прекрасным воспитанием и дарованиями, поддерживают славу имени
своего. Большое число лошадей досталось победителям, пространное
поле сражения покрыто трупами и два эскадрона лучших гвардейских
гусар, в богатых красных мундирах, взяты в плен. Сегодняшнее
сражение, начавшееся в 6 часов утра, продолжалось почти
беспрерывно до 10 вечера, следственно, 16 часов! Все мы третьего
дня, вчера и сегодня были в огне, не сходя с лошадей, всякий день
с лишком по 12 часов!..
Поздно уже замолкло сражение. С наступлением ночи полил дождь, и
мы приехали в Герлиц. Я зашел с товарищами к прежнему хозяину,
который с такой же добротою, как и прежде, принял пас к себе. С
нами стал вместе Денис Васильевич Давыдов и читал нам свои стихи.
Приятные звуки лиры его заставили всех, забыв усталость и шум
сражений, пленяться ею.
Между тем, для избежания тесноты по узкой дороге и в улицах
города, граф Милорадович приказал войскам тихо сняться и перейти
на ту сторону города и реки Нейса. Впереди оставлены одни только
отводные караулы и генерал Корф с легкою конницею.
С первым лучом света выбрались мы из Герлица. С нами ехал
полковник Давыдов и показывал нам подробную топографическую карту
тех мест. На ней означены были все поля сражений 7-летней войны.
Мы отыскивали и нашли близ Герлица ту продолговатую гору, на
которой дрался генерал Винтерфельд. Путешественники отыскивают
следы древних зданий и городов. Умный и чувствительный Мориц
искал в Италии места жилищ Горация, Цицерона и Вергилия, а мы
отыскиваем места, где лилась кровь!.. Все почти поля сражений
означаются на военных и исторических картах двумя накрест
положенными шпагами. Скоро, кажется, вся карта Германии
испестрится такими знаками, ибо нет почти места, где бы в ней не
дрались. При одном Ландсгуте, где так славно защищался несчастный
Финк, стоят три знака сражений; там дрались в 1745, в 1757 и 1760
годах. Сколько крови усыряло тамошнюю землю!.. Германия есть
классическая земля военных действий, так как Италия земля
древностей. Читая творения славного Жомини [11] и смотря на те
места, которые мы теперь проходим, можно живо воображать
Семилетнюю войну - училище военных людей.
Неприятель сегодня стал наступать очень рано, но не с тем уже
жаром, как накануне. Передовые посты, подкрепленные артиллериею,
достаточны были к удержанию его. Около первого часа колонны
французские стали обходить город вправо и занимать оный, но
генерал граф Милорадович успел уже в сие время передвинуть войска
фланговым маршем с Бунцлавской на Лаубанскую дорогу. Защищение
большой Бунцлавской дороги предоставлено прусским войскам. Они
должны идти на Бунцлау, Гайнау,Лигниц, Яуер и Стригау, а русские
войска следовали кратчайшею, параллельною сей дорогою чрез
Лаубан, Левен-Берг, Гольд-Берг и далее. Целию всеобщего движения
и точкою соединения армий есть известная, разоренная французами
крепость Швейдниц.
12 дрались мы еще в последний раз у Лаубана, а оттуда граф
Милорадович, у которого глаза совсем опухли от трудов и
бессонницы, поехал в Главную квартиру, где государь император
весьма милостиво приглашал его провести несколько дней в покое.
Начальство над арьергардом принял отличный воинскими дарованиями
своими граф Пален. И вот каким образом после 20-дневного
пребывания под ядрами очутились мы при Главной квартире, где все
покойно и где бури передовых битв слышны только издалека. Не могу
описать тебе, как приятна была та ночь, в которую я мог скинуть
мундир и надеяться, что никакая тревога не прервет уже сна!..
Свист полевых птиц после свиста пуль казался райским пением.
Немудрено было заболеть и графу! Он каждые сутки переменял по 6
лошадей, и каждая доходила под ним до крайней усталости. Один он,
казалось, не уставал.
Не правда ли, что у нас роскошные господа и на охоту не ездят по
двадцати суток сряду, а мы с лишком двадцать суток провели в
сражениях!! Но малейший отдых заставляет забыть величайшие труды!
Теперь, как я тебе сказал уже вначале, сижу я под цветущими
липами у светлого ручья и, вынув из кармана целую Германию[12*],
вспоминаю по ней о прошлых тягостях и опасностях, как Улисс[13] о
своем странствии по морям. Наконец и военное перо мое, при всей
грубости своей, иступилось. Прощай! И не пеняй на слог: право,
некогда повторять риторики и правил.
