рытых кормовых окон в своей роскошной каюте на корабле "Эстремадура",
лениво перебирал струны украшенной лентами гитары и томным баритоном на-
певал весьма популярную в те дни в Малаге игривую песенку.
лет; у него были темные, бархатистые глаза, грациозные движения, полные
яркие губы, крошечные усики и черная эспаньолка; изысканные манеры его
дополнял элегантный костюм. Лицо, осанка, даже платье - все выдавало в
нем сластолюбца, и обстановка этой роскошной каюты на большом, сорокапу-
шечном галионе, которым он командовал, вполне соответствовала его изне-
женным вкусам. Оливково-зеленые переборки украшала позолоченная резьба,
изображавшая купидонов и дельфинов, цветы и плоды, а все пиллерсы имели
форму хвостатых, как русалки, кариатид. У передней переборки великолеп-
ный буфет ломился от золотой и серебряной утвари. Между дверями кают ле-
вого борта висел холст с запечатленной на нем Афродитой. Пол был устлан
дорогим восточным ковром, восточная скатерть покрывала квадратный стол,
над которым свисала с потолка массивная люстра чеканного серебра. В сет-
ке на стене лежали книги - "Искусство любви" Овидия [82], "Сатирикон"
[83], сочинения Боккаччо [84] и Поджо [85], свидетельствуя о пристрастии
их владельца к классической литературе. Стулья, так же как и кушетка, на
которой возлежал дон Жуан, были обиты цветной кордовской кожей с тисне-
ным золотом узором, и хотя в открытые кормовые окна задувал теплый вете-
рок, неспешно гнавший галион вперед, воздух каюты был удушлив от крепко-
го запаха амбры и других благовоний.
участи его святейшества папы римского, обреченного среди окружающего его
изобилия на безбрачие.
стола, опершись о него локтем, положив ноги на стоявший рядом стул.
Улыбка, словно маска, под которой он прятал отвращение я скуку, застыла
на его смуглом горбоносом лице. На нем был серый камлотовый, отделанный
серебряным, кружевом костюм, извлеченный из гардероба самого, дона Жуана
(оба они были примерно одного роста и возраста и одинакового телосложе-
ния), и черный парик, добытый из того же источника.
вершенно невероятной ситуации: заклятый враг Испании оказался почетным
гостем на борту испанского галиона, неспешно режущего носом воды Карибс-
кого моря, держа курс на север, с Наветренными островами милях в двадца-
ти на Траверзе. Оговоримся сразу: томный дон Жуан, услаждавший слух ка-
питана Блада своим пением, ни в малейшей мере не догадывался о том, кого
именно он развлекает.
росовестно, с утомительными подробностями изложенную старательным Джере-
ми в судовом журнале, мы постараемся описать здесь вкратце, ибо - позво-
лим себе еще раз напомнить читателю - в этой хронике мы предлагаем его
вниманию лишь отдельные эпизоды или звенья бесконечной цепи приключений,
пережитых капитаном Бладом во время его совместного плавания с бессмен-
ным шкипером и верным другом Джереми Питтом.
го производилось кренгование флагманского корабля "Арабелла", с целью
очистки его киля от наросшей на нем дряни, кто-то из дружественных капи-
тану Бладу карибских индейцев принес ему весть, что в бухту Кариако
пришли испанцы - ловцы жемчуга - и собрали там довольно богатый улов.
тана Блада поблескивала крупная грушевидная жемчужина, стоившая баснос-
ловных денег и представлявшая собой лишь незначительную часть фантасти-
ческой добычи, захваченной его корсарами в подобного же рода набеге на
Рио-дель-Хача. И вот, снарядив три пироги и тщательно отобрав сорок наи-
более подходящих для этой операции людей, капитан Блад однажды ночью не-
слышно миновал пролив между островом Маргариты и Мэйном и простоял на
якоре под прикрытием высокого берега почти весь день, а когда свечерело,
неслышно двинулся к бухте Кариако. И тут их заметила испанская береговая
охрана, о присутствии которой в этих водах они и не подозревали.
жевое судно в еще не сгустившихся сумерках устремилось за ними в погоню,
открыло огонь и разбило в щепы утлые челны. Все, кто не был убит и не
утонул, подали в плен. Блад всю ночь продержался на воде, уцепившись за
большой обломок. Свежий южный бриз, подувший на закате, гнал его вперед
всю ночь, а на заре его подхватило приливом и, вконец измученного, око-
ченевшего и хорошо просоленного после столь долгого пребывания в морской
воде, как в рассоле, выбросило на берег небольшого островка.
