в том возбужденном состоянии, в каком бывают люди, ожидая важного события.
расположилось еще несколько островов меньших размеров, образуя все вместе
великолепный рейд. Этот рейд превосходно защищен со всех сторон: с востока
он
юго-востока-мальгашским полуостровом Анкифи, а с запада-группою рифов.
то в другую поворачивались головы людей. Взор, блуждая, не знал, на чем
остановиться. Все прельщало своей экзотикой: и просинь меж лиловых гор,
похожих на вздувшиеся паруса и холмы, истекающие изумрудом растений, и
таинственная тень, залегшая в ущельях, и своеобразные извилины берегов,
изрытых фиордами. Бывалые моряки уверяли, что окрестность Носси-Бэ по своей
красоте напоминает Неаполитанский залив.
тропической чащи начали показываться белые здания европейцев, а за ними на
уступах красного глинистого холма мостились жалкие хижины туземцев. Это
оказался небольшой город Хелльвиль, который был назван так в
французского адмирала Хелля, присоединившего в 1841 году эти острова к
колониальной империи. Наконец в бухте, под высокой лесистой горой, увидели
корабли, с которыми мы расстались в Танжере. Здесь же, помимо угольщиков,
транспортов, добровольцев, стоял и
Энквиста.
корпуса, маленькая и проворная французская миноноска с поднятым на мачте
сигналом: "Добро пожаловать". Предводительствуемые ею, мы направились мимо
судов, стоящих на якоре. Потом "Суворов" положит право руля и, сделав крутой
поворот, прорезал их строй. Колонна наших броненосцев последовала за ним. На
флагманских кораблях, сверкая начищенной медью труб, музыканты играли
военный марш. В слепящем сиянии полудня, в горячем мареве воздуха, среди
береговой роскоши островов, на время волнуя душу, далеко разливались звуки
духового оркестра. Общая радость увидеть друг друга охватила всех, и мы,
обливаясь потом, неистово кричали "ура", кричали искренне, с ошалелым
вдохновением, не жалея голоса, как будто эта встреча навсегда избавляла нас
от смертельной тоски.
эскадры.
Им было легче, чем нам. Они прошли расстояние гораздо меньше нашего и
останавливались в более благоустроенных портах. Расставшись с нами в
Танжере, их корабли направились Средиземным морем в бухту Суда на острове
Крит. Здесь простояли десять дней. Команда часто отпускалась на берег
освежиться. Порядочно покутили. Случались такие скандалы на улицах, о
которых потом писали в иностранных газетах. Следующая стоянка была в
преддверии Суэцкого канала-Порт-Саиде. Благополучно прорезали Красное море,
с заходом в Джибути, где пробыли полторы недели. В Индийском океане на два
дня бросали якорь у мыса Рас-Гафун, самой восточной оконечности Африки.
Наконец соединились с нами в Носси-Бэ. Во всех перечисленных портах
грузились углем, принимали провизию и другие необходимые припасы, немного
чинились.
относился к своим подчиненным более заботливо. Как только вошли в тропики,
матросы у него начали носить пробковые шлемы, а мы в это время покрывали от
солнца свои затылки тряпками. В девять часов утра, когда начиналась
убийственная жара, у него на кораблях прекращались все работы, тратилось еще
немного времени на уборку, а потом длился отдых до трех часов дня. У нас
этого не было. В Носси-Бэ он каждый день отпускал матросов на берег большими
партиями. С нашим приходом сразу все это прекратилось, и стали увольнять с
судов на прогулку только по выбору или больных.
приобрела в Южной Америке шесть броненосных крейсеров и что они уже
находятся в пути и скоро догонят нас. После гибели Артурского флота многим
хотелось верить в такой миф. Команда и офицеры из отряда Фелькерзама в этом
отношении пошли еще дальше: они даже были убеждены, что мы присоединимся к
ним не одни, а приведем е собою новые иностранные корабли.
чилийских и аргентинских судов провалилось окончательно. Но тут же мы узнали
другую новость, смягчающую отчасти тяжелое настроение: в Либаве спешно
снаряжается 3-я Тихоокеанская эскадра. В нее вошли следующие суда:
обороны "Адмирал Сенявин", "Генерал-адмирал Апраксин", "Адмирал Ушаков" и
крейсер 1-го
контр-адмирал Небогатов, который в половине января тронется со своими
кораблями на соединение с нами.