Перемирие утверждено. Всякий спешит отдыхать после неописанных
трудов сей войны. Граф уехал в Теплиц. Государь пожаловал ему на
дорогу 1000 червонных. Начальник штаба полковник Сипягин
отправляется туда же. Наши все кто куда - кто в Альт-Вассер, кто
в Ландек, иные в окрестные деревни дышать свежим воздухом и
любоваться картинными видами гор.
Я сижу в тесном Рейхенбахе и роюсь в пыльных бумагах. Мне
поручено составить описание действий авангардных и арьергардных
войск в прошедшей и нынешней войне. Проводя дни в беспрерывных
трудах, хожу и я по вечерам за город восхищаться величественною
природою. Спешу также пользоваться близким соседством, в котором
теперь случай поместил на время людей различных чинами,
состоянием, дарованиями и свойствами. Мы все здесь - один подле
другого. Нередко бываю у почтенного Егора Борисовича Фукса и,
беседуя с ним, живо воображаю величайшего из героев. Вижу
Суворова на высотах Альпийских, в борьбе с бурными стихиями, с
врагами Отечества и с страстьми собственных врагов своих. Видаюсь
с земляком нашим А. В. Энгл.г.рт.м.[14]. Я почитаю этого человека
за то, что он, имея все средства покоиться на розах и приобретя
полное на то право с лишением одной ноги, продолжает, однако ж,
служить неутомимо и ревностно. Но чаще всего делю уединение мое с
человеком, которого приязнь, к неописанному удовольствию моему,
недавно только приобрел. Я уже писал тебе о нем. Ты легко
угадаешь, что я хочу сказать об Александре Ивановиче Данилевском.
В таких молодых летах, как он, нельзя соединять вместе более ума,
опытности, учености и любезности.
Он разумеет почти все европейские языки и почти всю Европу
объехал с замечанием. Но чаще всего говорим мы с ним об Италии. И
все то, что изображала кисть Розы-Тиволи, перо блестящего Дюпати
и славного Морица, нахожу я в живописных и умных его рассказах.
Кажется, полетел бы знакомиться с италиянскою природою в цветущих
садах ее долин, на берегах величественных озер и на хребтах
поднебесных гор ее. С каким восторгом обозрел бы я древние
области, прославленные историками и стихотворцами!.. Но мне ль,
рыцарю пустого кошелька, мечтать о сем! Где способы, где
средства? Недаром некоторые живописцы изображают бедность в виде
крылатого человека с гирями на ногах! Вместе с Александром
Ивановичем Данилевским живут Щ.рб.н.н.[15], служащие при генерале
К. Ф. Толе. Это умные, любезные молодые люди. Здесь нашлись и
кадеты, наши милые, добрые товарищи и прекрасные офицеры:
почтенный Алек. Григ. Краснокутский, исправляющий важную
должность при графе М. И. Платове, Н. В. Сазонов, братья Граббе и
проч... и проч... С нетерпением ожидаю сюда прибытия Д. И.
Ахшарумова [16] , его дружба еще более украсит мое уединение.
Покамест прощай! Не пеняй на нескладный слог.
Я был сегодня на прощальном обеде и прощался с почтенным
человеком. Генерал Фукс отъезжает в Санкт-Петербург. Чиновники,
служившие под начальством его, осыпанные его ласками и получившие
чрез посредство его знаки отличий, смолвились сердцами провожать
отъезжающего несколько миль и угостить его на дороге обедом. Что
может быть приятнее, как видеть начальника, приемлющего дань
сердечной благодарности от подчиненных своих[17*]? По приглашению
добрых приятелей я был свидетелем сегодня такого зрелища. Я видел
слезы благодетеля и облагодетельствованных: слезы удовольствия и
благодарности. Счастлив тот начальник, который при отъезде своем
не видит ни длинных лиц, ни нахмуренных бровей; его спутник -
благословение осчастливленных им! Но много ль найдется таких?
Распростясь с почтенным Егором Борисовичем, я уговорился с
другими взобраться на Цобтен, которого вершина, вон там,
чуть-чуть не касается облаков.
Побуду там и опишу тебе гору эту.
Василенко Иван
Афанасьев Роман
Маркелов Олег
Конан-Дойль Артур
Роллинс Джеймс
Глуховский Дмитрий