полосы столбики, я почувствовал, что мотоцикл... заскользил, потерял
управление и... и вдруг удар, ужасное потрясение, как землятрясение,
понимаешь? О-о... это было так неожиданно, я ничего не мог сделать. И старая
"хонда" слишком тяжелая, и... просто опрокинулась. - Он отхлебнул большой
глоток, в горле пересохло. - Ребекка вылетела из седла и упала. Я пролетел
прямо вперед и проехался по асфальту, обдирая локти и колени... Машинам
удалось затормозить и не переехать меня, и я поднялся и запрыгал на одной
ноге назад - я сломал лодыжку, кроме всего прочего, - обратно к тому месту,
где она упала. Ее голова...
кувшина о край стакана.
наполнился до краев. - Я тоже видел то, что видел ты. - Он поднял стакан. -
За Ребекку и Бесси.
на стол, Ричард устремил тяжелый взгляд на Дойля:
исчезли с поля. Раз - и нет их, как блохи.
это ты и есть. Скажу, что, мол, мне пришлось его ударить и сбить с ног, но я
понял, что ошибся. И мне пришлось купить этому парню выпивку, чтобы он не
позвал копов и меня не упекли в каталажку.
чувствовал, что самое разумное в данной ситуации просто заткнуться, но не
мог заставить себя остановиться и вознамерился во что бы то ни стало
выяснить все до конца. - Ты думаешь, что мое предложение... То, что я
действительно могу сделать тебя богатым - блеф? Ты мне не веришь?
достоинством произнес Окаянный Ричард.
***
аукцион закончился.
удивленным, чем довольным тем, что его предложение цены стало самым
последним.
одиннадцатого. Он обвел взглядом помещение: никаких подходящих блондинов -
ни с бородой, ни без оной. Проклятие, подумал Дойль, этот сукин сын
опаздывает. Мог ли я пропустить его за последние несколько минут? Нет, вряд
ли. Он ведь не собирался просто войти и выйти. Насколько я понял,
предполагалось, что он спокойно сядет и напишет эту свою треклятую поэму
"Двенадцать Часов Тьмы".
что же, будем исходить из предположения, что Эшблес так или иначе не минует
этого самого места. Подождем. И Дойль заказал пинту портера на два
драгоценных пенни. Когда принесли заказ, часы показывали уже без двадцати
одиннадцать. Хотя Дойль и старался пить как можно медленнее - как,
собственно, и приличествует пить укрепляющее лекарство, - очень скоро стакан
был пуст, а часы отсчитали всего лишь третью четверть. Он почувствовал, что
алкоголь ударил в голову, ведь у него не было во рту ни крошки вот уже почти
сутки. Эшблес все еще не появился.
кофе. Пива, пожалуй, хватит. Итак, нет никаких оснований для паники. Он
просто немного запаздывает. Если подумать, в этом вовсе нет ничего столь уж
удивительного, ведь подсчеты времени его приезда имеют более чем вековую
давность, - в том виде, в каком ты читал их - но мало того, они основаны на
воспоминаниях Эшблеса, как их записал Бейли в 1830-е. В самом деле,
небольшая неточность более чем возможна при таких обстоятельствах. Это
вполне могло произойти и в одиннадцать тридцать. Это должно было быть в
одиннадцать тридцать? Дойль уселся и приготовился ждать.
один прекрасный момент представительный джентльмен, чрезвычайно выгодно
продавший плантацию на Багамах, заказал для всех присутствующих по
стаканчику рома. Дойль поблагодарил случай и опрокинул выпивку в свое
воспаленное горло.
казаться, что подобная беззаботность, чтобы не сказать хуже, показывает
недостаток внимания и даже неуважение поэта к своим читателям. Как это еще
прикажете понимать? С высокомерной самонадеянностью заявлять, что он был,
видите ли, в кофейне ровно в десять тридцать, и не позаботиться появиться аж
до сих пор... Ну, извольте видеть - время уже близится к полудню! О чем он
вообще думает, если заставляет людей столько ждать? - размышлял Дойль
достаточно озлобленно. Еще бы, станет такой думать о других. Конечно, он
ведь знаменитый поэт, друг Кольриджа и Байрона... А я кто такой? Дойль
мысленно попытался вызвать образ поэта, и благодаря усталости и лихорадке
Эшблес предстал как живой, с пугающей ясностью галлюцинации - широкие плечи,
резко очерченное львиное лицо и борода викинга. Раньше Дойлю казалось, что
это лицо похоже на Хемингуэя, в основном благодаря выражению общительности и
легкой насмешки, но сейчас поэт смотрел на него жестко и неприступно.
Наверное, он снаружи, стоит и ждет, чтобы меня убить, до того как возникнет
из воздуха и войдет, и напишет эту проклятущую поэму.
принести карандаш и несколько листов бумаги. И когда ему все принесли, начал
записывать по памяти полный текст "Двенадцати Часов Тьмы". Сочиняя статьи о
творчестве Эшблеса и потом, когда когда писал его биографию, Дойль читал
поэму сотни раз и, несмотря на болезненное головокружение, теперь с
легкостью мог воспроизвести каждое слово. К двенадцати тридцати он уже
добрался до заключительной, невнятной и темной по смыслу строфы:
столу. Теперь, когда этот сукин сын соблаговолит прийти, дабы в точности
соблюсти исторические вехи собственной биографии, я просто-напросто суну ему
в нос вот это и скажу: "Если вас заинтересуют эти записи, мистер Вильям
Чертов-сын Эшблес, меня можно отыскать у Казиака, по такому-то адресу".
Так-то вот.
хоть до второго пришествия.
***
к Кеньонскому Двору; старое кремневое ружье подскакивало, болезненно ударяло
по лопатке. Она готова была поклясться, что не ошибается, потому что именно
такие звуки она слышала тогда - и она опять прибежит слишком поздно. Она
вырвалась из переулка в захламленный грязный двор и услышала выстрел - звук
выстрела отдавался эхом между полуразрушенными ветхими строениями.
ее глаза метались, стараясь ухватить все - от младенца, только начинавшего
ходить, до старухи, покидающей двор, - но все население квартала, казалось,
спешило к дому, из которого раздался выстрел; слышались выкрики, вопросы;
все толпились в ожидании, подняв лица к пыльным мутным окнам.
дорогу через шумную толпу к передней двери дома, и, ни на кого не обращая
внимания, втиснулась внутрь. Она закрыла за собой дверь и задвинула засов. -
Кто ты такой, черт побери! А ну, отвечай! - раздался несколько истерический
голос. Грузный человек в фартуке пивовара стоял на первой площадке лестницы
в дальнем конце комнаты. Дымящееся ружье в правой руке казалось каким-то
посторонним предметом, который он еще не заметил, как и пятнышки горчицы на
усах, и ружье просто мешало ему размахивать правой рукой, но зато левая рука
выделывала какие-то бессмысленные жесты.
убил одного сам. Но сейчас это не важно. Кто-нибудь из ваших домашних
находится сейчас вне дома? Кто-нибудь покидал дом за последние несколько
минут?
Флинт Эрик
Панов Вадим
Посняков Андрей
Андреев Николай
Шилова Юлия
Шилова Юлия