суждено остаться на века.
дрейфующей станции "Северный полюс-15".
БУЛАТОВ
Поначалу ребята скучали по друзьям -- зато прекратились беседы далеко за
полночь; работать стало труднее, но-- двое нянек-- дитя без носу -- исчезла
обезличка. Зимовщики отныне могли рассчитывать лишь на свои собственные
силы.
нескольких досок и листов фанеры. Белоусов определял координаты. Он направил
теодолит на солнце, долго всматривался в него, шевеля губами, и вдруг ни с
того ни с сего начал выкрикивать в микрофон нелепые апокалипсические цифры.
Я подумал было, что он совершает некий религиозный обряд, но оказалось, что
на станции есть еще один чудак, понимающий эту кабалистику: в домике
начальника сидел гидролог Дубко, не спуская глаз с хронометра и записывая на
листке бумаги заклинания астронома. Потом Белоусов сел за расчеты и
определил, что наша льдина проползла за сутки четыре километра и, не
собираясь почивать на лаврах, дрейфует к полюсу, до которого осталось
километров четыреста.
осмотреть с ним трещины. Отныне я хожу только с вами, как со специалистом по
вытаскиванию начальников из воды,-- аргументировал он свое приглашение.
недалеко от лагеря. Я, знаете ли, не марафонец, чтобы такие кроссы бегать.
трещину вне зависимости от ее отдаленности, но я не отступил ни на шаг. Мы
скрепили договор рукопожатием, доложились дежурному и отправились на
разводье.
был для меня загадкой. Уж слишком новый начальник не .соответствовал моему
представлению о полярниках. Особенно его улыбка -- удивительно мягкая и
застенчивая. Улыбаясь, он смущался и чуть прикрывал рот рукой -- верный
признак доброты характера. Мне казалось, что человеку с такой улыбкой трудно
быть начальником, ибо власть всегда предполагаетнесправедливость -- всемне
угодишь. По-настоящему добрый, мягкий и снисходительный человек не способен
властвовать: он либо провалит дело, либо станет работать за своих
подчиненных. В этом я убежден.
самообладания и силы воли -- качеств, решающих для полярника. К тому же и
коллектив дрейфующей станции далеко не обычен. Здесь случаются споры, но не
бывает склок, как не бывает их у висящих над пропастью альпинистов,
привязанных друг к другу одной веревкой. Здесь, как на фронте, приказ не
повторяется дважды. И человека здесь ценят не за то, что он племянник Ивана
Ивановича и вхож к Петру Петровичу, а за то, что он безотказный, дельный
работник и верный товарищ.
характера и мягкость в обращении не мешали ночью поднимать лагерь на
расчистку полосы, днем -- на откапывание домиков, а вечером -- на переброску
бочек с горючим в безопасное место. Как и его подчиненные, Булатов впрягался
в волокушу и до седьмого пота орудовал лопатой. И дежурил он не раз в две
недели, а каждую ночь: начальник спал наверняка меньше всех на станции.
Бывало, ребята ударялись в воспоминания о тяжелых ситуациях, в которых
довелось побывать. Булатов сочувственно выслушивал, но никогда не
рассказывал о себе. И редко кто знал, что за плечами Льва Валерьяновича
очень трудное детство и юные годы и что немало испытаний выпало на его долю,
прежде чем он стал кандидатом географических наук и заслужил почетное для
любого полярника назначение на дрейфующую станцию. Он годами изучал суровое
Карское море, написал о нем диссертацию, не раз зимовал в Арктике и в свои
тридцать пять лет никак не мог найти время, чтобы обзавестись семьей.
Впрочем, на личные темы Булатов говорить не любил.
облачка; солнце, забывшее, что такое горизонт, с бездумной щедростью швыряло
на искристый снег целые пригоршни лучей -- круглые сутки удивительный
солнечный душ. Таким я представлял себе Бакуриани, лыжный рай обетованный;
только вместо долин и гор вокруг трещины и торосы. В эту золотую, летную из
летных погоду "Аннушка" трудилась без отдыха, словно комбайн в уборочную.
