микстуру и дал кое-какие указания. Но Жоржу, который, чтобы узнать прав-
ду, пошел проводить его, он сказал следующее:
пошлите за священником. Мне здесь больше делать нечего. Впрочем, я всег-
да к вашим услугам.
жу, что его желает видеть священник... Словом, что-нибудь придумаю. А вы
уж, будьте добры, разыщите священника Постарайтесь найти какого-нибудь
попроще, который ничего из себя не корчит. Устройте так, чтобы он огра-
ничился исповедью и избавил нас от всего остального.
требуется. Как только он вошел к умирающему, г-жа Форестье вышла в со-
седнюю комнату и села рядом с Дюруа.
лицо его приняло такое ужасное выражение, точно... точно он почувствовал
на себе почувствовал на себе дыхание... вы меня понимаете... Словом, он
понял, что все кончено, что остались считанные часы...
мгновение он, конечно, видел перед собой смерть. Он видел ее...
как был туговат на ухо:
не опасно. И зашел я к вам подружески, по-соседски, - вот первое доказа-
тельство.
говорим, когда вам станет лучше. Вот если вы захотите воспользоваться
моим присутствием для того, чтобы, например, исповедаться, - это другое
дело. Я пастырь, мне надлежит при всяком удобном случае наставлять своих
овец на путь истинный.
рывающимся голосом.
старик:
забыли, я вам подскажу. Повторяйте за мной: "Confiteor Deo
omnipotenti... Beatae Mariae semper virgin!..."
повторить за ним слова молитвы.
г-жа Форестье и Дюруа сидели не шевелясь.
да, сын мой?
не должны знать его тайны.
кустом, возле клумбы гвоздики, разливавшей в чистом воздухе сильный и
сладкий аромат.
еще очень молод.
цветка на цветок, трепеща крыльями, не перестававшими едва заметно дро-
жать, даже когда она садилась Долго еще г-жа Форестье и Дюруа молча си-
дели в саду.
поднялись наверх.
лал над собой усилие и протянул руки к жене.
рать... я не хочу умирать... Спасите же меня! Скажите, что я должен де-
лать, позовите доктора... Я приму все, что угодно... Я не хочу... я не
хочу!..
губ оттягивались, как у обиженного ребенка.
пальцами; следя за этим непрерывным однообразным движением, можно было
подумать, что он собирает что то на одеяле.
завтра тебе будет лучше, тебя утомила вчерашняя прогулка.
рого бега собаки, до того частое, что его невозможно было сосчитать, и
до того слабое, что его почти не было слышно.
будет? Я ничего больше не увижу... ничего... никогда... Боже мой!
такое, чего не могли видеть другие. И все не прекращалось это страшное и
томительное скольжение пальцев по одеялу.
взором, и ловил ртом воздух.
шел в другую комнату перекусить. Вернулся он через час. Г-жа Форестье
отказалась от еды. Больной не шевелился. Только его костлявые пальцы по-
прежнему находились в движении и точно пытались натянуть одеяло на лицо.
ло, рядом с ней Они молча ждали.
открыл глаза в ту самую минуту, когда глаза Форестье закрывались, пога-
сая, точно огни. От легкой икоты голова умирающего запрокинулась, и
вслед за тем две струйки крови показались в углах его рта, потом потекли
на рубашку. Кончилось отвратительное блуждание пальцев по одеялу. Он пе-
рестал дышать.
нувшись лицом в одеяло, заплакала навзрыд. Жорж, растерянный, оторопе-
лый, машинально перекрестился Проснулась сиделка, подошла к кровати.
прошептал:
как уже начались заботы и хлопоты, неизбежно связанные с присутствием в
доме покойника. Дюруа бегал до поздней ночи.
рестье. После ужина оба перешли в комнату, где лежал покойник и где им
предстояло провести всю ночь.
плавала ветка мимозы, - традиционной ветки букса достать не удалось.
уже не существовал более. Молча, задумчиво смотрели они на него.
продолжал рассматривать его. Дрожащее пламя свечи подчеркивало худобу
этого высохшего лица, приковавшего к себе, приворожившего и мысль и
взгляд Дюруа. Вот он, Шарль Форестье, его друг, с которым он беседовал
еще вчера! Как ужасна и непостижима эта полная гибель живого существа!
О, теперь у него все время звучали в ушах слова истерзанного страхом
смерти Норбера де Варена: "Никто оттуда не возвращается!" Народятся мил-
лионы, миллиарды почти во всем подобных ему существ, у которых все бу-
дет, как у него: и глаза, и нос, и рот, и мыслящий череп, но - тому, кто
лежит сейчас на этой кровати, уже не воскреснуть вновь.
кого-то любил. А теперь все для него кончено, кончено навсегда. Вот она,
жизнь! Каких-нибудь несколько дней, а затем - пустота! Ты появляешься на
свет, ты растешь, ты счастлив, ты чего-то ждешь, затем умираешь. Кто бы
ты ни был" - мужчина ли, женщина ли, - прощай, ты уже не вернешься на
землю! И все же каждый из нас несет в себе лихорадочную и неутолимую
жажду бессмертия, каждый из нас представляет собой вселенную во вселен-
ной, и каждый из нас истлевает весь, без остатка, чтобы стать удобрением
для новых всходов. Растения, животные, люди, звезды, миры - все зарожда-
ется и умирает для того, чтобы превратиться во что-то иное. Но ни одно