другие подтолкнули. Половцам на старом месте, за Нижним Итилем, Волгой
по-нашему, стало несладко. Такой наш мир. Не ты, так тебя. Знаешь ли ты,
что на западе, где земля обрезается берегом Океана, тоже не пусто? Я лета
четыре тому назад слыхал от варяга повесть. Их люди через Океан переплыли
и нашли никому не ведомую землю Винланд. Там люди с темной кожей. Мирную
жизнь нашли? Нет. Тут же на варягов тамошние жители напали с луками, с
копьями. Насадки у стрел, у копий кремневые, а убивают, как железные.
Волком оборачиваться? Что наши русские - лесные волки! Тут, отче, драконом
быть надо, да с огненным зевом.
вместе собрал сразу. Будто весь мир пылает и каждый каждому режет горло.
Сила же будто бы только в оружии. Нет. Вон там они, - и Антоний указал на
заднепровские леса. - Сидят на пашнях. За скотом ходят. Смолу гонят. Из
дерева утварь режут. Ремесла там разные. Кто кузнец, кто кожевник. Ткут.
Княже, в них русская сила живет. От них тебе и хлеб, и ратный. Им князь
нужен по беде. Не будь беды... И мы, богослужители, нужны им по смятению
сердец Душе ихней, совести ихней мы больше нужны, чем княжие дружины. Они
- множество, они суть истинная сила, они суть у бога.
князья, не более чем ветер. В наших ссорах пролетим поверху, вершины
качнутся, и - лес стоит, а князя ищи-свищи. Ты, мудрый, верно судишь. Так
зачем же ты им мешаешь?
твоей, будто бы нечиста. Будто бы с женой быть нечисто. Церковь брак
допускает, но безбрачие ставится выше. Церковь не возбраняет заниматься
мирскими делами, однако ж отреченье от дел свято. И живешь ты в пещерке
своей живым упреком тем, кого считаешь у бога живущими. Женщине сюда
нельзя. Что ж она? Нечиста, что ли?
стремленьем пылких сердец устроилось монашество от первых христианских
годов. Ты, ученый, больше меня знаешь, что святые бегством в пустыни
примером своим победили скверну старого Рима. Спасение и грех рядом живут.
Монах - человек. И ты в нем не ищи совершенства.
размножайтесь. Где ж твои дети, где внуки, ты, отреченец от мира мирского?
тайное тайных. Но князь не унялся.
душу, а земное тело. Воскреснув, он людям явился телесным, и апостол Фома
вложил пальцы в его телесные раны! Христос велел: будут двое плоть едина.
Монахи презирают плоть, которую Христос освятил. Кто же грешит, и плоть
отрывая от духа, и жену отторгая от мужа?
босые, прошли в церковь, кланяясь Антонию и князю.
уврачуем смиреньем молитвы смятенье души и горечь ума.
киевляне масленым блином весеннее солнцестояние, и Весну встречали, и
хороводы гуляли, и березки завивали, и игры водили, и девушки гадали,
бросая в воду венки из первых желтых цветиков весенних, и все было новое,
да по-старому, ничего не забыли. Не забыл своего и князь Изяслав, явившись
в русских пределах с польской подмогою, которую вел король Болеслав, того
же имени, что тот, которого приводил Святополк, прозвищем Окаянный.
надеясь на своего нового князя Всеслава. Выступая, прощались, жены и
детишки плакали, старики напутствовали - все, как всегда. Но Всеслав не
положился на киевлян. Дошли до Белгорода, стали станом, выставили
сторожей. Сторожа не спали, конные ездили, пешие перекликались. Но утром
уже не было ни Всеслава, ни дружины его, которая за зиму составилась около
князя. Никто не видал, как бежали они. Понятно, и сам Всеслав обернулся
серым волком и дружину зачаровал, сделав всех невидимыми глазу. Известный
кудесник.
без князей не было совсем - не новгородцы либо псковичи. Тем более
показалось всем тошно, что побег кудесника-князя явственно предсказывал
общую гибель.
недалеко ходить было: от Белгорода до Киева верст тридцати и тех не будет.
