русской народной вышивки как этнографический источник. М.,
1978. С.95, 103, 131). Приверженность народных мастеров к
мировой художественной традиции позволила уверенно говорить о
"русских меандрах" (см.: Виолле-ле-Дюк. Русское искусство, его
источники, его составные элементы, его высшее развитие, его
будущность. М., 1879. Здесь же приводятся образцы русских
меандров).
народа в общекультурном источнике далекой Прародины,
практически нетронутой дожила до нынешних времен (см., напр.,
фото в кн: Русакова Л.М. Традиционное изобразительное
искусство русских крестьян Сибири. Новосибирск, 1989. Рис. 48,
51, 63, 64, 67 и др.). Новгородский головной убор с
многовитковыми спиралями (с лицевой стороны их 8) представлен
на редкой фотографии в альбоме "Русский народный орнамент",
изданном фотографом-эмигрантом Юрием Новоселовым в Риге
в 1928 г. В целом же спиралевидные мотивы в древнерусской и
сопряженных с ней культурах разносторонне представлены на
рисунках, фотографиях и прорисовках в известных монографиях
Б.А.Рыбакова "Язычество древних славян (М., 1981.
С.90-91, 155, 159, 165, 167, 253, 345, 499, 509, 517) и
"Язычество древней Руси" (М., 1987. С.199, 715). В данных
книгах большинство солярных и астральных прорисовок
заимствовано из фундаментального и не имеющего других аналогов
фотографического свода А.А.Бобринского "Народные русские
деревянные изделия" (Вып. 1-12. М., 1910-1914). Здесь
содержится множество и других иллюстраций с космической и
праотеческой символикой, украшавшей русскую утварь и предметы
домашнего обихода: прялки, ковши, спинки скамей, кроватей,
тележные борта, дуги, киоты, клиросы и др.
культурного наследия наших предков и прапредков. Спиралевидные
знаки и символы, запечатленные только на предметах древнего
славяно-русского быта, исчисляются многими десятками и сотнями
(см., напр.: Седов В.В. Восточные славяне в VI -- XIII
в.в. М., 1982. С.72 -- 73, 210-211, 229, 233, 249, 281, 283,
цветные вклейки между С. 96 и 97, 112 и 113). Особенно
привлекает насыщенностью двустворчатых спиралей (8 двойных и 2
одинарных) металлическая фибула из Мартыновского клада,
найденного на реке Рось (см. фото в кн.: Очерки истории СССР
(III -- IX в.). М., 1958. С. 754). Правда, вопрос о
принадлежности данной фибулы именно славяно-русским (антским)
мастерам остается открытым, так как аналогичные застежки
известны и в античной традиции: они находились, к примеру, при
раскопках в Керчи (Пантикапее) (см. фото в кн.: Известия
государственной академии материальной культуры. Вып 100. //
Сборник статей к 45-летию науч-ной деятельности Н.Я. Марра.
Вклейка между С. 592 и 593).
меандрово-спиралевидных традиций переплетенный орнамент,
чрезвычайно популярный в древнерусской резьбе (по дереву и
камню), в буквицах и миниатюрах рукописных книг (см.: История
русского орнамента с Х по ХVI столетие по древним рукописям.
М., 1870). В свою очередь, орнамент подобного типа сопрягается
с обычным бытовым плетением (например, корзин), и плетением,
имеющим магический или ритуальный смысл.
тысячелетий. Спиралевидные коды передавались от поколения к
поколению, от народа к народу, от мировоззрения к
мировоззрению, от религии к религии. Так, в Констанце (Румыния)
существует старинный православный храм, где фреска Страшного
суда обрамлена все тем же меандрово-спиралевидным орнаментом.
Мозаичные лабиринты выкладывались также на полу некоторых
готических соборов (рис.70). Не может не удивить и бронзовая
фигурка древнего Божества со спиралью на груди, сидящего верхом
на волке; она найдена на территории России, в Прикамье, и
хранится в Историческом музее в Москве (рис.71). Нет сомнения в
тотемическом содержании данной композиции. Фантазировать насчет
ее первоначального смысла затруднительно. Зато нет сомнения:
перед нами первообраз известного сказочного сюжета об
Иване-царевиче и Сером Волке.