ширину, был, в сущности, необитаем. На нем росло несколько кокосовых
пальм и кустов алоэ, а населяли его лишь морские птицы да черепахи. Од-
нако судьбе было угодно забросить Питера Блада на этот остров именно в
то время, когда там нашли себе пристанище еще двое людей - двое потер-
певших кораблекрушение испанцев, бежавших на парусной пинассе из анг-
лийской тюрьмы в СентВинсенте. Не обладая никакими познаниями по море-
ходству, эти горемыки доверились морской стихии, и месяц назад их слу-
чайно прибило к берегу в тот момент, когда, истощив все свои запасы про-
визии и пресной воды, они уже видели себя на краю гибели. После этого
они не отваживались больше пускаться в море и кое-как влачили свои дни
на острове, питаясь кокосовыми орехами, ягодами и диким бататом, впере-
межку с мидиями, крабами и креветками, которых ловили на берегу между
скал.
столь бедственном положении, не перережут ему глотку, узнав, кто он та-
кой, назвался голландцем с потерпевшего кораблекрушение брига, шедшего с
Кюрасао, и" помимо отца-голландца, присвоил себе еще и мать-испанку, да-
бы сделать правдоподобным не только имя Питера Вандермира, но и свое
почти безупречное кастильское произношение.
пас батата и черепашьего мяса, собственноручно прокопченного им на кост-
ре, и наполнив имевшиеся на ней бочонки пресной водой, капитан Блад вы-
шел в море вместе с обоими испанцами. По солнцу и по звездам он держал
курс на восток к Тобаго, рассчитывая найти пристанище у тамошних гол-
ландских поселенцев, не отличавшихся враждебностью. Впрочем, осторожнос-
ти ради он сказал своим доверчивым спутникам, что они держат путь на
Тринидад.
день, к великой радости испанцев и некоторой досаде капитана Блада, их
подобрал испанский галион "Эстремадура". Делать было нечего, оставалось
только положиться на судьбу и на то, что плачевное состояние одежды сде-
лает его неузнаваемым. На галионе он повторил ту же вымышленную историю
кораблекрушения, снова назвался голландцем, снова добавил себе испанской
крови и, решив, что если уж нырять, так поглубже, до самого дна, и раз
он выбрал себе в матери испанку, то почему бы не выбрать ее из самых
именитых, заявив, что ее девичья фамилия Трасмиера и она состоит в
родстве с герцогом Аркосским.
горбоносого лица, властная манера держаться, невзирая на свисавшие с
плеч лохмотья, а превыше всего - довольно беглая и утонченная кас-
тильская речь заставили поверить его словам. А так как единственное же-
лание этого испанского гранда сводилось к тому, чтобы его высадили на
берег в одной из голландских или французских гаваней, откуда он мог бы
возобновить свое путешествие в Кюрасао, не было никаких оснований подоз-
ревать его в чрезмерном бахвальстве.
ритскими наклонностями которого мы уже успели познакомиться, рассказы
этого потерпевшего кораблекрушение испанского гранда о его могуществен-
ных связях произвели сильное впечатление; он оказал ему радушный прием,
предоставил в его распоряжение свой богатый гардероб и каюту рядом со
своей и держался с ним на равной ноге, как с человеком, занимающим столь
же высокое положение, как он сам. Этому способствовало еще и то обстоя-
тельство, что Питер Вандермир явно пришелся по сердцу дону Жуану. Испа-
нец заявил, что будет называть Питера - дон Педро, как бы желая подчерк-
нуть этим его испанское происхождение, и клялся, что кровь Трасмиеров,
без сомнения, должна была полностью подавить кровь каких-то Вандермиров.
На эту тему он позволил себе несколько вольных шуток. Шутки такого сорта
вообще обильно сыпались у него с языка, а четверо молодых офицеров знат-
ных испанских фамилий, обедавшие за одним столом с капитаном, охотно их
подхватывали.
шимся юнцам, считая, что, поумнев с возрастом, они и сами остепенятся,
но в человеке, уже перешагнувшем рубеж третьего десятка, она показалась
ему отталкивающей. За элегантной внешностью и изысканными манерами ис-
панца угадывался повеса и распутник. Однако Питер Блад должен был зата-
ить эти чувства в своей груди. Безопасности ради ему нельзя было испор-
тить хорошее впечатление, произведенное им на капитана, и, приноравлива-
ясь к нему и к его офицерам, он держался столь же развязного тона.
ший у тропиков, еле-еле полз К северу, поставив всю громаду парусов,
часто совсем безжизненно свисавших с рей, между доном Жуаном и доном
Педро завязалось нечто вроде дружбы. Многое восхищало дона Жуана в его
новом приятеле: сразу бросавшаяся в глаза сила мышц и крепость духа дона
Педро; его глубокое знание света и людей; его остроумие и находчивость;
его чуточку циничная философия. Долгие часы вынужденного досуга они
Николаев Андрей
Орлов Алекс
Володихин Дмитрий
Скальци Джон
Посняков Андрей
Шилова Юлия