Хоть и коротенькая была дорожка, но за день один исчезли, разбежавшись по
домам, сельчане, чтобы докончить полевые работы. Горожане, собрав вече на
Подоле, избрали нескольких лучших людей, дали наказ и погнали послами в
Чернигов, к князьям Ярославичам - Святославу со Всеволодом. Выборные
говорили в Чернигове грубо:
Изяслав поступал, боясь половцев и веча не слушая? - И не ожидая ответа от
Ярославичей, сами в крик отвечали: - Худо, худо! - Жаловались: - Ныне
Изяслав ведет на нас Польскую землю, хочет нас избить через поляков. Так
вы, Ярославичи, идите в Киев княжить. Это город отца вашего. А не пойдете
- пожалеете. У нас людей много и коней много. Мы город запалим с четырех
концов и выжжем весь. Сами ж уйдем навсегда. Нам везде место. И у греков в
Таврии сядем. И Тмуторокань нас примет. И через море нам есть дорога,
пойдем под руку базилевса.
князьями непокрытыми не стояли, - их оземь бросили и топтали ногами, будто
змею.
подойдет он с поляками, мы с братом Всеволодом выйдем на него с войском и
вместе с вами его навечно прогоним. Ежели придет он с миром да с малой
дружиной, пусть опять на стол садится.
Изяславу. Те с бывшим изгнанником говорили, как топором рубили, и князь
поехал к Киеву с королем Болеславом, как с гостем. Польские полки пошли
назад. При короле остался небольшой отряд своих.
схватил людей, которые разграбили Изяславову казну, почти все вернул, а
отцовых обидчиков, свыше пятидесяти человек, велел убить. Схватил он также
десятка два людей, которых считали друзьями Всеслава. После ожидания
большой беды подобное не поразило киевлян горем. Тем более что наибольшая
часть их осуждала грабеж имения бежавшего Изяслава: чужое-де нечего
хватать, чужим не разбогатеешь. Добытое умом, да горбом, да в бою взятое -
на пользу, прочее - на порчу.
его по городу на верхнюю часть, до княжого двора. Достался почет и княжому
другу - королю Болеславу, второму этого имени. Изяслав разослал поляков по
ближним волостям для кормленья и стал по-новому оглядываться в старом
русском городе.
беды. Князь велел торгу быть на горе, близко от княжого двора. Снизу
перенесли наверх вечевые била, наверху устроили подмости, с которых
говорить. А торговую площадь на Подоле, где со старинных дней собирались,
князь Изяслав велел разделить на улицы, улицы разбить на участки и
поставить там дома, да сараи, да что придется, чтоб не стало торговой
площади, чтобы негде было сойтись людям, коль и вздумают.
языка своего Изяслав не удерживал, грозился. Сколько-то десятков киевлян
почли за доброе переждать серенькие дни за Днепром, в Черниговской земле,
под широким крылом князя Святослава-богатыря. Он побил малым войском
большое войско половцев, по его слову Изяслав не посмел разорять Киев.
Изяслав сердился, но гнева таить не умел.
Кем объявлен? С оборотнем дружился. Спереди ряса, сзади шкура волчья! Не
худо будет эти пещерки раскопать.
Константинополе патриарх служит соборно, в Салониках - Солуни аминят. В
Париже король французский средь своих слово молвит - в, Руане английский
король герцог нормандский за меч берется. Откуда только люди все знают!
Днепр толкать, неизвестно. Ибо князь Святослав утром в Чернигове свое
слово сказал, вечером его дружинники к Днепру вышли, ночью переправились,
тихими стопами по обрыву взошли, молитву творя, перед Антонием склонились,
ласково взяли его мягкими руками и на руках же до лодьи донесли прежде,
чем святой человек опомнился: видение ли ему, либо явь удивительная.
Антония-старца князь Святослав выкрал, чтоб брата своего князя Изяслава
уберечь от греха. Сильно нахмурившиеся киевляне развеселились, но киевский
князь еще больше обиделся.
черниговца:
сердце по пустяку вскипает, рука сама поднимается.
говорил старец Антоний своему покровителю.
Афанасьев Роман
Каргалов Вадим
Шилова Юлия
Пехов Алексей
Шилова Юлия
Акунин Борис