Мюнхенском музее урна в виде модели древнего храма, фасад
которого украшен спиралями (рис.72). Макеты святилищ были
чрезвычайно распространены в Древнем мире: по свидетельству
Павсания, одна из моделей Дельфийского храма, сделанная из
пчелиного воска и перьев, была в свое время послана Аполлоном в
качестве дара на его историческую Прародину -- Гиперборею
(Павсаний, X 5, 5). Представляется, что в случае спиралевидной
символики на фасаде вышеупомянутого индоевропейского (а
возможно -- и доиндоевропейского) храма ее смысловая нагрузка
сродни той, которую несут кресты на церквях и полумесяцы на
мечетях. Космическая кодировка спиралевидных символов и
лабиринтов не вызывает сомнений. Впрочем, крест и полумесяц в
дохристианскую и домусульманскую эпоху также выступали в
качестве космических символов: Солнца и огня (крест), Луны
(серп).
Соловецких лабиринтов (как, впрочем, и всех остальных,
разбросанных по Северу Европы) дал известный в прошлом
отечественный историк и популяризатор науки, в течение многих
лет возглавлявший русский астрономический и природоведческий
журнал "Мироведение", Даниил Осипович Святский (1879 --
1940). По его мнению, ходы лабиринта, заставляющие путника
долго и тщетно искать выход и, наконец, все-таки выводившие его
наружу, являются не чем иным, как символизацией блуждания
Солнца в течение Полярной полугодичной ночи и полугодичного дня
по кругам или, вернее, по большой спирали, проецируемой на
небесный свод. В культовых лабиринтах, вероятно, устраивались
процессии, чтобы символически изобразить блуждание Солнца,
подобно тому, как и в позднейших культурах совершаются
торжественные процессии, вокруг храма или алтаря. Соловецкие и
прочие лабиринты не только служили для хождения внутри них, но
также выступали и в качестве схемы-напоминания для ведения
магических хороводов. Подковообразные лабиринты, тип которых
часто встречается на Соловках, вполне могли кодировать движение
Солнца в высоких широтах по большей части круга, остающейся над
или под горизонтом в период летнего или зимнего солнцестояния.
Гипотеза о связи лабиринтов с астральным культом была выдвинута
в Германии в 1891 г. Эрнестом Краусом, считавшим
спиралевидные мегалиты остатками храмов в честь Солнечного
Божества, но с полярными представлениями о нем, перенесенными
на юг в глубокой древности с далекого Севера69.
спиралевидные (навивающие) хороводы, исполняемые исключительно
женщинами во время семикских гуляний. Танцевальный ритуал так и
называется -- "Навивать". Сначала девушки ходят по кругу, затем
круг разрывается и один его конец останавливается, а другой
продолжает ходить и постепенно завиваться вокруг неподвижно
стоящей девушки. При этом поется песня (в этнографических
записях прошлого века она не сохранилась). Когда пение
заканчивается, хоровод полностью завивается в спираль. В
завершение всего кто-то из стоящих с краю шутя толкает
сгрудившихся девушек, и они со смехом падают на траву70. Можно
предположить, что последний акт символизирует окончание
какого-либо цикла (возможно, природно-небесного или жизненного)
и начало следующего. Тем самым в спиралевидных семикских
хороводах сохранились сакральные рудименты древнейших ритуалов.
разновидностью одного и того же древнего символа, глубинный
космический смысл которого неоднократно подчеркивался как
отечественными, так и зарубежными авторами71. Древнейшие
верования, восходящие к гиперборейским и доиндоарийским
временам и запечатленные в каменных спиралях-символах,
впоследствии получили отголоски и в христианской традиции. Так,
мозаичные лабиринты воспроизводились на полу средневековых
католических храмов (наиболее известный из них -- собор во
французском городе Аррасе), и от верующих требовалось
преодолеть замысловатый путь на коленях. Точно так же и спор
старообрядцев с никонианцами, как следует совершать обход в
храме -- по Солнцу (посолонь) или навстречу Солнцу, -- уходят
своими корнями в языческую древность.
раннего средневековья, пока здесь окончательно не
восторжествовал крест) пронизана спиралевидным символом
Полярной Прародины -- Знаком Вселенной (так как в нем отражено
в обобщенно-схематической форме движение светил на Северном
небосклоне). Чтобы убедиться в этом, достаточно открыть любой
из альбомов, посвященных искусству Древности. Так, в
антологическом томе "Искусство Древнего Востока" (М., 1968),
Корнев Павел
Сертаков Виталий
Конюшевский Владислав
Володихин Дмитрий
Маккэфри Энн