кораблей Небогатова по крайней мере хоть та будет польза, что часть
неприятельских ударов они примут на себя. При этом сам собою напрашивался
вывод: раз высылают 3-ю эскадру, значит, мы будем ждать ее здесь. Но в таком
случае зачем же мы немедленно приступили к погрузке угля? У нас его имелось
в запасе достаточно.
как попало, валяясь прямо на грудах угля и задыхаясь в теплом и влажном, как
в оранжерее, воздухе. Днем тупели от непривычного зноя. Нигде еще не
испытывали такой жары, как здесь. Иногда казалось, что все видимое, чарующее
глаз пространство под голубым сводом неба превратилось в грандиозную
калильную печь. Мы потели днем и ночью и поглощали неизмеримое количество
морской воды, прошедшей через судовые
растворов, теплая, она была отвратительна на вкус, если только ее не
сдобрить лимонной кислотой. Постоянная жажда мучила
организм. Некоторые начинали страдать тропической болезнью-тело покрывалось
сыпью, еле заметными волдырями. Вдобавок ко всему, у большинства команды
поизносилась обувь, а ходить босиком по углю, который валялся почти во всех
помещениях броненосца, было невыносимо. По распоряжению начальства марсовые
начали плести из прядей троса лапти.
оборванцев. Мне не раз приходилось слышать озлобленный ропот:
могут снабдить даже обувью.
комитета крестики, освященные, как говорилось в приказе Рожественского, на
гробе господнем. По разверстке таких крестиков на наш броненосец досталось
шесть для офицеров и двадцать пять для всей команды.
подарок для девятисот человек-на четвертак!
благодать?
носить крестики, чтобы всем прикоснуться к святыне.
шарахнулся бы весь дамский комитет.
"Терек". Не
Добротворского, но он должен уже быть в Красном море. Ожидаемые суда и все
те, которые находились уже здесь согласно приказу Рожественского, получили
новое тактическое распределение. Броненосцы были разделены на два отряда:
второй-"Ослябя", на который перенес свой флаг контр-адмирал Фелькерзам,
"Сисой Великий", "Наварин" и броненосный крейсер "Адмирал Нахимов". При
главных силах должны еще находиться два крейсера-"Изумруд" и "Жемчуг" и
четыре миноносца-"Бедовый", "Буйный", "Быстрый" и "Бравый". В крейсерский
отряд были назначены "Алмаз" под флагом контр-адмирала Энквиста, "Олег",
"Аврора", "Дмитрий Донской", вспомогательные крейсеры "Рион" и "Днепр" и
миноносцы: "Блестящий", "Безупречный" и "Бодрый". В разведочный отряд
входили: крейсер "Светлана" под брейд-вымпелом Капитана 1-го ранга Шеина и
вспомогательные крейсеры: "Кубань", "Терек" и "Урал". Остальные
представляли собою транспортный отряд: "Киев" под брейд-вымпелом капитана
1-го ранга Радлова, "Воронеж", "Камчатка", "Анадырь", "Метеор", "Юпитер",
"Меркурий", "Ярославль", "Корея", "Тамбов", "Китай", "Владимир" и "Русь".
более пятидесяти кораблей. С внешней стороны уже и теперь эскадра казалась
внушительной силой. Это ложное впечатление получалось оттого, что при
эскадре находился большой обоз в виде всяких транспортов, правда необходимых
в нашем бездомном положении, но совершенно не имеющих боевого значения.
хлама. Только теперь, спустя два года с тех пор как состоялось свидание двух
императоров в Ревеле, политика Вильгельма стала понятна для многих.
на Дальнем Востоке. Кайзеру хотелось спровадить подальше от себя русский
флот, чтобы в будущем свободнее хозяйничать на Балтике. По этим же
соображениям он явился для нас единственным благодетелем в мире, приказав
Шекли Роберт
Андреев Николай
Перумов Ник
Никитин Юрий
Володихин Дмитрий
Грабб Джеф