Чтение 34–й страницы книги ~Рудин~

как будто и пошло. Мой новый друг все помалчивал да посматривал, не ме-
шал мне, то есть до известной степени не мешал мне. Он принимал мои
предложения и исполнял их, но с упорством, туго, с тайной недоверчи-
востью, и все гнул на свое. Он чрезвычайно дорожил каждой своей мыслью.
Взберется на нее с усилием, как божия коровка на конец былинки, и сидит,
сидит на ней, все как будто крылья расправляет и полететь собирается - и
вдруг свалится, и опять полезет ... Не удивляйся всем этим сравнениям.
Они еще тогда накипели у меня на душе. Так я вот и бился года два. Дело
подвигалось плохо, несмотря на все мои хлопоты. Начал я уставать, прия-
тель мой надоедал мне, я стал язвить его, он давил меня, словно перина;
недоверчивость его перешла в глухое раздражение, неприязненное чувство
охватывало нас обоих, мы уже не могли говорить ни о чем; он исподтишка,
но беспрестанно старался доказать мне, что не подчиняется моему влиянию;
распоряжения мои либо искажались, либо отменялись вовсе... Я заметил,
наконец, что состою у господина помещика в качестве приживальщика по
части умственных упражнений. Горько мне стало тратить попусту время и
силы, горько почувствовать, что я опять и опять обманулся в своих ожида-
ниях. Я знал очень хорошо, что' я терял, уезжая; но я не мог сладить с
собой и в один день, вследствие тяжелой и возмутительной сцены, которой
я был свидетелем и которая показала мне моего приятеля со стороны уже
слишком невыгодной, я рассорился с ним окончательно и уехал, бросил ба-
рича-педанта, вылепленного из степной муки с примесью немецкой патоки...

- То есть бросил насущный кусок хлеба, - проговорил Лежнев и положил
обе руки на плечи Рудину.

- Да, и очутился опять легок и гол в пустом пространстве. Лети, мол,
куда хочешь... Эх, выпьем!

- За твое здоровье!- промолвил Лежнев, приподнялся и поцеловал Рудина
в лоб. - За твое здоровье и в память Покорского... Он также умел ос-
таться нищим.

- Вот тебе и нумер первый моих похождений, - начал спустя немного Ру-
дин. - Продолжать, что ли?

- Продолжай, пожалуйста.

- Эх! да говорить-то не хочется. Устал я говорить, брат... Ну, одна-
ко, так и быть. Потолкавшись еще по разным местам... кстати, я бы мог
рассказать тебе, как я попал было в секретари к благонамеренному санов-
ному лицу и что из этого вышло; но это завело бы нас слишком далеко...
Потолкавшись по разным местам, я решился сделаться, наконец... не смей-
ся, пожалуйста... деловым человеком, практическим. Случай такой вышел: я
сошелся с одним... ты, может быть, слыхал о нем... с одним Курбеевым...
нет?

- Нет, не слыхал. Но, помилуй, Рудин, как же ты, с своим умом, не до-
гадался, что твое дело не в том состоит, чтобы быть... извини за калам-
бур... деловым человеком?

- Знаю, брат, что не в том; а впрочем, в чем оно состоит-то?.. Но ес-
ли б ты видел Курбеева! Ты, пожалуйста, не воображай его себе каким-ни-
будь пустым болтуном. Говорят, я был красноречив когда-то. Я перед ним
просто ничего не значу. Это был человек удивительно ученый, знающий, го-
лова, творческая, брат, голова в деле промышленности и предприятий тор-
говых. Проекты самые смелые, самые неожиданные так и кипели у него на
уме. Мы соединились с ним и решились употребить свои силы на общеполез-
ное дело...

- На какое, позволь узнать?

Рудин опустил глаза.

- Ты засмеешься.

- Почему же? Нет, не засмеюсь.

- Мы решились одну реку в К...ой губернии превратить в судоходную, -
проговорил Рудин с неловкой улыбкой.

- Вот как! Стало быть, этот Курбеев капиталист?

- Он был беднее меня, - возразил Рудин и тихо поникнул своей седой
головой.

Лежнев захохотал, но вдруг остановился и взял за руку Рудина.

- Извини меня, брат, пожалуйста, - заговорил он, - но я этого никак
не ожидал. Ну, что ж, это предприятие ваше так и осталось на бумаге?

- Не совсем. Начало исполнения было. Мы наняли работников... ну, и
приступили. Но тут встретились различные препятствия. Во-первых, вла-
дельцы мельниц никак не хотели понять нас, да сверх того, мы с водой без
машины справиться не могли, а на машину не хватило денег. Шесть месяцев
прожили мы в землянках. Курбеев одним хлебом питался, я тоже недоедал.
Впрочем, я об этом не сожалею: природа там удивительная. Мы бились, би-
лись, уговаривали купцов, письма писали, циркуляры. Кончилось тем, что я
последний грош свой добил на этом проекте.

- Ну! - заметил Лежнев, - я думаю, добить твой последний грош было не
мудрено.

- Не мудрено, точно.

Рудин глянул в окно.

- А проект, ей-богу, был недурен и мог бы принесть огромные выгоды.

- Куда же Курбеев этот делся? - спросил Лежнев.

- Он? он в Сибири теперь, золотопромышленником сделался. И ты уви-
дишь, он себе составит состояние; он не пропадет.

- Может быть; но ты вот уж наверное состояния себе не составишь.

- Я? Что делать! Впрочем, я знаю, я всегда в глазах твоих был пустым
человеком.

- Ты? Полно, брат!.. Было время, точно, когда мне в глаза бросались
одни твои темные стороны; но теперь, поверь мне, я научился ценить тебя.
Ты себе состояния не составишь... Да я люблю тебя за это... помилуй!

Рудин слабо усмехнулся.

- В самом деле?

- Я уважаю тебя за это! - повторил Лежнев, - понимаешь ли ты меня?

Оба помолчали.

- Что ж, переходить к нумеру третьему? - спросил Рудин.

- Сделай одолжение.

- Изволь. Нумер третий и последний. С этим нумером я только теперь
разделался. Но не наскучил ли я тебе?

- Говори, говори.

- Вот видишь ли, - начал Рудин, - я однажды подумал на досуге... до-
суга-то у меня всегда много было... я подумал: сведений у меня довольно,
желания добра... Послушай, ведь и ты не станешь отрицать во мне желания
добра?

- Еще бы!

- На других всех пунктах я более или менее срезался... отчего бы мне
не сделаться педагогом, или, говоря попросту, учителем... чем так жить
даром...

Рудин остановился и вздохнул.

- Чем жить даром, не лучше ли постараться передать другим, что я
знаю: может быть, они извлекут из моих познаний хотя некоторую пользу.
Способности мои недюжинные же, наконец, языком я владею... Вот я и ре-
шился посвятить себя этому новому делу. Хлопотно мне было достать место;
частных уроков давать я не хотел; в низших училищах мне делать было не-
чего. Наконец мне удалось достать место преподавателя в здешней гимна-
зии.