, ни разу до того я не чувствовал
так больно и сильно нашей близости. Друзья в этот привал не подошли к нам,
и я был им благодарен, мне было бы трудно разговаривать.
забушевало красками, Орлан раньше обычного отдал приказ остановиться. Он
позвал меня. Я положил Астра на грунт и обнял Мэри. Она прижалась головой
к моему плечу. Она уже знала о восстании.
- Перестройку приказываю закончить до темноты.
телохранителей был наш злейший враг, а другой, вероятно, друг, но ни по
какой черте в их стертых лицах, как у статуй, пять тысячелетий пролежавших
в земле, я не мог определить, кто из них кто.
холоден.
головоглазов, тайные глаза невидимок, разрушители-командиры, по эту - люди
и крылатые друзья.