Через несколько дней на подскок доставят последние грузы -- и до свиданья,
летчики и гости, до осени. Летом на льдину не сядешь, она покроется озерами
пресной воды, которая будет сильно досаждать зимовщикам. Летом на станции
можно увидеть поразительное зрелище: людей на лодках. Наверное, забавная
картина на экране кинотеатра.
пятнадцати метров. Мы долго шли вдоль этого зловещего водоема. Впереди
бежали собаки; они не ошибутся, за ними можно идти смело. Сужающийся конец
разводья Булатов осмотрел особенно тщательно: оно, как и прежде, шло
параллельно лагерю, спасибо и на этом.
перспективе была куда опаснее. Не только потому, что она ловко
замаскировалась,-- трещина сдавила лагерь полукольцом. Быть может, очередные
подвижки льда вдохнут в нее новую энергию. и тогда она обкорнает лагерь, как
стригаль овцу.
обводит глазами свою льдину, которая за одну ночь потеряла половину площади,
и думает о чем-то. И мне кажется, что уже тогда он чувствовал, какие
тревожные, бессонные ночи ждут коллектив станции на пути к макушке Земли.
ВМЕСТО ЭПИЛОГА
странички записной книжки и убеждаю себя в том, что пора поставить точку.
о Белоусове и Парамонове, о Дубко и Броке, но вместе с ними я дрейфовал
недолго, и о них, наверно, подробнее напишут другие. Ведь "свято место пусто
не бывает" -- корреспонденты слетаются на полюс, как светлячки на огонек.
базе, о благословенной пурге, благодаря которой познакомился со многими
интересными людьми. Например, с Петром Павловичем Москаленко, прославленным
летчиком и одним из организаторов полярной авиации. Долгой бессонной ночью,
когда решалась судьба последних четырех зимовщиков гибнущей станции
"Северный полюс-13", Петр Павлович рассказывал о своей жизни, столь богатой
приключениями, что их хватило бы на десяток летчиков. Но Москаленко запретил
о себе писать. Он указал на Владимира Тютюнникова и Николая Шиварнова,
молодых командиров кораблей, и произнес: "Полетайте с ними и напишите о них,
обо мне уже немало всяких былей и небылиц напечатано. Вот наша краса и
гордость, наша надежда-- эти ребята!"
летчике, Герое Советского Союза, который убежден, что авария невозможна,
пока в порядке главный прибор самолета-- голова пилота. Но Михаленко -- сам
писатель, он автор многих новелл о летчиках и, конечно, лучше меня расскажет
о своей бурной жизни.
другой, гуськом проходя по пятисантиметровому льду, покрывшему широкое
разводье, ждали появления из пурги самолета начальник станции "СП-13"
Василий Сидоров, доктор Леонид Баргман, радист Реональд Минин и аэролог
Владимир Зуев; о том, как они залпом из карабинов простились с уплывающими в
Гренландское море останками станции. Я хотел бы передать выражение лица
Василия Сидорова в тот момент, когда он, сидя за чашкой кофе в прокуренной
комнате гостиницы, спросил: "Ну, угадайте, кто сейчас самый счастливый
человек на свете "
отдельно.
Антарктида находится в южном полушарии.
после недолгого отдыха на родной Кубани подался в антиподы и гидролог
Анатолий Васильев; всего несколько месяцев наслаждался семейной жизнью
несравненный радист Яша Баранов;
бифштексы, в свободную минутку выбегает из камбуза полюбоваться на
пингвинов...
интересную тему, но спит и видит "белые сны". Арктика зовет...
географический полюс, взгромоздилась на заветную макушку, но что от нее
осталось, от этой славной льдины! Она трещала и лопалась по швам, ее всю
изломало, и много раз в полярную ночь Булатов и его ребята буквально из-под
носа у вала торосов спасали оборудование, продукты и баллоны с газом.
Площадь льдины уменьшилась в десять раз, но на этом осколке дрейфуют
мужественные и неунывающие люди. Передо мной телеграмма: "Перевалили
западное полушарие едем под горку домой".
потому что знаете, что делаете свое простое, будничное дело. Действительно,
поменьше восторгов -- они мешают работе. Но пусть вас согревает сознание
Флинт Эрик
Белоусов Валерий
Свержин Владимир
Конюшевский Владислав
Березин Федор
Апраксина Татьяна