Чтение 34–й страницы книги ~Роман о камне~

швырнувший драгоценный камень черноглазому злодею.

Он что-то быстро говорил сестре, но Элейн еще не в состоянии была
понять, что именно.

Кажется, нас осталось только трое, уцелевших в этой кровавой бойне.

Над крепостью повисла тишина, особенно оглушительная после недавнего
грохота.

Ее не нарушали ни выстрелы, ни топот сапог, ни брань, ни крики. И
даже прожорливые твари захлопнули, наконец, свои пасти.

И вдруг это торжественное молчание разорвал резкий вой сирены
полицейского катера. Он приближался, нарастал, заполняя темные ниши и
мрачные переходы крепости, обагренные кровью уничтоживших друг друга
людей.

Элейн, кажется, пришла в чувство. Ресницы ее задрожали, и она
медленно приоткрыла глаза.

- Джоан, - окликнул меня Джек. Я совсем забыла о нем!

- Да? - я повернула голову, все еще поддерживая Элейн, - она была
совсем слаба от всех потрясений, обрушившихся на это хрупкое создание.

Джек смотрел на меня тревожными глазами, которые мне очень хотелось
поцеловать, и втолковывал, как маленькому ребенку:

- Слушай меня внимательно. Сейчас вы отправитесь в свое консульство и
все им расскажете.

"Вы"? А он что, не с нами? Снова разлука? А как же Я?

- А ты куда?

Он очень спешил дать ей "инструкции" - полицейский катер был уже
совсем близко.

- И главное... Не упоминайте моей фамилии. Ни за что... - и, увидев
удивление в глазах женщин, объяснил. - У меня старые счеты с местной
полицией.

Господи! Я выгляжу, наверное, как растрепа! Элейн трясущейся рукой
поправила прическу, продолжая лежать на руках Джоан.

Джек понял, что сестра очнулась.

- Элейн, было очень приятно.. - он кивнул головой и бросился к
амбразуре.

Отвесная стена с этой стороны вырастала прямо из воды, как будто ее
основание возводили жители моря. Он приблизительно оценил расстояние, с
которого придется прыгнуть.

Футов двадцать, не меньше. Нормально. Только бы не напороться на
камень.

А на той стороне сверкала Картахена, купаясь в огнях праздничного
наряда.

Но для него туда пока путь закрыт.

Он бросился к стене, и я поняла, что теряю его.

- Ты уходишь? - отчаянный крик вырвался из моей груди. Я вскочила, и
Элейн вновь упала на камни. Но с ней я буду разбираться потом! А
сейчас...

- Ты бросаешь меня? - я рванулась к нему, остро чувствуя, что, если
Джек не остановится, я буду лежать рядом с сестрой и, может быть, уже не
встану.

Сердце наполнила черная тоска. Она разрасталась, вытесняя все
остальные чувства. В глазах потемнело...

- Ты бросаешь меня? - ее отчаянный крик ударил в спину, как выстрел.
Во всяком случае, причиняя такую же боль.

Джек замер. Как ей могло прийти это в голову? И что значит
"бросаешь"? Можно бросить то, что принадлежит тебе. А она ему не
принадлежала. Это он принадлежит ей.

Он медленно повернулся и покачал головой.

Он повернулся и покачал головой. Глаза его светились такой любовью,
что я немедленно вышвырнула из сердца черную косматую ведьму и наполнила
его светлой радостью.

Джек подошел ко мне, нежно взял мое лицо в свои шершавые ладони, и
губы наши встретились.

Мы стояли так вечность. И я поняла, что мы никогда не расстанемся. А
эта разлука... Она временная... И если Джек уходит, значит так нужно. Но
он вернется. Со мной оставался его "Эль-Корозон", который любимый
подарил мне в тот вечер. НАШ вечер.

Сирена ревела уже совсем рядом. Джек оторвал от себя Джоан и, все еще
сжимая ее лицо в ладонях, заглянул в глаза.

- С тобой все будет в порядке, Джоан Уайлдер, - четко сказал он и
бросился к стене.

Джек вскочил на камень бойницы, оглянулся и, широко улыбаясь,
крикнул:

- Да! С тобой всегда все в порядке! - оттолкнулся и бросился в море.

- С тобой всегда все в порядке! - крикнул он мою любимую фразу из
романов и бросился в воду.

- Джек Коултон! - я подбежала к бойнице... Внизу раздался всплеск,
как будто огромная рыба шлепнула хвостом по воде, и снова наступила
тишина, если не считать вой сирены у причала и крики полицейских,
рассыпавшихся по всей крепости.

- О, черт! - я сжала в ладони маленькое золотое сердце, которое
осталось со мной.

***

Сеньор Антонио был вне себя. Дежурство его давно закончилось. Уже
дважды звонила Карина, сообщая, что гости собрались и ждут только его,
и, если он не соизволит пожаловать в течение получаса, они съедят его
любимый "тамаль" сами, потому что "нельзя же кормить их одними
разговорами о тяжелой работе ее дорогого муженька!"

Вот стерва...

А из крепости никаких известий! Да что они там, сражаются что ли?
Война у них? Затеяли подонки игры в праздник, мать их.

Он ходил из угла в угол, как разъяренный тигр.

И тут загудела рация.

- Слушаю! - рявкнул сеньор Антонио. - Да. Я. Да-да, сеньор комиссар.

И какого черта спрашивают! Как будто здесь может находиться кто-то
другой!

- Сеньор комиссар. Докладывает офицер полиции Родриго Полонис.

- Ну что там? - комиссар присел на краешек стола.

- Сеньор комиссар, на острове почти никого нет. Мы взяли только
помешанного толстяка с разбитой в лепешку физиономией и всего
искалеченного, как будто на нем плясало стадо бешеных буйволов. Это
Ральф Смит. Американец. Он все время твердит о какой-то первой
половине... Я ничего не понимаю.

- Доставьте его сюда. Да поживее. Разберемся. И это все?

- Нет. На верхней площадке были две сеньоры. Одна без сознания, некая
Элейн Халмет, а другая...

- Что, тоже из Штатов?

- Да, сеньор комиссар. А другая.., вы сидите, сеньор комиссар? Это
хорошо... Другая - та самая Джоан Уайлдер.

- Кто? - сеньор Антонио встал.

- Джоан Уайлдер. Писательница... Ну, которая пишет об Анжелине... Вы
меня слышите, сеньор комиссар?

О, черт! Этого еще не хватало! Теперь неприятностей не оберешься.

- А какого хрена она там делает, эта Джоан Уайлдер?

- Говорит, что были захвачены бандитами в качестве заложниц. И
требует отправить их в консульство.

- Так отправляйте скорее, черт вас возьми!

- Уже отправил, сеньор комиссар. На лодке. И дал взвод охраны. Сеньор
Антонио опустил на минутку трубку, достал клетчатый платок и вытер пот,
бисером выступивший на лбу.

- Хорошо, - ему стало немного легче. - И это все?

- Все, сеньор комиссар.

- А кто стрелял? Кто открыл пальбу? Что, эти две сеньоры, когда были
в обмороке, или твой полоумный? - заорал он, уже не сдерживая гнева.

- Простите, но вы меня не поняли, сеньор комиссар. Я сказал, что нет
живых. Крепость завалена трупами. Это люди из банды "Эстета", другие - в
форме полиции. Но ни у кого не нашли ни одного документа. Думаю, сеньор
комиссар, что это не наши. Во всяком случае, мои парни их не знают. Они
перестреляли друг друга. Наверное, опять что-нибудь не поделили, уроды.

- Ну, а теперь все?

- Да, сеньор комиссар. Только еще одно. Вся крепость кишит
крокодилами. Полный ров! И наверху, в специальном террариуме, тоже. Я
как глянул в яму с проломанной решеткой, так чуть не грохнулся туда.
Хорошо, что никто из парней не оступился. И хоронить было бы нечего.
Одна тварь даже валялась на средней площадке. Как он туда забрался, ума
не приложу. А...

- Ну хватит болтать! Американца ко мне, остальным все хорошенько
осмотреть, и за работу. Да, не забудьте отдать распоряжение, чтобы трупы
убрали... А вы тоже ко мне. Напишите отчет и доложите о деталях. Все.

Сеньор Антонио бросил трубку... Испортили праздник, сволочи. И
убивают, убивают друг друга. Все им мало... Господи, теперь дома будет
опять скандал, подумал он с тоской и подсел к столу. Выдвинул верхний
ящик и достал книгу, которую ему сунула Карина. Как будто у него было
время читать! На глянцевой обложке красовалась белокурая девица с
"винчестером" в руках. "Приключения Анжелины", - прочитал он заглавие,
перевернул книгу и задумался.

Гладко причесанная женщина с ямочками на щеках и скромной улыбкой
пристально смотрела на него, как будто выражала сочувствие.

"Джоан Уайлдер, - гласила надпись под портретом. - Лучший романист
года". Хм. Так вот она какая, любимая писательница Карины. Нет, такая